Много разных кораблей - Святослав Сахарнов

Поэтому именно он должен доставить в замок две бочки вина для таинственных незнакомцев в зеленых шляпах.

— Ввот и всё! — закончил свой рассказ Нигугу и понурил голову…

Мастера молчали.

— Повтори, как звали вашего ученого, — нарушил молчание Буртик.

— Алидада.

— Странное имя. Ты больше ничего не слышал о нем?

— Нет. Говорят, что с ним покинула нашу страну мудрость. Она была заключена в дубовую шкатулку.

Буртик вскочил на ноги.

Так вот где разгадка чертежей! Вот какой народ, придя издалека, основал много лет назад Семь городов!

Захлебываясь от восторга, он рассказал Гаку о своей догадке.

— Может быть, — спокойно отозвался Гак.

— А далеко ли замок барона? — снова обратился Буртик к бездельнику.

— Часа три быстрым шагом.

— Не хочется забираться далеко, — признался мастер. — Но мы, кажется, напали на след. — Надо идти. Будешь показывать дорогу, — обратился он к Нигугу. — Только не вздумай нас предать!

— Не то — как муху! — пообещал Гак. И хотя угроза была произнесена не досказана, невольный союзник её понял.

Мастера стали размышлять, как попасть в замок.

Скоро план был готов. Из винных бочек они выбрали две — пустую и полную. Буртик нашёл за сараем поломанную тележку. её починили, и, чуть рассвело, взвалив на тележку бочки, все трое отправились в путь.

В это раннее утро на улице они оказались не одни.

Князь Мудрила, обеспокоенный их появлением, решил послать гонца со срочным и совершенно секретным донесением к королю. Чтобы никто не заметил и не остановил гонца, он велел ему не идти, а ползти на животе, выбирая самые окольные пути.

Когда мастера вышли из города, гонец уже про ползал ворота княжеской усадьбы.

Глава шестая,

 с описанием замка барона Полипримуса, а также приключений, которые имели в нем место

Замок, в котором жил барон Полипримус, стоял в густом лесу. Его кирпичные стены были покрыты зелёным мхом, во рву, окружавшем замок, молча копошились болотные жуки и плавали неслышные полосатые змеи.

Больше всего на свете Полипримус любил тишину.

Барон был сухонький, жёлтенький старичок. Целыми днями он бродил по пустым комнатам без туфель, в одних чулках. Обнаружив храпящего в углу бездельника, он наклонялся к нему, говорил: «Тс-с!» — и неслышно исчезал.

Даже мухи в замке ходили по потолку на цыпочках.

И вдруг тишина и спокойствие, царившие здесь, оказались нарушенными.

Однажды вечером к воротам торопливо подошли два человека в запылённых плащах и надвинутых на глаза зеленых шляпах.

Барон выглянул в затянутое паутиной оконце и обмер: в двух незнакомцах, которые уже входили через подъёмный мост в замок, он узнал первых приближенных короля, членов Таинственного совета и тайных бездельников — маркиза О-де-Колона и боярина Сутягу.

Хозяин в одной туфле выбежал во двор. И сразу же всё в замке пошло вверх дном. Захлопали двери. По лестницам загромыхали дубовые скамейки. Из подвалов полезли на свет пузатые бочки.

Гостям отвели лучшую комнату — на втором этаже, с крепкими замками целыми стёклами. Усталые и злые, они, приказав доставить им в комнату две бочки вина, заперлись на ключ, упали на кровати и заснули мёртвым сном.

Во дворе стали открывать бочки. Бочки сделали «пш-ш-ш», и из каждой выбежало по голубому пауку. Вина в них не было.

Тогда-то барон и послал Нигугу в соседний город, к князю Мудриле.

Гости проспали уже сутки, а Нигугу всё не возвращался.

Барон Полипримус не отходил от окна. Он то вытягивал шею, то поднимался на носки, то прикладывал к глазам ладонь, согнутую кривой дощечкой. Наконец, когда терпение барона почти иссякло, на дороге, ведущей из леса, показался Нигугу. Он катил на тележке большую бочку. Вторую нес на плечах незнакомый барону высокий человек.

Бочки поставили во дворе и стали ждать, когда проснутся знатные гости. Гак и Нигугу уселись около бочек на земле.

Гак исподлобья рассматривал двор.

— Что это? — спросил он, показывая на сооружение из колес, гирь и канатов, стоявшее около подъёмного моста.

— Часы, чтобы поднимать и опускать мост, — объяснил Нигугу. — Их построили много лет назад. Вечером, ровно в девять часов, они поднимают мост, а в шесть утра опускают.

Гак привстал от неожиданности.

