100 великих оригиналов и чудаков - Рудольф Баландин

– Ты что делаешь? – вскричал Петр.

– Не извольте беспокоиться, ваше величество, – отвечал царь мух. – Одна из моих подданных крала твои царские запасы, вот я ее и наказал.

Придворный, обиженный шуткой Балакирева, как-то сказал ему:

– Тебе люди, как скоту какому-нибудь, дивятся.

– Неправда, – ответил он. – Даже подобные тебе скоты удивляются мне как человеку.

О шуте Балакиреве немало сохранилось анекдотов. Трудно сказать, насколько они правдивы. Известно только, что в 1724 году он был арестован вместе с Монсом за «разные плутовства», бит батогами и сослан. Вернули его ко двору при императрице Анне Иоанновне, любившей шутовство.

…Фаворит императрицы Бирон ввел новые налоги, вызвавшие ропот в народе. В правительстве стали обсуждать вопрос, не применить ли к недовольным телесные наказания. Балакирев возразил:

– Нельзя на это гневаться. Надобно же и народу иметь какое-то утешение за свои деньги.

Педрилло

Анна Иоанновна. Худ. Л. Каравакк, 1730 г. Двор императрицы был переполнен шутами и шутихами

Педрилло, родом из Флоренции, тоже был придворным шутом. Прибыл он в Россию в правление Анны Иоанновны как певец и скрипач в придворной опере. Но быстро переметнулся в шуты, стал карточным партнером императрицы и часто держал вместо нее банк, оставляя выигрыш себе, а за проигрыш предоставляя возможность расплачиваться Анне Иоанновне. Она доверяла ему выписывать актеров для своей оперы и покупать драгоценности для двора.

Говорят, придя на исповедь, он между прочим упомянул, что только что поколотил свою жену. Духовник спросил, в чем же она провинилась?

– Ни в чем не провинилась, – ответил тот.

– Зачем же ты ее бил?

– А я по забывчивости могу не припомнить всех своих грехов. А как начну ее колотить, тут она мне все и припомнит.

Находясь проездом в Риге, Педрилло обедал в трактире и остался недоволен плохой едой за хорошую плату. Он громко спросил толстого немца-трактирщика:

– Скажи-ка, любезный, сколько в Риге свиней, не считая тебя?

Взбешенный трактирщик стал ругаться. И Педрилло уточнил:

– Виноват, ошибся. Хотел спросить, сколько здесь свиней с тобою?

Один граф любил кичиться своими предками. Педрилло сказал ему при случае:

– Тот, кто хвастается только одними предками, подобен картофелю, у которого все лучшее погребено в земле.

В Петербурге ожидали солнечного затмения. Педрилло пригласил к себе друзей, заверив, что главный петербургский астроном профессор Крафт, его хороший знакомый, сам покажет им редкое небесное явление.

Компания весело проводила время. Наконец Педрилло предложил отправиться в обсерваторию. Пока они собирались и ехали, затмение прошло. У входа на башню, где стояли приборы, их остановил сторож:

– Господа, уже поздно, затмение свершилось.

– Ничего, любезный, – возразил шут. – Профессор мой знакомый, он все покажет сначала.

В «Записках о России» Христофор Манштейн упомянул об одной проделке Педрилло. У него была невзрачная худая жена. Бирон, желая над ним посмеяться, спросил:

– Говорят, ты женат на козе?

– Сущая правда. Она беременна и скоро родит. Смею надеяться, ваше высочество, не откажете по русскому обычаю навестить родильницу и подарить что-нибудь на зубок младенцу.

Через несколько дней он сообщил Бирону, что его жена-коза благополучно разрешилась от бремени. Ради потехи, Бирон с придворными навестили шута. У него в кровати лежала коза, украшенная лентами и бантами, а сам шут принимал поздравления и подарки. Говорят, на своей шутке он заработал несколько сот рублей.

Кульковский

Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны. Худ. В.И. Якоби. 1872 г.

Князь Михаил Алексеевич Голицын по прозвищу Кульковский, или Квасник, был еще одним знаменитым шутом в те времена. Его считали слабоумным главным образом за то, что после смерти жены, находясь во Флоренции, он влюбился в итальянку и женился на ней, ради чего перешел в католичество. Хотя это свидетельствует, пожалуй, не о слабости ума, а о силе чувств.

Императрица Анна Иоановна заинтересовалась этим чудаком, велела представить его себе и была очарована его глупостью. В частном письме она призналась: «Он здесь всех дураков победил». Ему поручили подавать ей квас, за что и прозвали Квасником. С ним связана причуда императрицы, описанная в романе Ивана Лажечникова «Ледяной дом». Ей пришла фантазия женить его на шутихе калмычке по кличке Буженинова. Для этого построили роскошнейший ледовый дворец со скульптурами, ледяными пушками, дельфинами, цветами и ледяным слоном в натуральную величину.

На потешной свадьбе вырядили множество «разноязычников и разночинцев», а поэт Василий Тредиаковский приветствовал новобрачных одой, начинавшейся:

Здравствуйте, женившись, дурак и дурка,Еще… тата и фигурка…

Говорят, Тредиаковский, желая сконфузить Кульковского, спросил у него:

– Какая разница между тобою и дураком?

– Дурак спрашивает, а я отвечаю, – был ответ.

Кульковский частенько наведывался к одной вдове. К ней же заглядывал и его приятель, лишившийся ноги в сражении под Очаковом, имея вместо нее деревяшку.

Когда вдова стала ждать ребенка, Кульковский пригрозил приятелю:

– Смотри, братец, если ребенок родится с деревяшкою, то я тебе и другую ногу перешибу.

Герцог Бирон послал Кульковского вместо себя быть крестным сына одного камер-лакея. Кульковский исполнил задание, но когда докладывал об этом Бирону, тот, чем-то недовольный, назвал его ослом.

– Не знаю, похож ли я на осла, – сказал шут, – но в этом случае я совершенно представлял вашу особу.

Престарелый генерал фон Девиц женился на молодой хорошенькой немке из Риги. В письме Кульковскому, своему давнему знакомому, генерал написал об этом событии, добавив: «Конечно, я уже не могу надеяться иметь наследников». Кульковский ответил: «Вряд ли можете надеяться, однако должны опасаться, что они будут».

Впрочем, как в случае с прочими шутами, трудно сказать, насколько правдивы анекдоты об их проделках и остротах. Обычно эти люди чудили, дурачились или по хитрости, или по странностям ума, вызывающим подозрения на психическую болезнь.

Чарли Чаплин

Чарли Чаплин в образе Бродяжки

Чарлз Спенсер Чаплин (1889–1977) родился в семье артистов лондонского мюзик-холла, рано стал выступать на сцене. Многое в его гении определило детство, проведенное в лондонских трущобах. Он вспоминал: «Уродливые контуры берегов реки портили пейзаж. Половина моего детства прошла среди шлака и мусора этих закопченных пустырей». Он был необычайным тружеником, многократно переделывая отснятый материал, добивался предельной выразительности и доходчивости. Даже в пожилом возрасте сохранял ясность ума и прекрасную память.