Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1 - Вера Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4
Шпаги у Борна не было; без оружия и белого гвардейского мундира Удо казался удивительно домашним – впору за ухом почесать.
– Ваше Высочество, – злоумышленник преклонил колено, – счастлив вас видеть.
– А уж как я счастлива, – буркнула Матильда. Желание дать дурню подзатыльник боролось с желанием разреветься. – Явился, значит?
– Явился, – подтвердил Удо, – хоть и под конвоем, зато на целых полчаса.
– А потом? – не поняла Матильда.
– Вон из Великой Талигойи, – ухмыльнулся Суза-Муза, – и горе мне и моим потомкам, если нога наша ступит в пределы.
– А рука? – натужно хохотнул Темплтон. Проводы хуже похорон, на похоронах хотя бы шутить не пытаются.
– Сколько у тебя денег? – пресекла баранью болтовню Матильда. – Не вздумай врать!
– Меня обыскали, – развел руками паршивец. – Корона о моих денежных обстоятельствах осведомлена лучше меня.
Денег нет, это и Бочке ясно. Дать? Удо возьмет. Из вежливости, а потом бросит в первую же канаву и поедет дальше в свое никуда. И Лаци, как назло, нет, чтоб тайком в седельную сумку сунуть.
– Мне нужно обойти посты, – выпалил Мевен. – Дуглас, я преступника на тебя оставлю?
– Оставляй, – кивнул Темплтон, – мы с Ее Высочеством его не выпустим.
– Упустишь, – напомнил Дугласу гимнет-капитан, – не забудь в Багерлее карты захватить, хоть делом займемся.
– Забудете, пришлю, – пообещала закрывшейся двери Матильда, – и карты, и вино.
– Леворукий, – выдохнул Темплтон, проводя рукой по лицу, – выпутались!
– Не ожидал, что отпустят? – повернулся к другу Удо. – Я тоже не ожидал.
– У меня есть тюрегвизе, – торопливо сказала Матильда. – Мы сейчас ее прикончим.
– Тюрегвизе? – присвистнул Суза-Муза. – Моя свобода этого не стоит, хватит вина.
– А тебя не спрашивают. – Ее Высочество лично разлила величайшую из драгоценностей по серебряным стаканам. – Ну, – потребовала она, – рассказывай.
– О чем? – отозвался Удо, глядя в стену между камином и торчащими в углу часами.
– Твою кавалерию, да обо всем, что ты натворил!
– Мне поклясться, что я не трогал Робера? – Будь у Борна на загривке шерсть, она бы встала дыбом. – Извольте, клянусь. Хоть честью, хоть жизнью, хоть Создателем, хоть кошками. Я, Удо из дома Борнов дома Волны, не умышлял против Робера Эпинэ, и не знать мне покоя, если лгу!
– Кончай дурить, – Матильда грохнула початый стакан на стол, – а то пристрелю, ты меня знаешь!
– Знаю. – Лицо Удо окаменело, Придд, да и только. – Потому и ответил. Остальные обойдутся!
– С чего ты взял, что я про Робера спросила? – Вот так смотришь на человека двенадцать лет и не видишь, а он на тебя все это время глядит и тоже ни кошки не понимает.
– Не про Робера? – Удо на мгновенье прикрыл глаза. – Тогда про что?
– Как про что? – удивилась Матильда, разглядывая бузотера поверх серебра. – Про Медузу.
– Но это же просто. – Сквозь лед стремительно пробивалась травка. С желтыми цветочками. – Если б Сузой-Музой не стал я, им бы стал кто-нибудь другой. Дик про медузьи выходки кому только не рассказывал, грех было упустить.
– И когда же тебя осенило? – буркнула принцесса.
– В усыпальнице, – лицо Удо вновь стало жестким, – когда решетку кувалдами разносили, а она кричала.
– Ты тоже слышал?! – вскинулся Дуглас. – Я думал, только я с ума схожу, значит, тогда ты…
– Понял я раньше, – уставился в свой стакан Удо, – то есть понял Рихард…
– Так вот вы о чем у Святой Мартины шептались, – начал Темплтон и оборвал сам себя. – Я еду с тобой. Вместе влипли, вместе и вылипать станем.
– Нет. – Удо и раньше походил на брата, сейчас он стал его отражением, только родинки на щеке не хватало. – Ты останешься. Пока остаются Ее Высочество и Робер. Я бы тоже…
– Куда ты поедешь? – перебила Матильда. – Дуглас, разливай, не копить же.
– Куда? – переспросил Борн. – Для начала в Придду. Альдо не считает север великой Талигойей, значит, я могу туда изгнаться.
– Собрался сдаться Волку? – не очень уверенно спросил Дуглас. – Ты до него не доберешься.
– Захочу, доберусь, – заверил Суза-Муза. – Ноймар не Бергмарк, а Рудольф не дурак.
– А ты хочешь? – Тюрегвизе привычно горчила, последняя память о настоящем доме. – Может, в Сакаци?
– Нет. – Когда смотрят такими глазами, уговаривать бесполезно. – До гробницы Октавии я бы просто сбежал, а сейчас поздно под корягу лезть.
