Подарок дракона (СИ) - Турецкова Алиса

Ревность теребила душу незаживающей раной: так хотелось, плюнуть на все указы и запреты, вырвать из девичьих рук и топтать ногами эту дурацкую тряпку, а потом прижать к своей груди и никогда больше никому не отдавать ту, что стала смыслом жизни.

Но именно любовь не позволяла так поступить, заставляла сдерживать своё эгоистичное желание, обязывала уважать свободу своей избранницы.

Молодой мужчина, с трудом сдерживая стон отчаяния, улыбкой отвечал на счастливый взгляд. Помогал выбирать подходящие ленты, стараясь хоть мимолётно коснуться тонких пальцев, вдохнуть волнующий запах благовоний, исходивших от такой вожделенной, близкой и одновременно абсолютно недоступной жены по закону. Но не мог произнести больше ни слова, боясь выдать свои чувства дрогнувшим голосом.

Поэтому он одновременно обрадовался и огорчился, когда невыносимая пытка души прервалась с уходом из его дома виновницы терзаний. Дав наконец-то волю чувствам, он начал с ожесточением пинать подушки, слёзы обиды и отчаяния хлынули из глаз. Квон Чжан Су так был раздосадован за свою несдержанность, что не сразу заметил стоящего в дверях Юн Иль Мана. А встретившись с понимающим взглядом друга, сел на пол, обхватил голову руками и зарыдал, как ребёнок.

Глава двадцать первая. Можно ли доверять тем, кто рядом?

Хотя никто никогда не ограничивал хранительницу в передвижениях, она осознавала, что любое путешествие может стоить защитникам жизни. Если кто-то вознамерится украсть её по дороге, мужья сразу станут потенциальными смертниками. А мысленно набросать несколько вариантов засад, когда они гибнут, могла даже и она.

Нет, это не было завышенным самомнением или излишней мнительностью. Из вне всё чаще доходили вести о раскрытии очередного заговора. Использовать авторитет посланницы небес вполне мог додуматься ещё кто-нибудь, раз однажды об этом догадался второй министр. Да и монгольские шпионы щедро сеяли среди жителей семена подобных идей.

О том, что предосторожность совсем не лишняя, подтвердил и несчастный случай, произошедший той же зимой. Хотя морозов, как таковых тут не было, снег всё же периодически припорашивал землю. В домах сутками не гасли раскалённые жаровни. Даже банный день стали устраивать лишь раз в неделю в здании кухни, поближе к весело потрескивающей дровами плите.

В тот день, вернувшаяся с берега озера, Ольга, чтобы хоть немного заглушить тоску, ушла в уединённую беседку за садом возле собственного прудика, в котором жили крупные сытые рыбы самых разных пород.

Созерцание их неспешной жизни успокаивало, помогало привести мысли в порядок.

Рядом был немного флегматичный, немногословный Чжоль У. Чему жена была очень рада. Его уравновешенный спокойный нрав вселял покой в сердце.

Сам седьмой муж всегда радовался возможности побывать здесь: душа рыбака наслаждалась видом такого количества рыбы. А самое главное, здесь они с супругой были наедине.

Ну и что, что он не смел заключить её в свои объятия, зато любовался изящной фигуркой, сидящей на перилах беседки, в эту минуту только он. И улыбалась, иногда поворачивая голову, она только ему одному. Солнце медленно клонилось к закату, делая русые волосы огненно-рыжими, отвести от них взгляд даже усилием воли у безответно влюблённого не получалось.

- Хранительница, здесь холодно, согрейтесь чаем, - за спиной защитника возникла фигура дворцовой служанки, отправившейся в замок как подарок правителя. Она, осторожно ступая по скользкому полу приблизилась к госпоже, подавая чашку.

Всё произошло мгновенно: нога скользнула по наледи, чашка с остывающим чаем полетела в девушку, вздрогнувшую от неожиданности, руки падавшей подтолкнули и так терявшую равновесие Ольгу. В долю секунды вода сомкнулась над головой упавшей. Мужчина, стоявший в это время у беседки даже руку протянуть не успел. Конечно, как большинство современниц, попаданка умела плавать; плохо, по-собачьи, по-лягушачьи, но на небольшие расстояния вполне сил хватало. Однако проблема была сразу в трёх вещах: котлован под пруд вырыт был так, что глубина начиналась сразу от берега, длинная одежда закрутилась вокруг ног, сковав движение, ледяная вода, пронзив тело сотней игл спровоцировала судороги.