— Значит, ночью выйти отсюда невозможно? Как же Буртик? Если все удастся, утром пропажа чертежа обнаружится, а он ещё будет в замке…

Нельзя терять ни минуты. Сделав несколько кругов по двору, мастер как бы случайно подошел к часам и стал их рассматривать.

«Шестерни и колеса… Четыре каната от колес идут к блокам. На них висит мост… Надо изменить время опускания», — подумал он.

Незаметно для часовых Гак начал переставлять шестерни.

Сонные бездельники не обращали на него никакого внимания.

— Готово!

Он вернулся к бочкам.

— Дружище! — прошептал мастер, наклоняясь к одной из них. — Ровно в полночь опустится мост. Будь готов и беги. Понял?

— Понял! — раздался из бочки голос Буртика.

Когда гости проснулись, барон Полипримус распорядился внести бочки к ним в комнату.

Гака наверх не пустили.

Зато Нигугу, попав в комнату, смотрел на похитителей во все глаза.

В комнате стояли две кровати. На одной сидел тощий, франтовато одетый человек с хищным носом и длинными чёрными усами. На другой — грузный коротышка с жабьими губами. Это были маркиз О-де-Колон и боярин Сутяга.

Нигугу выбил крышку у бочки с вином, и, пятясь, покинул комнату.

Наступил вечер. Ровно в девять мост, скрипя, поднялся. Гак и Нигугу, лежа за рвом в кустах, с нетерпением ждали полуночи.

Между тем в комнате, где спали их враги, стояла полнейшая тишина.

«Ш-ш-ш… ш-ш-ш…» — волоча по полу голые хвосты, проходили из угла в угол крысы.

«Кувык!.. Кувык!..» — пела за окном ночная птица.

Бочка была тесной. У Буртика заболели ноги, потом зачесалась спина. Он пошевелил ногой, рукой… и вдруг через щелку в бочку проник свет.

Буртик уперся носом в доску и стал смотреть.

На столе горела свеча. По комнате ходили два человека.

— С рассветом на лошадей — и в путь. В Железном замке нас ждут, — скрипучим голосом сказал один.

Второй пошлепал губами:

— Лошади? У меня и без них болят все печенки.

— Ничего!

— Тебе ничего…

— Скоро всё пойдет как в старину. Народ будет работать, а мы… Они скоро забудут свои Семь городов… Проклятый Алидада — увести всех до единого!

— Не ругай его. Старикашка — хе-хе — ещё поможет нам.

— Да! Ведь в этом чертеже… Но тихо — нас могут подслушивать! Не выпить ли нам по ковшику вина? Бр-р, какая кислятина! Может, в этой бочке лучше?

Говоривший подошёл к бочке, в которой сидел Буртик, и просунул под крышку лезвие ножа.

Крышка скрипнула. В бочке стало светлее… ещё светлее… Буртик сжался, как пружина, готовый к прыжку.

«Крак!» — нож щёлкнул и переломился пополам.

В бочке словно потушили свет.

— Проклятие! — выругался человек. — Придётся ложиться так.

Заскрипели железные кровати, и вскоре комната огласилась храпом.

Буртик долго не мог прийти в себя.

Заговор против его народа, против добрых и весёлых жителей Семи городов!

Он выждал время и начал осторожно разбирать изнутри подпиленные Гаком доски. Получилась дверца. Через нее, затаив дыхание, Буртик вылез наружу.

В окно низко светила луна.

«В полночь она должна зайти, — значит, время ещё есть!»

На кроватях вздыхали и посапывали во сне враги. Их плащи и куртки лежали на полу.

Буртик подобрался к костюмам и первым делом обшарил карманы. Ничего.

«Под подушкой! Скорее всего — под подушкой».

Мастер сунул руку под голову одного из спящих. Нет.

Тогда он перешел на цыпочках к другой кровати. Человек на ней зашевелился. Буртик замер, потом тихонько провёл рукой под подушкой и почувствовал, как его пальцы коснулись шероховатого угла бумаги.

«Вот он чертёж!.. Теперь надо ухватить его. Двумя пальцами. Осторожно-осторожно. Потянуть…»

В этот момент раздались пронзительный визг и скрип железа. Подъемный мост, который должен был открыть путь ровно в полночь, со страшным шумом опускался.

Перепуганные бездельники вскочили и, увидев перед собой в темноте человека, дико закричали.

Буртик прыгнул в сторону. «Их двое. Оба с оружием. Поздно!» Он выбил ногой окно, прыгнул вниз и бросился по мосту вон из замка.

Едва Буртик успел присоединиться к товарищу, как со стороны замка послышался стук копыт. Кони промчались по мосту, неясными силуэтами мелькнули между деревьями и скрылись за поворотом.