Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов (Дудко)

   — Здесь всегда шла война. Наши предки всегда воевали и помогали нам воевать, — сказал Распараган, и воины согласно закивали.

   — Ваши предки что, все были такие, как этот? — Ардагаст указал на кости Злого Царя. — Вас ссорили два мертвеца! Мёртвым никого не жалко и ничего не страшно, у них здесь только могилы, а у нас, живых, весь этот мир! А таким мертвецам, которым в могиле не лежится, у венедов, племени моего отца, не молятся, а выкапывают из земли, да колом осиновым, да в огонь, да в болото к чертям!

   — Ты, царь росов, сказал: мы всегда воевали, — задумчиво произнёс Зорни-отыр. — Нет, не всегда! А торговали всегда, даже в голодный год. У нас как-то хлеб не уродил, скот подыхал, я хотел уже в набег идти, а ты много скота пригнал на пушнину менять. И купцы с юга приходят тогда, когда у нас мир.

   — Это все гунны. Всех перессорили, всех ограбили. Злые духи сюда их привели! — сказал кто-то, и воины дружно зашумели: обвинять других всегда легче, чем себя.

   — Не гневайтесь на нас, люди запада, люди севера, — сказал пожилой гуннский сотник. — Нас послал сам Сын Бога, рождённый Небом и Землёй, поставленный Солнцем и Луной, повёл сам Бейбарс — как их ослушаться? Сам великий шаман Карабуга сказал: боги велят вам здесь сражаться, великую силу дадут. Как ему не поверить?

   — Никакого шамана Карабуги нет и не было, — громко произнёс Ардагаст. — Вас дурачил ханец. Имя его — Чжу-фанши.

Гунны разразились возмущёнными криками. Ханьцев они ненавидели больше всего.

   — Где он? Где чёрный бык? Содрать с него живьём шкуру, Сыну Неба послать!

Но чёрного зверя нигде не было. Кто-то крикнул:

   — Я видел, чёрный бык обернулся большим вороном, прочь улетел. А за ним золотой орёл гнался.

Над головами воинов захлопали могучие крылья. Большой орёл с удивительными золотистыми перьями опустился у священного костра и превратился в низенького длинноволосого человека в шапке с головой орла.

   — Ай, не догнал. Сильный шаман, хитрый. Улетает вороном, гляжу — уже три ворона летят. За одним погнался, а то морок. А настоящий ворон, верно, уже змеёй обернулся, в такой норе спрятался, что и шаманским зрением не разглядишь.

   — Отпусти нас с миром, Ардагаст, джигит Солнца, — взмолился гунн. — Мы вам всю добычу отдадим, она далеко отсюда, в стане, его трудно найти. Мы скажем Сыну Бога: не ходи на запад, сами боги эту страну стерегут.

Ардагаст переглянулся с тремя вождями. Те, подумав, кивнули. Битву на городище лучше было не возобновлять: неизвестно, какую колдовскую пакость устроит тогда притаившийся где-то чёрный шаман. Росич повернулся к гуннам:

   — Отдайте добычу и всё оружие, кроме луков, и можете уходить. Вас стоило бы продать в рабство, но лучше вернитесь к своему племени и научите его, как жить в мире с соседями.

   — А чтобы мир был прочным, отберите четырёх породистых коней, и я на восходе принесу их в жертву, — сказал Хиранья. — И соберите поскорее кости неупокоенных, сожгите вместе с их оружием, а пепел бросьте в реку.

На востоке небо уже светлело. Битва за Аркаим окончилась — через восемнадцать веков.