– Ты недоговариваешь. – Темплтон казался обиженным. У Дугласа всегда что на уме, то и на языке, или это было раньше?
– Недоговариваю. – Удо устало улыбнулся. – Все даже Эсперадору на морском берегу вслух не скажешь.
– Адриановы комментарии, – блеснула знаниями Матильда, – их только олларианцы признают.
– Я тоже признаю. – Щека Удо дернулась. – Я после Рихарда много чего признал.
– Ты собирался рассказать про Медузу. – Матильда сунула в руку Темплтону стакан. – И вообще, мы пьем или нет?
– Ваше здоровье, Ваше Высочество, – провозгласил Удо. – Будьте счастливы.
– Обязательно буду, – согласилась вдова. – Удо, можешь без оговорок. Ты заговорил с Альдо по-медузьи, потому что по-человечески он не понимает. Так?
– Он обалдел от короны, – тихо сказал Борн, – я решил вылить на него ведро воды, пока этого не сделали Савиньяки с фок Варзов. Все сложилось один к одному: моя должность, малые обеды, рассказы Дика… Самым трудным было оставить вне подозрений Придда.
– Вассал Дома Волн защищает сюзерена, – буркнул Темплтон, – ну и на кой? Случись что, Спрут тебе поможет, как его папенька Карлу и Эгмонту.
– Это его дело, – отмахнулся Суза-Муза, – я за других прятаться не намерен. Будь хоть какая-то возможность, Дикон обвинил бы Валентина. Окделлу могли поверить.
– Ну и кошки с ним, – скривился Дуглас, – нашел для кого стараться.
– Тебе Салиган нравится? – Удо одним глотком ополовинил стакан. – Нет? А он, между прочим, так же рассудил. Дескать, кошки со мной, зато сам вывернется.
– Сравнил, – не очень уверенно произнес Темплтон, – ты и этот ызарг.
– Спрячься я за Придда, стал бы ызаргом не хуже. – Борн поставил стакан на стол. – Но в уме этой твари не откажешь. Ловко он меня разгрыз.
– Салиган? – выдохнул Дуглас. – Откуда?
– Видел, как перед приемом я возле кагета прогуливался, вот и сложил два и два, а может, и заметил что-то. Картежники многое замечают.
– И решил свалить на Сузу-Музу Робера?
– Решил. – Удо взял графин и ловко разлил остатки. – И удачно, как видите. Взяли меня с поличным, оскорбление величества у меня на носу написано, получается слово изменника против слова вора. Кому верить? Альдо предпочел вора, тем паче у меня еще и яд нашли.
В приемной что-то грохнуло. Опрокинули стул?
– Прошу меня извинить. – Мевен с неподдельным участием смотрел на них с порога. – Господину Борну пора.
– Я понял, – кивнул Удо, поднимая стакан. – Прощайте, Ваше Высочество. Я ваш должник до смерти и дальше.
Она тоже не забудет. Не брата неизвестного ей Карла и сгинувшего в дурацкой схватке Рихарда, а усталого светлоглазого человека, что был рядом, а теперь уходит. Не в Закат и не в Рассвет, а в края, где алатской старухе не место.
– Мевен, – окликнул Дуглас, – четверо – хорошая примета. Выпьете с нами на дорогу?
– Охотно, – поклонился гимнет-капитан. – Но через десять минут мы должны быть на крыльце.
– Будете, – заверил Дуглас, отливая из своего стакана в чистый. – Подумаешь, коридор и пара лестниц.
– Твою кавалерию, – заорала Матильда, – осторожней, это последняя!
– Тогда, – предложил Мевен, – счастливой дороги, и пусть нас никогда не сведет во время боя.
– Напротив, – откликнулся Борн, – пусть сведет. И пусть мы друг друга узнаем. И поймем. Потому что, кроме нас самих, у нас ничего не осталось.
5
– Мы бы не советовали гимнет-капитану пить с государственным преступником. – Альдо, хоть и был вне себя, старался говорить спокойно. – И мы бы не советовали гимнет-капитану пить, когда он на службе.
– Гимнет-капитан пьет с хозяйкой дома Раканов. – Ее Высочество вышла вперед. – И по ее настоянию.
– Мы видим. – Сюзерен был холодней зимней воды. – Мевен, мы понимаем, у вас не было выбора. Поставьте стакан и отправляйтесь исполнять свои обязанности, у вас их достаточно.
– Поставь, – кивнула принцесса, – потом допьешь. Твоя тюрегвизе тебя дождется.
Для принцессы Удо оставался заигравшимся шутником, она не верила, что Борн хотел убить Робера. Дику в это тоже не верилось.
Мевен щелкнул каблуками и вышел. Ричард мог бедняге только посочувствовать: отказать Матильде было так же невозможно, как не отказать.
– Темплтон, – теперь Альдо смотрел только на Дугласа, – сейчас у тебя есть выбор, через пять минут его не будет. Либо ты отправляешься с Борном к Леворукому, либо остаешься со мной, но измен я не прощаю.
– Я остаюсь. – Темплтон казался пьянее Матильды. – Но Удо мой друг. Друг и все.