Служанка, перегнувшись через перила, молча наблюдала, как тонет хозяйка.

Чжоль У, не раздумывая бросился в пруд. С трудом преодолевая сопротивление воды и собственного организма, спустя пару минут он старался выкарабкаться на крутой берег, крепко прижимая к себе спасённую жену. Обоих била крупная дрожь, мешающая говорить и двигаться. Напрягая все силы оба тонущих смогли лишь повиснуть, схватившись за корни прибрежной вишни, оставаясь по-прежнему наполовину в воде. Доплыть до ступенек, спускавшейся к водоёму лесенки, уже не представлялось возможным.

Служанка на несколько мгновений замешкалась в принятии решения, наконец, она подошла к паре и попыталась столкнуть их обратно в воду.

По счастливому стечению обстоятельств в сад вышел Юн Иль Ман, чтобы начать вечернее дежурство. Он в несколько прыжков оказался рядом, отшвырнул в сторону служанку, завизжавшую от страха расправы, и помог окончательно выбраться на берег тонущим. Его грудь бешено вздымалась, выдавая неприкрытую ярость, когда он замахнулся мечом на изменщицу.

- Нет, - прохрипела Ольга. – Не убивай её, пожалуйста, - добавила еле послушными губами, преодолевая неуёмную дрожь.

На шум прибежали остальные. Ким Сок, быстро оценив обстановку, завернул в свой плащ жену. Пак Паль и Хон Ым помогли подняться замёрзшему собрату.

Отбросив злодейку к ногам собравшихся, воин подхватил на руки жену, бережно прижимая к груди и широким шагом направился к дому.

Хэ Сон побежал за своими снадобьями, Квон Чжан Су и Бом Рон выволокли служанку за ворота и предоставили своей собственной судьбе. Выяснять, кто ей приказал убить посланницу небес было бессмысленно, скорее всего это был человек недосягаемого для них чина.

Глава двадцать первая. Опасно ли болеть в средневековье?

Ольга всю ночь металась в забытьи, тело ломило от поднявшейся температуры, бил страшный озноб, от кашля горело в груди. Служанки укутали больную в одеяла, растирали мазями, ничего не помогало. Муж-лекарь пытался напоить снадобьем – безуспешно – от невыносимой горечи лекарства каждый раз начиналась рвота.

Юн Иль Ман молча наблюдал за происходящим, стоя в дверях. Затем он быстро подошёл к постели, снял с себя одежду, оставшись лишь в штанах, нырнул под одеяло, притянул ослабевшее тело к себе и крепко обнял, согревая своим теплом.

Обеспокоенные мужья толпились в углу комнаты. У каждого болело сердце при виде страданий хрупкой жены. Мучила вина за то, что не уберегли. Закрадывался страх, что если бы не успели, а вдруг болезнь победит?

Постепенно согреваясь, хранительница успокоилась, озноб и кашель прекратились, сумела на этот раз проглотить лекарство. Под утро вымотанные усталостью все дружно уснули в одной комнате.

На рассвете тихо, чтобы никого не разбудить, вошёл принц. Нежно прикоснулся ко лбу любимой, проверяя есть ли жар, тяжело вздохнул, ощутив прохладными пальцами горячую кожу. Усмехнулся про себя, натолкнувшись на напряжённый взгляд Иль Мана, оглянувшись, увидел, что все мужья проснулись и внимательно рассматривают незваного гостя, точнее хозяина.

- Я принёс лекарственные травы, - прошептал он, отдавая свёрток Хэ Сону. – Они из её родных мест, должно помочь. Просто сделай как чай.

Мужчины, почтительно поклонившись вышли, оставив истинного супруга и проснувшуюся жену одних.

Ласковые руки обтёрли пот с разгорячённого тела мягкой тёплой тканью, переодели в сухую одежду, напоили чаем из сбора липы, душицы и зверобоя. Бархатный шёпот успокаивал, убаюкивал. Тепло сильного родного тела согревало, давало защиту и уверенность. В этот раз пациентка заснула глубоким сном.

Оставив свою самую великую драгоценность на попечение выбранных лично им самим служанок, сдерживавший до сих пор ярость, Дракон вышел на площадку перед мужскими домами.