Земная хватка - Гарри Тертлдав

— Если говорить о чудесах, это затмение было видно всему полушарию, — заметил Конев. — Интересно, какое воздействие оно оказало на тех ж’буров, которые никогда не слышали о Т’Каи?

Отпив глоток корабельной водки, он впервые не пожаловался на ее качество, что лучше всяких слов говорило об испытываемом им облегчении.

— Дав последующим поколениям писателей и ученых что-либо новое, не стоит беспокоиться о том, пригодится ли это им, — вступила в разговор Мария. Ее движения были медленными и аккуратными. Рентгеновские лучи показали, что, к счастью, у нее был лишь огромный синяк на плече, результат попадания камня. Ключица была цела. Левой рукой она подняла рюмку. — О чем тут говорить, выпьем за ученого, который спас нас. — Она выпила.

— И за прибыль, — сказал Конев и выпил. — И за цивилизацию и рынок, спасенные для нашей дальнейшей торговли.

Дженнифер почувствовала, что ее щеки начинают розоветь. Она тоже выпила. После этого даже уши ее запылали.

— Тост! — потребовала Мария, что заставило Дженнифер поперхнуться и закашляться.

— С удовольствием постучу тебе по спине, — галантно предложил Гринберг. — С тобой все в порядке? — И после ее утвердительного кивка усмехнулся. — Хорошо, потому что мне тоже хотелось бы услышать твой тост.

— Я не умею произносить тосты, — сказала Дженнифер со своей обычной нерешительностью. И, чуть помедлив, добавила: — Я просто рада, что мы нашли выход из положения… И очень приятно лететь домой.

— И нам тоже, верно? — воскликнул Гринберг. Конев и Мария снова наполнили свои стаканы в молчаливом одобрении.

Капитан выпил, после чего спросил:

— Чем ты собираешься заняться после возвращения?

— Что ж, наверное, вернусь в университет, на свой факультет, и продолжу работу над диссертацией, — ответила Дженнифер, удивленная вопросом. — Что же мне еще делать?

— А ты когда-нибудь думала о том, чтобы слетать с нами еще разок?

— Почему ты надумал пригласить меня? — спросила Дженнифер.

Она вовсе не была ослеплена тем, что происходило вокруг нее, и далеко не так глупа. Более того, она догадывалась, Гринберг должен был испытывать соблазн оставить ее на Л’Pay.

Но сейчас он сказал:

— Потому что успех сопутствует удачливому. Ты знаешь, этот твой маленький удачный ход принес тебе звание рядового и долю в прибыли вместо простой оплаты. И с твоей… э-э-э… академической подготовкой… — Дженнифер полагала, что ему следовало сказать: «бесполезной академической подготовкой», — ты была бы полезна и впредь. Кто знает? Ты могла бы выдумать какой-нибудь трюк еще похлеще.

— Неужели ты действительно так думаешь? — Она не верила своим ушам.

— Конечно, — подтвердил Гринберг.

— Мы были бы рады и впредь видеть тебя среди нас, — согласилась Мария.

Конев утвердительно кивнул.

— Спасибо вам всем. Я даже не могу выразить, как я вам благодарна. — Она повернулась к Гринбергу и поцеловала его. И когда он обнял ее за талию, Дженнифер почувствовала, что ничего не имеет против. Но она все же покачала головой. — Одного раза мне вполне достаточно. Я в этом уверена. Университетский костюм мне идет больше.

— Хорошо, — согласился Гринберг. — Понятно, но в любом случае ты получишь звание рядового. Ты заслужила его, независимо от того, захочешь ты этим воспользоваться или нет.

— Спасибо, — повторила она. — Это очень любезно с вашей стороны. Я не могу отвергнуть такое предложение. Но пусть вас не беспокоит, что я когда-нибудь воспользуюсь вашим любезным предложением.

— Конечно, нет, — согласился Гринберг.

Дженнифер лукаво взглянула на него. Как капитану торговцев, ему часто приходилось убеждать других сделать так, как хотел он. «Нет, в этот раз, у тебя ничего не выйдет», — подумала она.

Эсетеры

III

Меховой гребень, топорщившийся над глазами Газара, слегка подрагивал. «Эсетеры производят впечатление существ, с которыми можно вести серьезные торговые дела», — подумала Дженнифер. По крайней мере, она на это надеялась. Однако за минувшие два часа Газар не показал ничего стоящего, по сути один утиль, ну хорошо, пусть не утиль, но определенно ничего такого, что могло бы заинтересовать.

Пока эсетерский торговец рылся в своей плетеной корзине, Дженнифер уже не в первый раз задавала себе вопрос, почему она сидит, скрестив ноги, на толстой ветке дерева, торгуясь по мелочам с чужестранцем, сильно напоминавшим голубого плюшевого шимпанзе с цепким хвостом.

