Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута

Но дело было сделано: тема коррупции вброшена на политическое поле. Никого не интересовала виновность либо невиновность жены премьера, всеобщее внимание привлекала сама тема. Четвертого июня 1993 года Верховный Совет создал Временную комиссию для изучения деятельности коммерческих структур, которые действуют при республиканских и местных органах власти и управления. Постановление об этом, как и положено по должности, подписал Станислав Шушкевич.

По предложению Анатолия Лебедько председателем комиссии избирается Александр Лукашенко. Шушкевич его кандидатуру поддержал. Вот как он аргументировал это свое решение пять лет спустя:

«Оседлать тему коррупции Лукашенко было легче, чем Фронту: он по природе своей обязан был быть лично коррумпированным, как директор совхоза. Не потому, что именно он, а любой директор совхоза знал механизмы на себе. Во Фронте таких людей не было»64.

Поддержка кандидатуры Лукашенко со стороны спикера парламента была весьма решительной и даже резкой.

Вот как вспоминает об этом тогдашний коллега Лукашенко по комиссии Сергей Антончик:

«Есть две версии по поводу того, почему Шушкевич повел себя так. Согласно первой, он действовал спонтанно. Согласно второй версии, с помощью Лукашенко он хотел укрепить свои позиции в Верховном Совете. Ведь за Лукашенко стояла группа людей — Гончар и другие»65.

Вторая версия кажется более убедительной. Но вернемся к тому, о чем говорит Шушкевич: «Глупостью было, что отсутствовал закон или регламент для такой комиссии. Обязательно должен быть регламент».

«Организационный романтизм» дорого потом обойдется и Верховному Совету, и его председателю. Но тогда казалось, что главное — сделано: тема коррупции окончательно зафиксирована в общественном сознании, причем зафиксирована применительно к супруге премьер-министра. Счет 1: 0 в пользу Станислава Шушкевича.

Так наш главный герой обретает, наконец, дело, определившее все в его судьбе. Из рук тех, кто в тот момент даже не задумывался над возможными последствиями…

Глава пятая. Драка бульдогов под ковром

На кону — российская карта

Президентского поста еще не было, но участники президентской гонки уже выстраивались на старте, как яхты перед регатой, пытаясь определить, куда будут дуть ветры, и прикидывая, под какими из них можно успешнее пройти дистанцию.

Лукашенко тоже выбирал ключевые идеи для своей будущей кампании.

Российская проблема маячила у нас на горизонте, кажется, всегда. Она осталась в наследство от Советского Союза вместе с гигантскими машиностроительными и нефтеперерабатывающими заводами. Напомним, что Беларусь была сборочным цехом в той технологической цепочке, которая задумывалась еще в 50-60-е годы. И СССР был для Беларуси не только некой геополитической общностью, но и главным поставщиком комплектующих, сырья — и, одновременно, едва ли не единственным рынком сбыта продукции наших сборочных гигантов.

Первым во внутриполитической борьбе оседлал российскую тематику Вячеслав Кебич. И тем самым фактически начинал кампанию борьбы за пост президента.

Кебича всегда отличала определенная трезвость в оценке экономической ситуации. Он понимал, что Россия заинтересована в экономическом союзе с Беларусью: кто же отказывается от конечного звена технологической цепочки! Разумеется, речь шла не о возрождении СССР, а о тесном военно-политическом и экономическом союзе двух государств. Именно такую линию и проводит белорусский премьер-министр.

Первый шаг к союзу с Россией — присоединение Беларуси к Договору о коллективной безопасности стран СНГ — Кебич совершил несколько ранее. Договор этот был подписан его участниками в мае 1992 года, но номинальный глава государства, Станислав Шушкевич, вовсе не желая упускать бразды власти в пользу премьер-министра, упорно отказывался его подписывать от лица Беларуси. Он даже попытался напугать правительство и поддерживающее Кебича парламентское большинство референдумом по этому вопросу, зная, что по опросам общественного мнения 45 процентов населения настроены против участия страны в военном блоке, а поддерживают договор о коллективной безопасности только 38 процентов белорусов.

Но Кебич не испугался и сумел добиться от Верховного Совета положительного решения. И 9 апреля 1993 года 188 депутатскими голосами из 347 предложение о присоединении к Договору принимается. Для правительства это была принципиально важная победа.

Это тот случай, когда Станислав Шушкевич был вынужден апеллировать к парламентской оппозиции. Несмотря на то, что отношения с Позняком были уже безнадежно испорчены: Позняк сам видел маячивший впереди «приз» и не хотел сходить с дистанции ради Шушкевича.

Вспоминает Валентин Голубев:

«В то время, когда и в Прибалтике, и на юге Народные фронты и их лидеры пришли к власти, Позняка не выбрали даже председателем временной комиссии. А Шушкевич как человек, которого поддерживает БНФ, становится депутатом Верховного Совета БССР, потом заместителем председателя Верховного Совета… Так что поводов для ревности у Позняка хватало».

Ревность ревностью, но понятно, что, уж конечно, Позняк не намеревался прокладывать Шушкевичу путь к президентству. Поэтому оппозиция спикера не поддержала, и тот, почувствовав, что, продолжая упорствовать, может лишиться кресла Председателя Верховного Совета, 28 мая 1993 года все-таки подписал Договор о коллективной безопасности. И сразу же заметно потерял на этом очки, как всегда бывает с политиками, не проявившими достаточной твердости в проведении своей линии… Его упрямство усилило недовольство им парламентского большинства. Его слабость окончательно лишила его поддержки оппозиции.

Теперь Александру Лукашенко останется лишь сконцентрировать на нем удар — и номинальный глава белорусского государства будет вынужден покинуть свое кресло.

«Эрогенная зона» белорусской политики

Теперь на политическое поле выбрасывается карта экономического союза с Россией, в частности — идея единой валюты. Она оказалась настолько актуальной, а «рублевая зона», из которой Беларусь была вытолкнута реформами правительства Егора Гайдара, — настолько, я бы сказал, эрогенной, что даже при мысленном прикосновении к ней до сих пор вздрагивают все белорусские политики.

События начинают развиваться с невероятной быстротой после того, как 26 июля 1993 года Центробанк России принял решение о прекращении оборота советских рублей и денежных знаков Российской Федерации образца 1992 года. В ответ Национальный банк Беларуси по инициативе председателя Правления Нацбанка Станислава Богданкевича66 направляет в Верховный Совет предложение о признании расчетных билетов Нацбанка («зайчиков», как их прозвали в народе) единым платежным средством на территории Беларуси. И ставит вопрос о целесообразности и необходимости введения собственной валюты.