Загадки истории. Империя Габсбургов - Анна Ермановская

После этих трагических событий турецкая экспансия на юго-востоке Европы приняла устрашающие размеры. В 1529 году османские полчища подступили к стенам Вены, однако защитникам города удалось отбить оба штурма, предпринятые турками. Но в 1541 году османы взяли столицу Венгрии – Буду, которая оставалась под их властью более 140 лет.

Князья-протестанты объединились в союз, с которым шла настоящая война, закончившаяся случайной, нечаянной победой Карла V. Император сам множил число своих врагов. Саксонского курфюрста Иоганна Фридриха Саксонского, прозванного Великодушным, он вначале приговорил к смерти, затем под давлением своих приближенных сохранил пленному курфюрсту жизнь, но отнял у него все владения и передал их герцогу Морицу Саксонскому. Ландграф Гессенский, женатый на дочери Иоганна Фридриха, активно заступался за тестя и был по приказу Карла брошен в тюрьму. Герцогу Ульриху Вюртембергскому император приказал на коленях молить о пощаде. Возможно, именно пережитые унижения, а не военный разгром, заставили протестантских вельмож вновь вернуться к мысли о сопротивлении и мести надменному монарху. Одним из немногих благородных поступков Карла V той поры был отказ, которым он ответил на предложение герцога Альбы выкопать из могилы тело Лютера и сжечь его. «Оставьте его в покое, – ответил император, – у него теперь другой Судья. Я воюю с живыми, а не с мертвыми».

Войны, религиозные диспуты, распри, борьба с реформаторами церкви, с германскими князьями – не только это определяло действия Карла в последние годы его правления. Карл V был неординарной личностью, и движения его души определялись не только характером военного и политического противостояния в империи. К пятидесяти годам (для XVI столетия – почтенный, почти старческий возраст), 30 из которых он провел на троне империи, Карл безмерно устал. Изменчивость фортуны, постоянное чередование побед и поражений приводили его, человека глубоко религиозного, к мысли о том, что его дело, быть может, не является делом Божьим, если Господь не позволяет ему добиться окончательной победы над врагами. Не исключено, что эти соображения подтолкнули Карла к решению, невиданному в истории европейских монархий со времен римского императора Диоклетиана, – отречению от престола.

Всю жизнь Карл V оставался одиноким человеком. Императору повезло: его придворным живописцем был Тициан, и портреты монарха, написанные великим художником, передают многие особенности характера Карла. Одна из главных – одиночество, возникшее не в результате неблагоприятных обстоятельств, а по доброй воле самого императора, осознававшего собственную исключительность. Это не была надменность или гордыня, а лишь спокойное понимание того факта, что с самого рождения он поставлен на такую высоту, на которой его судьей может быть лишь Бог. Но чем абсолютнее власть человека над другими людьми, тем тяжелее бремя этой власти. Отсюда, наверное, то смятение духа, которое охватило императора в его последние годы и стало одной из важнейших причин отречения.

Отношения Карла V с семьей отличались такой же отстраненностью, как и с остальными людьми. В 1526 году Карл женился на португальской принцессе Изабелле. Из 13 лет брака почти половину император провел вне Испании, где оставалась его жена, исполнявшая обязанности регентши. Супружество было многодетным: у Карла и Изабеллы родились трое сыновей (взрослого возраста достиг лишь старший – будущий испанский король Филипп II) и две дочери. Рождение последнего ребенка стоило тридцатипятилетней Изабелле жизни. Об отношении императора к женщинам свидетельствует его наставление сыну Филиппу накануне вступления последнего в брак:

«Когда окажетесь вместе со своей супругой, – пишет заботливый отец, – будьте весьма осторожны и поначалу не допускайте чрезмерного напряжения сил, дабы не понести физический ущерб, ибо это может нанести вред росту тела и его силе, а часто вызывает такую слабость, что делает невозможным появление потомства и даже может погубить вас».

Впрочем, сам Карл V не всегда действовал в соответствии с собственными пуританскими советами сыну: в противном случае на свет не появился бы дон Хуан Австрийский (1547–1578) – будущий победитель турок в морской битве при Лепанто, плод связи императора с Барбарой Бломберг, дочерью богатого регенсбургского горожанина.

