Свободный торговец - Финн Сэборг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8
Лавочнику худо, последнее время на него обрушилось столько трудностей, что здоровье его заметно пошатнулось. Он давно уже слегка недомогал, а тут он вдруг совсем расклеился. И желудок не в порядке, и голова болит, и шум в ушах, и одышка, а иной раз и боли в области сердца, да так прихватит, что прямо хоть с жизнью прощайся. Сперва он сваливал все на возраст, никуда не денешься, организм начинает понемногу сдавать, но постепенно ему становится ясно, что он серьезно болен и надо срочно что-то делать, а то как бы не было поздно. Жена тоже обращает внимание, что у него нездоровый вид, она очень за него беспокоится и настаивает, чтобы он сходил к врачу, и лавочник обещает, да все никак не может собраться. Он так плохо себя чувствует, что даже визит к врачу для него сейчас непосильная тяжесть, а возможно, он к тому же страшится услышать всю правду о своем состоянии: что он на белом свете не жилец и протянет разве что месяца два или три, не больше.
У лавочника и без того сплошные неприятности, он боится, что лавка долго не просуществует, а у него уже годы не те, чтобы браться за новое дело. Может, он и найдет себе работу, но какую, вот в чем вопрос, трудно ведь, когда привык к самостоятельности. Как-то вечером по телевидению была передача, в которой речь шла о том, что надо уметь переучиваться. Умные люди с учеными дипломами рассказывали об изменениях, происходящих в обществе, подчеркивая, что человек не должен отставать от общественного развития. Он должен приспосабливаться к меняющимся условиям, говорили они, имея в виду людей без дипломов. Перед ними самими, надо полагать, подобные трудности не возникают, ведь общество изменяется в таком направлении, что будет постоянно расти нужда в ученых консультантах вроде них, консультантах по семейным и социальным вопросам, а также по проблемам трудоустройства, и во всяких прочих дипломированных специалистах, чтобы наставлять простых людей, каким образом им следует приспосабливаться. Оплачивается этот труд неплохо, да вдобавок есть возможность подзаработать, повторяя те же наставления по телевидению.
Но лавочник не хочет приспосабливаться к меняющимся условиям, это не для него, он слишком для этого стар, и к тому же слишком измочален. Он желает только одного — сохранить в целости свой магазинчик. Но никто не может его наставить, как ему следует себя вести, чтобы желание его исполнилось.
У лавочника столько огорчений, что он просто изнемогает. Живут они явно не по средствам, так долго продолжаться не может. Магазин пока не приносит убытка, он все еще дает небольшую прибыль, но она чересчур мала для покрытия их расходов, и получается, что они постоянно изымают деньги из торговли. Не сегодня-завтра он увязнет в долгах по самые уши, если только вдруг не наступит крутой перелом. Жена его всегда была очень бережливой и благоразумной хозяйкой, а сейчас, когда им особенно важно соблюдать экономию, она, как нарочно, пустила все на самотек. Правда, она не знает, какое у них катастрофическое положение, он ей так ничего и не рассказал, но зато он ей все время твердит, что время сейчас очень напряженное, не только для них, но для всех торговцев, даже крупные предприятия и супермаркеты испытывают большие трудности. Тем не менее она почему-то не понимает или не хочет ничего понимать, говорит, мол, жить-то им надо, а все стало ужасно дорого, — и у него не хватает сил стукнуть по столу кулаком. Да и то сказать, ей всю жизнь приходилось экономить, они же все средства вкладывали в магазин в надежде, что настанет день, когда они будут вознаграждены сторицей. Да, нелегко признаться себе в том, что награды они так и не дождутся.
А тут еще Хенрик. Он не отказался от намерения учиться, и лавочник, собственно, ничего не имеет против, но опять-таки встает вопрос о деньгах. И потом Хенрик стал совсем ненормальный с тех пор, как повадился ходить в квартиру над ними, одни его длинные патлы чего стоят, а уж какую он несуразицу иной раз несет — уши вянут. Лавочнику не нравится, что Хенрик постоянно торчит наверху, ему не дает покоя вопрос, чего они хотят от его сына, на что его толкают. Он боится, как бы они не сделали Хенрика наркоманом, и сердце его болезненно сжимается при одной мысли о том, что они могут вовлечь парня в свои групповые оргии. Сам он воспитывался в эпоху, когда воскресные газеты в рубрике «Почтовый ящик для женщин» настоятельно советовали молодым девицам не позволять ухажеру себя целовать, пока они не удостоверятся в том, что у него серьезные намерения, и его шокирует распущенность современной молодежи. С наибольшим удовольствием он бы запретил Хенрику бывать наверху, но он знает, что это бесполезно, и чувствует свое полнейшее бессилие во всех отношениях и свою неспособность влиять на ход событий.
Лавочник так и не оправился окончательно от потрясения, пережитого в супермаркете, и стоит ему вспомнить унизительный эпизод, как его начинает бить дрожь. Он чувствует, что никогда не успокоится, если не отомстит, и в его воспаленном мозгу рождаются планы мщения, один нелепей другого. Однажды, будучи взвинчен до предела, он хватает телефонную трубку и набирает номер супермаркета. Ему пришла в голову идея: он им скажет, что подложена бомба, которая взорвется через десять минут, а чтобы его не узнали по голосу, он будет говорить с карандашом во рту. Но когда супермаркет отвечает ему, вся его решимость мигом улетучивается, и вместо приготовленных слов он бормочет извинения за то, что будто бы не туда попал. Господи, даже на телефонную бомбу и то его не хватает.
Но не успевает он положить трубку, как тут же начинает злиться на себя за малодушие и через два-три дня
