Загадки истории. Империя Габсбургов - Анна Ермановская

Де-факто Рудольф уже был императором, но де-юре он им стал только 2 ноября 1576 года, во время проведения имперского съезда в том же Регенсбурге, после смерти своего отца. Процедура введения в императорское достоинство проходила в городе, где постоянно проводились имперские съезды, то есть изначально подчеркивалось широкое представительство на коронации делегатов от разных сословий и адептов враждующих конфессий. Это были многие сотни гостей, напряженно присматривающихся к фигуре монарха и фиксировавших каждый его шаг. Стоит отметить, что Максимилиан II впервые примерил императорскую корону во Франкфурте, как и преемник Рудольфа II – Маттиас I, а не в Регенсбурге.

Похороны Максимилиана состоялись в Праге, только через пять месяцев, 20 марта 1577 года, и… завершились грандиозным скандалом, в котором многие современники услышали мистические нотки. Во время прохождения процессии по Староместской площади знаменосец уронил штандарт. Древко ударилось о мостовую, в торжественной тишине раздался резкий звук, весьма похожий на выстрел. Буквально в доли секунды вспыхнула настоящая паника, и все бросились искать спасения в окрестных домах и переулках. Молодой Рудольф, всеми покинутый, остается в одиночестве и страхе у гроба своего отца. Не правда ли, странное знамение в самом начале правления? Долгие часы Рудольф безуспешно умолял образумиться парализованных от страха сановников. Возможно, у протестантов возникли ассоциации с недавней Варфоломеевской ночью в Париже, когда католики вырезали тысячи гугенотов?… Мир, в котором вдруг оказался молодой Рудольф, был полной противоположностью его предыдущего окружения. В Чехии преобладали некатолики, впрочем, только в количественном отношении. Католиков же хотя и было меньше, зато они были хорошо организованы. В Вене находилась королева, вдова Мария, строгий католицизм которой ни в чем не уступал ее испанскому происхождению. И это служило опорой для католиков в Праге, представлявших собой весьма монолитную группировку. Их центром стал Пернштейнский дворец на Градчанской площади. Его владелец, известный чешский дворянин Вильям из Пернштейна, во время своей дипломатической миссии в Испании женился на Марии, урожденной Манрике де Лара. Вокруг этой фанатичной католички объединилось дворянское католическое общество, и при участии испанского посла и папского нунция строились козни против некатоликов. Поликсена, молоденькая дочь Пернштейна, далеко не из религиозных побуждений вышла замуж за старого и больного Вильяма из Рожмберка, богатейшего чешского магната и фанатичного католика. Когда Вильям из Рожмберка умер, на молодой красивой вдове женился другой член «испанской» католической партии Чехии – Зденек Войтех Попел из Лобковиц. И снова далеко не из религиозных побуждений. В качестве приданого Поликсены он получил имение Роудницена-Лабе, и, кроме того, этот брак помог ему после поражения сословного восстания попасть на вершину политической власти и войти в доверие к Габсбургам. Целью Габсбургов, всецело опиравшихся на католическую церковь, была в тот период рекатолизация всех подвластных им земель.

Как и повсюду, в Чехии надежными помощниками контрреформации стали иезуиты. Члены ордена, основанного отставным испанским офицером Игнатием Лойолой, начинали очень незаметно. Они учредили в Праге колледж – Клементинум (ныне здесь находится университетская библиотека), и их школа пользовалась хорошей репутацией. Подтверждается это и тем, что сюда стали посылать детей и некатолики. Однако со временем иезуиты печально прославились тем, что они насильно заставляли некатоликов принять «истинную веру».

Вот в такое время и в такой атмосфере двадцатичетырехлетний Рудольф вступает на чешский престол. Вначале Рудольф нерешительно кочует между Прагой и Веной (традиционной резиденцией Габсбургов). Но в 1583 году он окончательно останавливает свой выбор на Праге, где и проводит почти безвылазно тридцать лет. Переезд императорского двора в чешскую столицу способствовал бурному развитию города. Вот что пишет биограф Рудольфа II, чешский историк Йозеф Яначек: «Большой пожар 1541 года привел к заметным перестановкам в городе и началу бурного строительства. Ренессансная архитектура с середины XVI века становится преобладающим стилем в Праге. Инициатива здесь принадлежала дворянству, но вслед за ним начали вести бурное строительство и зажиточные мещане. Так начался период ренессансной перестройки Праги, сильно изменивший прежний средневековый облик города».

