Играй в меня (СИ) - Шайлина Ирина

Но даже в задурманенном алкоголем мозгу, где-то очень глубоко и далеко жил разум. Он твердил, что я этого не сделаю. Потому, что у меня есть Юлька. Жизнь новая. Потому что своей любовью я давно переболел.

Поэтому я толкнул дверь. Оказывается, я замёрз за то время, что с ней беседовал, и теперь тепло просто обрушилось на меня, от него покалывало в самых кончиках пальцах, а алкоголь в моей крови цвёл пышным цветом. Я не хотел идти дальше, через маленькую комнату с кожаным диваном, бутылкой вина на журнальном столике. Я понял, это сей уголок именно для секса. Маленькая гостиная, совмещенный сан. узел, и комната, в которой меня ждала девушка.

Входить я не хотел. Сделал это себе назло. Она, девушка, мой специальный заказ, сидела ко мне спиной. Горела только настольная лампа, комната терялась в сумерках. Свет играл на её рыжих волосах. Они были прямыми, строгое каре, кончики не касались плеч. Девушка чуть ссутулилась. Выпирали позвонки, едва прикрытые тонкой тканью платья. Казалось, согнись она ещё немного, и позвонки прорвут ткань, вырвутся на волю шипами. Странно, девушка словно уже ненавидела меня.

Смешная. Все вокруг смешное, когда ты пьян. Я коснулся её плеча помимо воли. Она чуть дернулась, странная проститутка, право слово. Зацепила меня этим, своей необоснованной ненавистью. Я же ничего ей не сделал…пока. Захотелось пойти дальше. Молния, едва заметная, хорошо спрятанная от любопытных глаз, на боку. Я потянул к ней руку, девушка сжалась. Потом решилась, и даже руку приподняла, дабы мне не мешать. Платье сползло на талию, собралось складками. В комнате было тепло, но её кожа пошла мурашками. Я провёл по ней пальцем, пытаясь их согнать, стереть.

Я хотел её, эту безымянную рыжую девушку. Она напомнила мне Катьку, в наши первые дни. Тогда страсть в ней боролась с врожденной стыдливостью. Сбрасывала одежду, а сама руками прикрывалась, и одновременно губами к моим тянулась… Как давно это было.

Я опустился на колени перед стулом, на котором сидела девушка. Хотелось быть с ней на одном уровне. Подумал было — надо развернуть её к себе лицом. Но тогда она перестанет быть на Катю похожей… Я уткнулся лбом в её спину, и кожей чувствовал, что она мелко дрожит. И руки у меня наверняка холодные… Неважно. Пусть холодные. Скользнул ими к её груди, сжал в ладонях. Грудь была упругой, от холода соски сжались.

Она проститутка, напомнил я себе. Но казалась такой чистой…ее кожу хотелось пробовать на вкус, что противоречило моей брезгливости, принципам. Но я сдался, лизнул спину, проведя языком как раз по позвонкам. Она вкусная, и на вкус на запах…

Девушка всхлипнула. В волосах блестит рыжина, словно напоминая, что она не Катя. Я поступил просто — выключил свет. Теперь можно заблуждаться сколько моей душе угодно.

Рыжую я поднял на руки, едва не споткнувшись и не уронив. Она судорожно вцепилась в мою рубашку, видимо, трезво оценивала мои силы. Свалил её кулем на постель, едва не запутался в брюках, торопливо их снимая. Упал на постель, нашёл её в темноте, свою девушку. Теплая, одновременно озябшая. Все в том же своём скомкавшемся на талии платье. Стягиваю его, сразу же снимаю трусы, отбрасываю в сторону бюстгальтер. На ней остались чулки, но их я тоже снял — хотелось чувствовать её кожу.

Она восхитительна, говорят мне мои ладони. Они оглаживают её тело, впалый живот, грудь, бедра, ягодицы. Отталкивают её руки, что пытаются прикрыть, спрятать от меня то, что сейчас необходимо мне так сильно, что я сам боюсь своих желаний.

— Красивая, — шепчу я, и втягиваю в рот её грудь. — Вкусная…

Забыл о своих стереотипах, продажная женщина — грязная. Поцеловать бы, да отворачивается. Ловлю её лицо руками, прижимаюсь к губам, проникаю в приоткрытый рот языком. Кожа солёная. Она плачет. Остановиться бы, да сил нет. Я успел забыть, когда последний раз желал женщину с такой силой. Это не степенный супружеской секс. Эту девушку даже трогать больно, внутри все сворачивается тугим узлом.