После первого полета, позволившего Дженнифер испытать на собственной шкуре то, что описывалось в научной фантастике среднеанглийского периода, у нее были твердые намерения всецело посвятить себя изучению среднеанглийской литературы.

С тех пор Дженнифер совершила еще два полета и до сих пор так и не смогла понять, что побудило ее отправиться во второе путешествие. Действительно ли виной всему стала депрессия, в которой она пребывала после того, как не получила преподавательской работы? Ведь именно это Дженнифер считала своим истинным призванием.

Она отогнала эти бесполезные мысли, так как заметила, что большие золотые глаза Газара, пожалуй, единственное во внешнем облике туземца, что разительно отличало оного от шимпанзе, возбужденно расширились. С хорошо разыгранным драматическим накалом он извлек некий предмет, доселе скрываемый его шестипалыми руками. Туземец принялся пронзительно кричать. Электронный переводчик, который Дженнифер всегда носила на поясе, перевел его слова на испанглийский:

— Здесь, мой собрат по ремеслу, нечто такое, что лишь немногие смогут показать тебе.

— Позволь посмотреть, — тихий, с придыханием голос Дженнифер не смог включить переводчик. Она попыталась вновь, чуть громче: — Пожалуйста, позволь мне посмотреть.

Прибор выдал ряд хриплых пронзительных криков и воплей.

— Гляди, — когда Газар раскрыл ладони, его гребень гордо встрепенулся. — Это резьба на бивне омфоса. Очевидно, что он очень, очень древний.

— Почему «очевидно»? — поймала его на слове Дженнифер, желая выяснить, были ли у того бесспорные доказательства подлинности вещи. Бивень был желтый, а резьба выполнена в необычном для Эсета стиле Манера резьбы казалась энергичной, излишне вычурной и, может быть, не очень тонкой. Но выполнено мастерски. В цивилизованном мире коллекционеры выложили бы за этот бивень кучу денег.

— Уверен, любой малыш знает… — начал Газар. После чего испустил пронзительный визг, который был похож на скрежет вилки по сковороде. Для него это был обыкновенный смех. Он смеялся над собой. — Действительно, а почему это должна знать ты, пришедшая из лишенных лесов межзвездных пустынь? «Очевидно» потому, что как только мои пра-пра-пра-предки переселились в этот лес, храбро пройдя через Пустые земли, они начали охотиться на омфосов, водившихся здесь. Прошло уже более тысячи зим с тех пор, как видели последнего омфоса.

— О! — Дженнифер была рада, что чужеземец не заметил чувства неприязни, отразившегося на ее лице. Она была уверена, что люди за свою историю истребили гораздо больше разновидностей животных, чем эсетеры, но они научились не бахвалиться этим. «Может быть, — подумала она, — у Газара есть свои оправдания». — Наверное, эти омфосы были свирепыми животными, которые убивали и пожирали ваш народ?

— Гораздо хуже! — Хвост Газара скорчился, как толстый розовый червяк, верный знак того, что он взволнован. — Они ели деревья! Их плоды, листья, ветви — все!

«Это наносило ущерб их среде обитания, все правильно», — подумала Дженнифер. Эсетеры пришли к жизни на деревьях в результате долгой эволюции. Они спускались со своих драгоценных деревьев на землю только за камнем, а также за медной и оловянной рудой. Разводимые ими домашние животные, так же, как и они, жили на деревьях. Поэтому ничего удивительного, что эсетеры называли саванну, которая перемежалась с их дождевыми лесами, «Пустые земли».

— Тогда неудивительно, что вы охотились на них, — смягчившись, сказала Дженнифер. — Что бы ты хотел в обмен за эту безделушку?

— Э-э, так, значит, нашлось наконец хоть что-то, заинтересовавшее тебя? Я уже начал подумывать, что мы разойдемся ни с чем. — Эсетеры чувствовали сарказм достаточно тонко. Хвост Газара опять стал подергиваться, но движения его теперь были совсем другими — Газар размышлял, сколько запросить за свою вещь. — Ты, конечно, должна понимать, что раз омфосов больше не существует, то этот предмет уникален и поэтому ценен вдвойне.

— Полагаю, да.

Монотонность переводчика должна была уверить эсетера, что она достаточно равнодушна. По крайней мере, Дженнифер надеялась на это.

— О! Действительно! — всегда хриплые, его визги стали сейчас апоплексическими. — Честно говоря, я не собираюсь расставаться с ним меньше чем за полдюжины скальпелей, две дюжины швейцарских-армейских-ножей (земное название звучало как один взрывной крик) и еще две, нет, три бутылки того душистого зелья, которое вы, земляне, варите.