Богиня прайм-тайма - Татьяна Устинова

Кажется, сиэнэновские комментаторы назвали этот план “символом войны”.

Ники так и не рассказал никому, где и как он это снял.

За холмом маялись японцы. Им тоже нечего было снимать, но они оказались предприимчивей. Невесть как – потому что переводчика с ними не было – они заманили одного из тех солдат, что жались в камышовой будке, и теперь тот с удовольствием позировал крохотному японскому оператору. Оператор приседал и цокал языком, похожий со своей камерой, неудобно пристроенной на плечо, на подбитую камнем птицугалку. Солдат взобрался на обломок коринфской колонны. Стоять ему было неудобно, и подошва армейского ботинка ерзала по лепесткам знаменитого цветка.

Ольга никогда с точностью не могла припомнить эту легенду – то ли цветок принял форму черепицы, то ли наоборот.

Две с половиной тысячи лет! Тысячелетия не справились – зато люди разрушили все моментально. Раз – и не было никаких двух с половиной тысяч лет. Остались только пыль и осколки амфор.

Господи, когда же это кончится!..

Никогда.

Человечество никогда не договорится с человечеством. И надеяться не на что. Какой там гипотетический враг, прилетевший из космоса на сверкающем металлическом аппарате, ощерившемся лазерными пушками и аннигиляционными двигателями! Зачем?

Мы сами справимся, без пришельцев.

Мы уничтожим друг друга, но есть некоторая надежда, что уничтожать будем долго, потянем еще.

– Ольга!

– Что?!

– Давай сюда!

И голос недовольный – Ники не любил, когда она пропадала из поля его зрения. Наверное, Бахрушину пообещал что-то такое, тоже очень мужское.

Ты там присмотри за ней, Ники!

Ну, не вопрос, старик!

Идиоты.

Она вдруг поняла, что больше ни минуты ждать не может, скинула с плеча рюкзачок, покопалась и выпростала тяжелую трубку спутникового телефона.

– Ольга!

– Иду сейчас!

Она набрала номер, прижала трубку к уху и, старательно обходя камни и пустые гильзы от снарядов, которые откатывались со странным, словно стеклянным звуком, потащилась в его сторону.

Солдат все стоял на колонне, японский оператор поправлял на нем кепочку – для красоты.

Телефон молчал каменным молчанием, ничего в нем не хрюкало и не трещало – плохой признак. Скорее всего не соединится.

– Оль, ты куда звонишь?! Халед говорит, что можно на позиции сбегать. Командир даст сопровождающего.

Давай я сбегаю, а ты подождешь тут, а?

Она даже не очень понимала, о чем он, прислушиваясь к молчанию в телефоне.

– Куда сбегаешь, почему я останусь?

Ники нетерпеливо дернул широкой шеей и перехватил камеру.

– Ольга, там вторая линия обороны и военный лагерь. Туда можно сходить поснимать, я пойду, а ты останешься. Да кому ты звонишь-то, блин?! Нашла время!

Ольга отвернулась от него.

Давай! Давай же, прямо сейчас.

Телефон еще секунду молчал, а потом разразился ехидными короткими гудками.

– Чтоб тебя, – пробормотала она и даже стукнула его о бедро, так чтобы Ники не видел.

– Ольга!

– Куда мы должны идти? Я ничего не поняла.

– Да никуда не должна, а я на позиции сбегаю с Халедом, и нам сопровождающего…

– Ники, я с вами, – перебила его Ольга.

– Да ладно!

– Я с вами.

– У нас только один бронежилет.

– Ники, у нас два бронежилета.

– Нам с Халедом как раз и надо два. Логично?

– Халед здесь у кого-нибудь возьмет.

– Баба на войне, – процедил Ники сквозь зубы, – хуже не придумаешь!

Ольга предпочла не услышать.

– Ольга, я тебя не возьму.

– Ты не можешь меня брать или не брать. Я сама за себя отвечаю.

– Это тебе только так кажется, – пробормотал он и сердито оглянулся на камышовую будку. Он думал только про “первую линию обороны”, ему не хотелось с ней препираться, а она его вынуждала!

– Почему ты мне заранее не сказал про военный лагерь?

– Оль, – сказал он нетерпеливо, – ну что ты, маленькая?!..

Ну да, конечно. Она уже большая девочка, а все “большие девочки” в Афганистане должны знать, что если ты работаешь на Би-би-си или Си-эн-эн, которые давно открыли в стране настоящие бюро и “прикормили” всех, кого могли и даже кого не могли, значит, тебе открыт практически любой объект. Но об этом было не принято распространяться.

Деньги решают все – особенно в Афганистане.

Немедленно по возвращении в Москву напишу капитальное исследование “Деньги на войне”. Нет, “Война на деньги”.

Нет, лучше “Деньги и война”.

– Ольга, если идешь, шевелись!..

Она скатилась с холма, почти черпая ботинками песок и камушки, и потрусила за оператором в сторону крохотных низких домиков с узкими дверьми и щелями окон.

Оказалось, для того чтобы переправиться через реку, надо садиться на лошадей. О них надо предварительно “договариваться”, то есть долго и темпераментно торговаться – деньги на войне!

Ники сходу ввязался в торговлю, а Ольга снова набрала московский номер и повернулась ко всем спиной, чтобы хоть недолго никого не видеть.

На этот раз телефон мучил ее неизвестностью как-то особенно долго и подло, и когда наконец стало ясно, что опять обманул, она вдруг чуть не заплакала.

– Не получается?

Ольга прерывисто и длинно вздохнула, “сделала лицо” и только тогда повернулась – она не любила, когда ее заставали врасплох.

Молодой невысокий мужик рассматривал ее с необидным любопытством.

– Вы с Российского телевидения, да?

– Да, – согласилась Ольга.

– Я вас знаю, видел в ACTED. Меня зовут Саша.

– А вы откуда?

Он усмехнулся.

– Я-то? В данный момент я из Испании. Информационное агентство EFE. Атак из Москвы, конечно.

И они улыбнулись друг другу.

Он испанец, этот неизвестный Саша. Ники недавно переквалифицировался в англичанина. Где-то здесь, наверное, Алка, давняя приятельница, всю жизнь прожившая на улице Чаянова. Она теперь француженка, корреспондент France Press.

Эти милые люди – испанцы, французы, англичане – все русские как один.

Русские могут все и лучше всех – вот, пожалуй, в чем должна состоять следующая национальная идея, а больше… что же? Никаких других идей и не нужно.

Зачем?

– Вы давно здесь?

– С начала войны. А вы?

– А мы приехали еще до.

– А в первую? Были?

Ольга немного удивилась.

– В какую первую? Когда здесь СССР воевал?

“Испанец” засмеялся.

– Да нет! В первую кампанию, когда войны еще не было, но и мира уже тоже…

– А здесь когда-нибудь разве был мир?

Ники издалека окинул их взглядом и снизу вверх вопросительно кивнул головой.

Ольга махнула ему рукой.

– Это мой оператор, – пояснила она, – мы должны в военный лагерь… попасть.

– Там сегодня бомбили.