Рудольф поощрял эти перемены и сам немало сделал прежде всего для обустройства своего дома – Пражского Града. Сам император поселился в Старом дворце, самой большой достопримечательностью которого являлся Вацлавский зал, длина которого составляла 62 метра. В XV веке этот зал считался самым большим светским помещением в Европе. Здесь избирались чешские короли и проводились рыцарские турниры. Чтобы рыцарь мог попасть на ристалище в полном боевом облачении, не сходя с коня, к дворцу вела специальная лестница без ступеней – пандус.

Чешский сейм охотно выделял средства для ремонта Града, который вскоре начинает сиять первозданной красотой. И Рудольф правит отсюда чешским и венгерским королевством и Римской империей. По свидетельствам современников, Рудольф произвел в Праге хорошее впечатление. Его описывают как симпатичного мужчину среднего роста, с ухоженным лицом, приятного в обращении. Особенно подчеркивают его приветливость.

Англичанин Эванс, написавший монографию о Рудольфе II, утверждает, что мир знает трех Рудольфов. Первого – слабого правителя, который начал править по старой славной традиции, но после неудач в своей внутренней и внешней политике оказался пленником в собственном Граде. Второго – щедрого мецената, покровителя наук и искусств, художников и ученых. Художественные сокровища, собранные в Пражском Граде, не имели себе равных в тот период, когда коллекционирование было модой и страстью всех, кто мог себе это позволить. (Здесь необходимо сделать замечание о том, каким на самом деле было «щедрое меценатство» Рудольфа, в частности, в отношении Тихо Браге и Кеплера. Первому он пообещал 3000 дукатов в год, второму 1500 дукатов, что в то время являлось большой щедростью. Но пообещав, Рудольф уже не взял на себя труд проследить, получают ли оба астронома положенное жалованье, а они его не получали.) И, наконец, третий Рудольф, как утверждает Эванс, был иным, менее приятным. Таинственный, весь во власти оккультных наук, одурачиваемый мошенниками, проходимцами, такими, как, например, Келли, занимавшийся каббалистикой, герметизмом и другими подобными суевериями. Его навязчивые идеи граничили с помешательством. Каким был Рудольф II в действительности? Скорее всего, он представлял собой комбинацию из всех трех, описанных английским исследователем Рудольфов.

Через несколько лет после вступления на императорский трон Рудольф II серьезно заболел. С этого времени его физические и душевные недуги переплетаются в трагический клубок, в котором почти невозможно разобрать, что было причиной, а что – следствием. Очевидно, сыграла свою роль как генетика (прабабкой Рудольфа была безумная испанская королева Хуана), так и внешние обстоятельства – в частности, напряженные отношения с родственниками из младшей, штирийской ветви рода Габсбургов, имевшей большое влияние в Вене. Вероятно, это и послужило одной из причин переезда Рудольфа II и его двора в Прагу.

История правления Рудольфа – это, во многом, история его болезней. После болезни он сделался нелюдимым и замкнутым, стал тяготиться собраниями и приемами, перестал появляться на охотах, турнирах и праздниках. С годами в нем развилась мания преследования – панический страх перед ядом и порчей. Меланхолия порой сменялась буйными припадками бешенства, когда император вскакивал с места и принимался крушить мебель, статуи, часы, рвать картины и бить дорогие вазы. Его психическое состояние резко ухудшилось, он стал еще более мрачным, подозрительным, меланхоличным и склонным к неконтролируемым вспышкам гнева: «Людям, окружавшим императора, казались ненормальными многие его реакции, но его врачи колебались с диагнозом. Даже если они и понимали, что Рудольф страдает серьезным психическим расстройством, то не отваживались ясно сформулировать свою точку зрения. Между тем вспышки ярости, сменявшиеся периодами апатии и депрессии, все более ухудшали состояние императора».

Психическое состояние Рудольфа II сказалось как на ведении государственных дел, так и на личной жизни императора. Он выгнал своих гофместеров Траутзона и Румпфа, приблизив к себе людей совсем иного сорта – своего камердинера Филиппа Ланга, простого слугу Иеронима Маховского и даже некоего истопника. Вряд ли тут можно говорить о каком-то демократизме императора – скорее он просто окружил себя людьми, которые бессовестно льстили ему, потакали его прихотям и не досаждали повседневными делами, к которым Рудольф питал всё большее отвращение.