Смолоду преследовали Карла V и серьезные проблемы со здоровьем. Он часто простужался и, вероятно, страдал хроническим гайморитом – отсюда полуоткрытый рот на многих изображениях императора. Но главной бедой Карла стала подагра – болезнь, вызванная неправильным обменом веществ. Первые серьезные приступы этого недуга он перенес, когда ему не было и сорока лет. С течением времени болезнь возвращалась все чаще, и порой император неделями был ограничен в движении, не мог ездить верхом и даже в карете. (Видимо, именно поэтому любимым средством передвижения Карла был корабль.) При этом он не ограничивал себя в жирной и острой пище, любил выпить – словом, не соблюдал даже тех примитивных и не всегда верных рекомендаций, которые давали ему лекари. К середине 1550-х годов одиночество и болезни, похоже, сломили императора.

Бегство Карла V в Нидерланды, предварявшее его официальный уход из политики, пошло на пользу делу религиозного примирения в империи. Более покладистый и дипломатичный Фердинанд после нескольких лет раздоров, охвативших Германию, сумел договориться с протестантами о мире, который был заключен в Аугсбурге в 1555 году. По выражению немецкого историка Ф. Ангермайера, это была «победа политики над религией», поскольку практическая необходимость и неизбежность сосуществования обеих конфессий заставила даже самых непримиримых католиков и протестантов поступиться принципами. Главным положением Аугсбургского мира стало Cujus regio, ejus religio («Чья власть, того и вера») – что означало необходимость для подданных каждого из субъектов империи избрать ту конфессию, к которой принадлежал глава этого субъекта. Двадцать пятого октября 1555 года в три часа пополудни по приказу Карла V представители нидерландских сословий собрались в большом зале императорского дворца в Брюсселе. Здесь когда-то был провозглашен совершеннолетним юный габсбургский принц, ставший теперь пожилым, явно нездоровым мужчиной с вытянутым усталым лицом, характерной выступающей вперед «габсбургской» нижней губой и седеющей бородой. Негромким голосом Карл V произнес речь, в которой подвел итог своего многолетнего правления. Ноты смирения и бегства от мирской суеты, к чему так стремился усталый монарх, слышались в его словах, которые, по свидетельствам современников, произвели большое впечатление на присутствовавших в зале брюссельского дворца. Формально речь Карла V была отречением от власти в пользу сына только в бургундских владениях Габсбургов, то есть в Нидерландах.

Тремя днями раньше, однако, произошло другое знаменательное событие: император сложил с себя полномочия великого магистра ордена Золотого Руна, которые были привилегией главы Габсбургского дома, и передал их сыну Филиппу, что было весьма спорным шагом, учитывая запутанность вопроса о преемнике Карла. Позднее, в январе 1556 года, Филиппу II была отдана власть в испанских и итальянских владениях Габсбургов. Императорская корона формально оставалась у Карла, хотя все полномочия главы империи давно уже были в руках Фердинанда. Только в марте 1558 года, когда его старшему брату оставалось жить лишь несколько месяцев, Фердинанд I (1558–1564) с согласия курфюрстов был провозглашен новым римско-германским императором. Эпоха Карла V завершилась.

Отрекшийся император уехал в Испанию, где в монастыре Сан-Херонимо-де-Юсте для него был построен домик – нечто вроде комфортабельной кельи. Впрочем, уединение Карла не было монашеским: проводя значительную часть времени в молитвах, он, тем не менее, воздавал должное обильной еде и питью, от пристрастия к которым не избавился и в старости, вел активную переписку с Филиппом II, которого забрасывал политическими советами, а когда позволяло здоровье, работал в саду. Бывший император, испытывавший интерес к технике, собрал уникальную коллекцию часов, с которой связана следующая легенда.

Однажды Карл отремонтировал двое часов и хотел, чтобы они шли одинаково, минута в минуту, но это ему не удавалось. «Я не могу справиться даже с часами, – воскликнул экс-император, – как же я мог мечтать привести к согласию многие народы, живущие под разным небом и говорящие на разных языках?»

Здоровье Карла быстро ухудшалось. Чувствуя близкий конец, Карл V вопрошал молчаливые небеса: почему, несмотря на внешний блеск, вся его жизнь оказалась большой неудачей – и хотя ему, в соответствии с данным в ранней молодости обещанием, удалось «сохранить все, что сохранили предки», все остальные его честолюбивые планы пошли прахом. Была ли это расплата за грехи, гордыню, жестокость? Что готовит для него Господь за порогом смерти? Ответ на этот вопрос некогда самый могущественный человек Европы узнал 21 сентября 1558 года, когда его земной путь подошел к концу.