Петля для полковника - Лариса Захарова

— Нет, у вашего отца неприятности в кафе. Я приехал по поводу, как вы выразились, «коммерческих выкрутасов» и пока не считаю, что вы обязательно должны быть замешаны в них.

— Неприятности, стало быть, — грустно проговорила Маша, — такие, что разбираются на высоком уровне. Печально.

— Увы, — кивнул Быков сочувственно.

— И есть веские основания утверждать, что виноват отец?

— Мы пока ничего определенного сказать не можем. Но помощника вашего отца, Бориса Пастухова, пришлось арестовать.

— Бориса я не знаю... — Маша сокрушенно покачала головой. — Но все равно жаль. Беда. Вы надеетесь, я могу помочь вам прояснить картину? Так что же вы хотите узнать у меня о жизни кафе? Я там никогда не была. Как-то я не совсем понимаю...

— Я пришел просто поговорить. Это не официальный допрос. А почему вы назвали тяжбу постыдной?

Маша пожала плечами:

— Если хотите, это мое отношение вообще к делам подобного сорта. Для нашего с вами времени они не типичны.

— Отнюдь. Скорее наоборот. Суды довольно часто разбирают наследственные споры.

— Я не знала. Но считаю, что дела между близкими у интеллигентных людей должны решаться по взаимной договоренности, не так ли?

— Взаимопонимание трудно достигается, — усмехнулся Быков. — Как у вас насчет этого с отцом?

— У нас слишком многогранные и многотрудные отношения. И не забывайте, я его дочь, и, наверное, я люблю его по-своему. Как и он любит меня.

— Тоже по-своему?

— А у него вся жизнь на свой собственный манер, вы это учтите, пытаясь разобраться в тех самых неприятностях. Ну кто бы мог подумать, даже очень хорошо зная его, что он заделается кооператором, ресторатором?.. Уму непостижимо! Я до сих пор понять и принять не могу. Хотя с другой стороны — а почему бы нет? Ведь если предложено развивать инициативу, кто-то должен начать это. Почему бы не мой отец? Он человек толковый, действительно инициативный, с воображением, предприимчивый. Хороший менеджер. Он порой делал такие неожиданные вещи, что руками разведешь. А потом вроде так и надо.

— Например?

— Да хотя бы его поздний ребенок. Ну какой здравомыслящий человек на шестом десятке ребенка заведет? Но с другой стороны — какая же семья без детей? И как это молодой женщине не быть матерью, если она замужем?

— Вы ревнуете отца к его новой семье?

— Нет. Я привыкла. Новая семья — это тоже у папы своеобразное хобби. Но прошу вас — не мне его судить.

— А как ваш отец относится к людям вообще?

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Ваш отец доверчив? Бывает ли он предвзятым? И, извините, способен он напролом шагать к некоей цели?

Маша вспыхнула.

— Не надо так. Если вы считаете, что он перешагивает через моих теток, дабы получить полностью все, что осталось от дедушки и бабушки, что ж... Можно подумать о нем плохо. Но отец — натура противоречивая, широкая. Например, он может помогать малознакомым или почти незнакомым людям. Совершенно искренне и без всякой корысти.

— Вы знаете подобные примеры?

— Знаю, что бывало такое. А примеры... Есть и примеры. Был у мужа один знакомый. Не знакомый даже, так, однокурсник в академии, жили в одной комнате. У него случилась неприятность. А отец ему быстро и хорошо помог. Этот товарищ долго работал за рубежом. Собрался купить «Волгу». Приехал, в академию поступил, и пока все это делалось, упустил свою очередь на машину. Отец помог, и он получил «Волгу».

— Каким же образом помог ему ваш отец?

— Не знаю. Я не вникала.

— И почему отец вообще взялся помогать однокашнику зятя?

— Почему?.. — Маша потупилась. — Действительно, почему?.. Резонный вопрос. Как-то мы с мужем были у отца в тот момент, и Феликс ему рассказал об этом. Мол, вот так: академия или «Волга» — экзамены или очередь... И отец сказал, что может помочь, коли так. Я говорю, он — человек широкий, его доброта порой немотивирована.

— А ваши тетки утверждают, что он якобы не добр, а, скорее, практичен. Как же звали того однокашника вашего мужа?

— Дьяченко Леня... А что?

— Вы знаете, где он служит?

— По-моему, на Тихом... А почему он вас интересует?

— Да хотя бы чтобы оценить, насколько широк и добр ваш отец, и отмести те запальчивые измышления, которые выдвигают ваши тетушки.

«И тем не менее Мария Викторовна не отрицает, что отец способен на неискренность, — итожил Быков. — Об отношениях с сестрами он лгал в различных кабинетах. Павлов тоже считает, что Киреев способен нагло лгать. Ведь он везде говорит, якобы в его квартире живет дочь с семьей. А вот она сидит здесь, передо мной, за тысячу километров от квартиры на улице Даргомыжского. Лжет Киреев убедительно. Как же все-таки Киреев помог этому самому Дьяченко Лёне, служащему где-то на Тихом океане? Какие пускал в ход связи? Ведь Киреев не завмаг... И не функционер торгового управления. Стоп. Функционер управления торговли. Вот куда нужно сделать запрос. И нужно найти Дьяченко».