Ардагаст взглянул на обезглавленное тело Бейбарса и увидел на его поясе застёжку в виде трёх зверей: тигр и гриф боролись с козерогом и друг с другом. Почти такая же, как у Сауаспа и Распарагана, только не золотая с бирюзой, а бронзовая. Вот так эти великие воины и представляют себе жизнь: вечная грызня людей-зверей, племён-зверей, которым помогают боги-звери. Неужели только для этого Род создал мир? Ардагаст, сын Зореслава, вырос в лесах, среди людей, часто бравшихся за меч, но больше любивших мирный труд и презиравших бездельников и грабителей. Тот, кто лучше всех защитит пахаря и пастуха, — это и есть Великий Воин. А тот, кто защитит и пахаря, и воина от тёмных сил, перед которыми бессильна сталь, — и есть Великий Волхв.

В долине у подножия горы Аркаим было шумно. Готовили к погребению тела павших, резали скот, пригнанный сарматами, для поминок и большого пира в честь победы. А Хиранья, Ардагаст с Ларишкой и Лунг-отыр, забравшись подальше, отдыхали от ратных трудов на берегу речки. Они уже успели искупаться и теперь не спеша потягивали кумыс из объёмистого бурдючка. Мужчины, в одних шароварах, подставляли тела жаркому степному солнцу. На тохарке, кроме шаровар, была лёгкая полотняная сорочка.

   — Так за кого же были боги в этой битве? — задумчиво сказал росич.

   — Как за кого? Мы победили, значит, за нас! — простодушно улыбнулся отыр. — Золотую Бабу в огне ведь все видели? Я её тоже видел. Лежу, вокруг совсем темно, думаю: совсем убил меня Беловолосый. И вдруг среди тьмы она: вся из золота, из огня. «Ты не умер, отыр. Ты в этой битве ещё двух врагов убить должен. А самого сильного врага ты на Исети победил». — «Какого?» — «Самого себя». И снова светло стало. Встал, перелез через вал и вижу: Ларишка бьётся со Злым Царём. Лучше меня бьётся! Твой меч что, от грозового оружия заговорённый?

   — Нет. Просто я две его стрелы мечом отбила и поняла: сила Грома у них в наконечниках, не в древке. Ну, значит, и остальное оружие у него такое же. Я и била только по древку. У Куджулы грозовой меч, тот весь из железа, только рукоять бронзовая.

   — Хорошо, Огненная Богиня за нас была, а Солнце и Громовник, которых я в небе видел? Может, ты знаешь, шаман? — обратился к Хиранье царевич.

   — А почему боги всегда должны за кого-то быть? — прищурился шаман. — Был бы я богом, погнал бы всех нас с городища молниями и градом, чтобы не затевали таких битв! Наверное, боги хотели узнать, совсем люди глупые в нашей стране или нет. Выходит, не совсем. — Он помолчал и горько вздохнул, посмотрев на городище. — Мудрецы Аркаима столько знали о звёздах, солнце, обо всём, что на небе — ни один шаман столько не знает. Где теперь эта мудрость? Я искал её в Индии, у магов-брахманов, многие из которых со мной и говорить не хотели. Мало нашёл. Что годится в Индии, не годится здесь. Чем тут помогут все наши подвиги?

— Что ж, мы, неучёные воины, хотя бы избавили людей от тех, кто погубил Аркаим, — сказал Ардагаст.

И был пир в долине у реки Аркаима. Славный, богатый пир. Распараган не жалел баранины и кумыса, лошадиного сыра и вина. Он знал: и для него манжары не пожалеют медвежатины, рыбы и пива, когда он придёт с дружиной не в набег, а в гости. В песнях и пляске, а не в битве, состязались сарматы, манжары и кушаны. Кто не сражался за Аркаим, в старости хвалился тем, что побывал на этом пиру.

Царь восточных росов поднял серебряную чашу, полную золотистого хорезмийского вина.

   — Ардагаст, великий воин, я желаю пить за тебя! Но прежде скажи: кто ты? Ты мог сражаться за любое из трёх племён, а сражался за всех людей. Ты спас нас всех от живых мертвецов, а главное — от нашей собственной глупости. Ты мог обрести силу богов — и отказался. Может быть, ты ею и так владеешь? Скажи, с земли или с неба ты пришёл к нам, златоволосый царевич?