Повесть Южных морей - Иван Медведев

Ещё раз окинув горизонт внимательным взглядом, Флетчер принял роковое решение. Под кителем мундира лейтенант привязал свинцовую заглушку от пушки. Если дело сорвётся, он не дастся живым, прыгнет за борт и тяжёлый груз увлечёт его ко дну. Будь что будет…

Флетчер отделил вахтенных матросов друг от друга, чтобы без свидетелей поговорить с каждым в отдельности. Повод было найти не трудно, склянки пробили пять часов утра, пора драить палубу. Матросы принялись без особого рвения убирать с палубы канаты и прочие, мешающие уборке, предметы.

Лейтенант подошёл к Айзеку Мартину, над спиной которого не раз свистела «девятихвостка». Услышав крамольные речи, матрос так перепугался, что наотрез отказался участвовать в бунте. Подстрекательство уже само по себе было серьёзным преступлением: стоило матросу донести капитану, и Флетчеру не миновать виселицы. Лейтенант раздвинул мундир, показал привязанный к груди кусок свинца.

– Мне всё равно… виселица или волны океана. Только обещай, Мартин, что не побежишь к капитану, пока я не поговорю с остальными…

Испуганный матрос кивнул головой.

Флетчер решил сделать ещё одну попытку, прежде чем выброситься в море. К счастью, матрос Мэтью Кинтал оказался в восторге от предложения лейтенанта и вызвался привести подкрепление – капрала Черчилля, который спал в кубрике. Через минуту капрал, возненавидевший капитана после неудачного побега, примчался со своим приятелем матросом Томпсоном. Надавав лейтенанту более или менее полезных советов, Черчилль вернулся в кубрик, чтобы уговорить остальных, а Флетчер продолжал «вербовать» свою вахту, кроме плотника Нормана, в котором не был уверен. Все согласились участвовать в бунте, даже матрос Мартин переменил своё решение и присоединился к бунтовщикам. Норман в эти напряжённые минуты увлечённо созерцал акулу, которая шла за судном, и не замечал, что происходит вокруг.

Снова появился Черчилль. Капрал вполголоса доложил лейтенанту, что все матросы в кубрике и садовник Браун готовы бунтовать, если Флетчер согласен вернуться на Таити. Неожиданно сложившийся заговор отвечал их затаенным желаниям.

Заметив, что Флетчер находится в лихорадочно-возбуждённом состоянии и не способен действовать взвешенно и хладнокровно, капрал перерезал у него на груди верёвки, бросил свинцовую заглушку под ноги.

– Возьмите себя в руки, лейтенант. Уж если мы решили поиграть своими головами, здесь нет места сантиментам.

Черчилль быстро набросал план действий. Чтобы победить, надо немедленно арестовать не только Блая, но и всех младших офицеров, которые могли его поддержать, – всего человек десять. Для этого требовалось оружие. Все мушкеты, пистолеты и сабли хранились в сундуке, который стоял в дальнем конце кубрика, где помещались койки пяти гардемаринов, юного Тинклера и помощника штурмана Эльфинстона. Ключи от сундука Блай доверил Фрайеру, но штурман отдал их оружейному мастеру Коулмену, чтобы его не беспокоили всякий раз, когда кому-нибудь понадобится мушкет или сабля.

Флетчер, с трудом сохраняя видимость спокойствия на лице, спустился в кубрик, разбудил Коулмена и попросил у него ключи от сундука.

– Нужен мушкет, чтобы застрелить акулу…

Оружейника не первый раз будили вахтенные офицеры такими просьбами, стрельба по акулам была любимым развлечением моряков в плавании. Поворчав, Коулмен безропотно отдал ключи, перевернулся на другой бок и снова захрапел. Опасаясь, как бы помощник штурмана и гардемарины не проснулись в этот ответственный момент, бунтовщики тихо подкрались к сундуку. На нём безмятежно посапывал вахтенный гардемарин Хеллерт, который обнаружил, что в жаркие ночи на сундуке хотя и твёрже, зато прохладнее, чем на койке. После минутного замешательства Флетчер растолкал подчинённого и строго спросил:

– Какого дьявола вы здесь делаете, Хеллерт, когда ваше место на палубе?

Насмерть перепуганного гардемарина как ветром сдуло, причём от страха он даже не задумался, почему лейтенанта сопровождало так много матросов, в том числе свободных от вахты.

Флетчер быстро открыл сундук и извлёк из него пятнадцать мушкетов, передав их по цепочке своим приверженцам. Оставив двух матросов охранять сундук и присматривать за спящими офицерами, бунтовщики выскочили через люк на палубу.

Уже совсем рассвело. Кок Холл и его помощник Маспретт, ничего не подозревая, нарубили дров для камбуза, рулевой Эллисон и вперёдсмотрящий Милз как ни в чём не бывало оставались на своих местах. Зевая, появился музыкант Бирн. Норман по-прежнему был занят акулой, к нему присоединился проснувшийся гардемарин Хейворд. Хеллерт со скуки наблюдал, как помощник кока ощипывал кур для офицерского стола. Гардемарин, не особенно интересуясь службой, даже не обратил внимания на отсутствие половины вахтенных.

Внезапное появление вооружённых матросов, наконец, отвлекло Хейворда от созерцания акулы. Он с недоумением спросил:

– Что это вы, упражняться в такую рань? Разбудите капитана…

Хейворд с опозданием заподозрил неладное, но тут подошёл Флетчер с саблей в руке и внёс полную ясность, строго приказав обоим гардемаринам помалкивать и не двигаться с места.

Верхняя палуба была в руках мятежников. Теперь надо действовать быстро и решительно. Промедление, малейшая непредвиденная случайность могли оказаться роковыми.

Поручив матросу Алеку Смиту охранять трап за грот-мачтой, ведущий к каютам капитана и Фрайера, Флетчер в сопровождении Черчилля и Томаса Беркетта отправился вниз арестовывать Блая. Следом за ним шагали матросы Кинтал и Самнер, чтобы заняться Фрайером.

Капитан, разметав руки по подушкам, спал сном праведника. Черчилль приставил дуло ружья к капитанскому уху, а лейтенант хриплым голосом сказал:

– Проснитесь, капитан Блай, вы мой пленник.

Блай сразу же открыл глаза, в долю секунды оценив обстановку, начал звать на помощь.

– Заткни пасть, сволочь, пока я не проделал дырку в твоей тыкве, – пригрозил Черчилль, ткнув дулом в щёку капитана.

Беркетт затолкал в рот пленнику угол простыни, но никто не догадался взять верёвку, чтобы связать его, и Черчилль несколько минут упражнялся в красноречии, прежде чем Алек Смит отрезал кусок линя и бросил его вниз.

Когда Самнер и Кинтал разбудили штурмана Фрайера, тот с испугу забыл, что у него под подушкой лежат два пистолета. Не успел он опомниться, как появился вездесущий Черчилль и забрал оружие.

– Я провожу мистера Фрайера на палубу, а вы бегите в трюм, – сказал капрал матросам. – Вопли Блая могли там услышать…

В кормовых каютах трюма помещались доверенные люди капитана – врач Ледуорд, эконом Сэмюэль, ботаник Нельсон и канонир Пековер. Крики капитана действительно разбудили Нельсона. Натягивая парик, он уже выходил из каюты, когда подоспевшие Кинтал и Самнер грубо затолкали его обратно.