— Не плачь, — почти умоляю я, пьяный придурок. — Пожалуйста.

Она снова всхлипывает. Послушно закидывает на мою шею руки, раздвигает ноги. Она плачет, но готова принять меня. Горячая, мокрая. Я врываюсь внутрь и буквально вздыхаю от облегчения. Но легче не становится. Словно мой член раскален. От него жар волнами по телу, искрами в мозг. Или это алкоголь? Меня словно качает, уносит, я схожу с ума под её всхлипы, своё судорожное, прерывистое дыхание, размеренный скрип кровати.

Я действительно сошёл с ума — мне кажется, что подо мной Катя. Моя Катя, ничья больше. Сходить с ума мне нравится. Сколько мне не было так хорошо? Лет десять, нет, даже больше. Как выдернули из моей жизни Дюймовочку, с корнями, с кровью… Ушла и все волшебство с собой забрала, оставила только серую, скучную жизнь.

— Ненавижу, — шепчу в едва уловимо пахнущее цитрусом ухо.

И правда, ненавижу. За то, что я так пьян. За то, что она не Катя. Мне хочется сделать ей больно. Но даже на пике и пьяным во мне живёт табу, вбитое ещё родителями — нельзя делать больно женщине. Но устоять не могу, тянусь к её груди, сжимаю её, понимаю, что сильно…хочется кусать, чувствовать кровь на зубах, кричать. Странная смесь отчаяния и страсти кипела в жилах.

Я двигаюсь так быстро, что кровать грозит развалиться под нами. Наслаждение, которое кажется таким близким, мучает меня своей недостижимостью, маячит на самом краешке сознания, дразнит.

Видимо, луна выглядывает сквозь прорехи в тучах. Такая же пьяная, как я, как сегодняшний вечер. Пятно скользит по постели, подкрадывается к ней, к моей незнакомке. На доли секунд освещает её лицо. Мне кажется, что она и есть Катя. И одновременно с этим на меня обрушился мощнейший оргазм. Скомкал моё тело, сломал, лишил возможности дышать, думать, жить…

Я упал на её тело, такое тонкое и хрупкое, обманчиво родное и знакомое. Чужое, продажное. То ли осознание этого факта навалилось, то ли алкоголь взбунтовался, но к горлу подкатила рвота. Я оторвался от неё, от рыжей девочки, пошатываясь поднялся, в сотый раз убедившись в том, что чертовски пьян. Вывалился в прихожую. Обернулся на мгновение — девушка сидит, прижав к груди чёрное платье. Смотрит — на меня. Так серьёзно, что страшно. Я на свету, она видит меня как есть, пьяного, голого, возможно, жалкого… А сама прячется в полумраке, только глаза блестят.

Желудок сжимается в спазме, напоминая, что пить — здоровью вредить. Я бросился в ванную, склонился к унитазу, и именно в тот момент, в который все, что я выпил за вечер низвергалось из меня с болью и стонами вперемежку, я вдруг чётко понял — она не как Катя. Она Катя и есть.

Голова буквально раскололась на части, не дожидаясь утреннего похмелья. Мысли кружились, хаотично сталкивались друг с другом, отказывались упорядочиваться. Я сел на пол, на холодную плитку. Затем заставил себя подняться, умыться ледяной водой. Она струйками стекала по груди, но в чувство не приводила. В голове билось её имя — Катя.

Решившись, рывком распахнул дверь, заглянул в комнату. Незнакомки, кем бы она не являлась, уже не было. Только лифчик одиноко свисал со спинки стула.

Глава 10

Катя

Его вырвало. Стошнило. Наверное, это закономерно, даже правильно. Именно так этот секс и должен был закончиться. Нужно бы порадоваться, что не на меня. Я сидела на постели, слушала вовсе не аппетитные звуки из ванной. Меня словно парализовало. А потом опомнилась.

Господи! Вряд ли его будет тошнить всю ночь. Сейчас он выйдет из ванной, надо будет о чем то с ним говорить, улыбаться даже. А я не смогу. Я вскочила на ноги, нашла своё пальто, накинула его прямо на голое тело, собрала в охапку свои вещи, сапоги, и босиком выбежала на улицу.

Снег обжег ступни. Из дома доносилась музыка, взрывы смеха, крики. Пьяный женский визг. Ненавижу, всех ненавижу. Я бежала, не в силах остановиться, боялась, что сейчас Димка обнаружит моё отсутствие, выйдет меня искать. Машина Игоря стояла на парковке, он обещал дождаться. Не обманул.