— Вы знакомы с кем-то из старых друзей отца?

— С некоторыми. Например, с Глебом Пастуховым. С Федором Преснецовым. Они бывали в нашем доме, когда я была еще девочкой.

— А с Балакиным? — Вот что было важно для Быкова.

— Такую фамилию, пожалуй, даже не слышала.

Но это для полковника уже было несущественно. Балакин такой же старый приятель Преснецова, как Преснецов — старинный друг Киреева. Одна компания, короче говоря. И Пастухов тут ни при чем.

XXI

Самолет улетал в полдень.

Утро, ласковое и теплое, показалось Быкову таким необыкновенным, что он решил позволить себе немного вольности. И пошел на городской пляж. Чистые, кривоватые, устремленные к морю улочки вызвали в нем некое подобие умиления безыскусной прелестью. Он удивился отсутствию человеческой сутолоки, свойственной южным курортным городкам. Вячеслав Иванович наслаждался. Ноги сразу увязли в золотистом песке, едва он сделал шаг с асфальтовой дорожки. Нашел себе место, уселся на потертое полотенце, которое всегда брал в командировки. Посмотрел на бескрайнюю водную гладь и размечтался. «Тут, — твердо решил, — будет хорошо всем. Море мелкое, вон сколько малышни барахтается без всякого риска, значит, Марина будет спокойна за Кольку, а я не буду маяться от жарищи, тут есть где погулять. Есть куда и вечерком самим податься, и детей пристроить — Иринку, конечно, привлечет дискотека. Сомнений никаких — в отпуск нужно ехать сюда и только сюда!»

В аэропорту, дожидаясь объявления на посадку, гулял вокруг ларьков, приглядывая сувениры. Купил кораблик Кольке. Выбрал для Марины недорогие янтарные сережки и призадумался, что купить дочке. Украшения? Ведь уже шестнадцать. А что это Павлов там говорил про Иринку и своего Димку? Что старина Сашок имел в виду? Даже стало как-то обидно. Пройдет два-три года — и что же? Приходит в дом некий молодой человек — конечно, Димка Павлов парень грамотный, неплохой, — и забирает, понимаешь ли, родную дочь?.. Вячеславу Ивановичу было непонятно. Они же дети! И он купил Ирке куклу в национальном костюме.

В министерство Быков попал к концу рабочего дня.

— Что это за новые действующие лица в нашем веселом спектакле «Трактирщик»? — спросил генерал, однако, серьезно. — Телеграммы тут идут через Морфлот, с каких-то кораблей! Среди штормов и шквалистых ветров ведет свой мужественный поиск полковник Быков. Дожили!

Пропустив мимо ушей фразу насчет штормов, Вячеслав Иванович поинтересовался:

— Так что же в телеграммах?

— Читайте сами, я, признаться, мало что понял...

«О своей неудаче с приобретением «Волги» я рассказывал многим знакомым, просто жаловался, ничего не просил. И однажды мой сосед по общежитию академии, капитан второго ранга Лапинь, дал мне телефон, позвонив по которому, я, возможно, получу помощь. Я обратился к человеку, которого знал как тестя Лапиня. Тот сообщил, что слышал от своей дочери о моих неприятностях, предложил встретиться. При личной встрече Киреев Виктор Николаевич предложил мне написать письмо в редакцию с жалобой на волокиту и формализм. Поскольку я собрался расплачиваться за машину чеками Внешпосылторга, это затрудняло ситуацию, и Киреев предложил передать их лично ему, а остальное — его дело. Через несколько дней после этого я получил открытку из магазина на получение автомобиля». — И длинная лента подписей «верно», «радист принял», «радист передал». Показания Дьяченко шли в МВД с корабля, находящегося в плавании.

— Так что же тут непонятного? — вздохнул Быков. — Тут как раз все ясно, как божий день. Дьяченко просто-напросто дал Кирееву взятку и фактически не отрицает этого факта.

— Не украшает взятка боевого морского офицера, — хмыкнул генерал.

— А для Дьяченко эта взятка взяткой и не выглядела, очевидно, — предположил полковник. — Смотрите, Василий Матвеевич, Дьяченко собирался расплатиться с Киреевым чеками Внешпосылторга. Стало быть, с Дьяченко Киреев просто-напросто получил сумму, равную стоимости второй «Волги». Для Дьяченко это одна и та же по сути своей сумма, а для Киреева, с учетом, что на «черном рынке» пресловутый «березовый рубль» идет один к двум, — это удвоенная сумма. Хотя допускаю, что не вся она ему досталась, безусловно, делился. Вот так, начинает раскрываться механизм, это уже хорошо... — Быков посмотрел на генерала.