Дамский террор - Татьяна Михайловна Чистова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что? Что ты несешь, я ничего не понимаю! Прекрати жевать, дура старая! Где мои дети? Баба, говори громче! Ты что, пьяная? Ты зачем напилась?
Рита кое-как разминулась с обезумевшей Анькой и ворвалась к себе, захлопнула дверь. Стол чуть сдвинут, стул, что держал дверцу, стоит у стенки, папки, маскировавшие сумку, аккуратной стопкой лежат на полке, а сама сумка чуть ли не наполовину вывалилась на пол. И вся она в пыли и в чем-то темном, черт его разберет, что это такое.
— Кто сюда заходил? — Рита выскочила в общий кабинет. — Кто сюда вперся, спрашиваю?
Ирка медленно подняла голову, в ее очках еще отражались прихотливые изгибы морских заливов среди скал и спины китов в открытом море. Юлька развернулась вместе с креслом и уставилась на Риту.
— Кто тут был? — Она еле сдерживалась, чтобы не заорать, сердце трепыхалось в горле, кровь стучала в висках. Какая-то сволочь трогала ее сумку, ее деньги, а эти курицы все пропустили! Или это они совали свои носы куда не следует их совать?
— Уборщица, наверное, — предположила Ирка. — А что случилось?
Рита грохнула дверью, стянула с себя плащ и поставила сумку на стол. С виду она выглядела как и вчера, как и несколько дней назад, вроде ничего не изменилось. Пачки купюр выпирали под тонкой тканью, и непонятно, сколько их там, не стало ли меньше, а если стало, то насколько.
— ПМС, наверное, — раздалось негромкое из-за двери, — или с Черниковым опять поругалась. Юлька, включи чайник…
«Надо пересчитать», — Рита потянула «молнию», та легко разошлась, дверь распахнулась.
— Рита, мне срочно домой надо, баба там пьяная, а детки одни!
Если бы потолок на голову упал или химера залетела в окно, было бы не так страшно. Можно было бы закричать, спрятаться под стол, например, или убежать вместе с сумкой, но от Аньки так просто было не отделаться. Она ворвалась в кабинет и трясла перед собой листком с неровными строчками, совала его Рите. Она повернулась к столу спиной и все отодвигала сумку подальше от Анькиных глаз.
— Чего тебе? — прикрикнула на нее Рита. Анькин листок маячил уже перед носом, а пятиться дальше было некуда.
— Баба пьяная, детки одни, им страшно, — скулила Анька, — мне надо отгул. Подпиши, и я побегу, скоро перерыв в электричках!
Она что-то еще зудела, Рита вырвала у нее лист, принялась читать корявые строчки. «Пьяная бабка? Что за хрень…» — так и крутилось на языке, но Рита сдержалась. Анька врет, само собой, ей срочно понадобилось домой, а прикрываться детьми она всегда умела превосходно. Но теперь приплела еще и бабку, зачем-то напоив ее, будто это могло помочь.
— Не могу, — сказала Рита, — у нас два отчета сегодня горят, ты мне здесь нужна.
— Детки плачут, — Анька сама была готова разрыдаться, — они ее боятся, кушать не хотят. Ты не понимаешь, у тебя нет детей!
— А у тебя не будет премии, — улыбнулась ей Рита, взяла ручку и принялась расставлять запятые в Анькиных каракулях. «Засвойсчет» — ну это вообще ни в какие ворота, у Аньки же высшее образование, в какой подворотне ей диплом дали.
Рита сунула Аньке исчерканный листок.
— Позвони матери или сестре, пусть они посидят с твоими детьми. У тебя же большая дружная семья, не то что у меня, верно? А ты работай или иди, пожалуйста. Но насчет премии я тебя предупредила.
Анька поплелась на место, на ходу порвала листок в клочки и зачем-то сунула их в карман. Рита закрыла дверь на задвижку, придвинула еще стул на всякий случай и долго смотрела на деньги, перебирала пачки, укладывала их поаккуратнее, чтобы не так бросались в глаза. Потом протерла сумку салфеткой, застегнула «молнию» и убрала свое сокровище обратно в шкаф — все равно больше девать его было некуда. «Ну вот, теперь надо работать». Рита еще раз потрогала дверцу, проверила, как та закрывается-открывается, и включила компьютер.
Непрочитанных и срочно требующих ответа писем вывалилось полтора десятка — в СЭД и в почте. Нераспечатанные конвертики ласково подмигивали ей, Рита вздохнула и наугад ткнула в середину списка, даже не посмотрела на отправителя. И поморщилась невольно — Милютин в своей ехидно-вежливой манере интересовался, когда ее отдел предоставит ему отчет по неотчитанным транзакциям юридических лиц: с начала года за каждый месяц отдельно, поквартально и за полгода. Рита дважды перечитала сообщение и ничего не поняла.
— Что за ерунда? — Она уже решила, что Милютин ошибся адресом, но в копии кроме нее стояли только руководитель отдела комплаенс и документооборот. Так и тянуло позвонить этой вежливой скотине и поинтересоваться, что за неудачные шутки, и порекомендовать поискать другого адресата, но Рита медлила. Милютин на ее памяти не ошибся ни разу, и за этим письмом было нечто, что она пропустила — вчера, или позавчера, или два дня назад. Пропустила потому, что плевать хотела на эту мелкую возню за крохотную зарплату, но со вчерашнего дня все очень сильно изменилось. Она вздохнула, принялась разбирать почту, то и дело поглядывая на угол сумки, выпиравший из-за дверцы шкафа. И наткнулась на рассылку Галановой: та еще на прошлой неделе уведомила руководителей отделов об изменениях в регламенте работы. Часть работы финансовой бухгалтерии раскидывали по другим отделам, Рите достались транзакции «юриков», отчет за месяцы и сводный надо сдать завтра к вечеру, крайний срок — утро четверга. К отчету прилагались формы, таблицы, их следовало заполнить по шаблону и переслать ненасытному Милютину. Ему тоже дел прибавилось, но дураков работа любит, это всем известно, толстяку лишние бумажки только в радость.
Рита распечатала формы, прислушалась к голосам за дверью, подумала, кому может поручить новый отчет. По всему выходило, что никому, ни одна из трех ее бестолковых подчиненных не вывезет — тут полно сводных таблиц, функций и прочей радости табличного редактора. Посидела, полюбовалась на химеру, что высматривала что-то внизу так пристально, что только каменной башкой не крутила, и позвонила Галановой.
— Работенки нам подкинули, смотрю, — Рита старалась улыбаться, точно ей было все равно, а внутри все кипело. — Это надолго или разовая акция помощи?
Ну никак не могла она сейчас заниматься этой ерундой, у нее полно других дел, а деваться некуда, надо изображать бурную деятельность, и хорошо
