Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1 - Вера Камша

– Адриан называл их тараканником, – объявила Матильда, – а они оказались клопами. Чего доброго, до пиявок разрастутся.

– Не успеют. – В глазах кардинала мелькнуло нечто, заставившее остывший шадди стать горячим. Муженек так никогда не смотрел, а вот Адриан… Любопытно, пускают в Рассвет не согрешивших по дурости?

– Ваше Высокопреосвященство, – вот только обменять доезжачего на кардинала не хватало, – как бы я хотела, чтоб вы оказались правы…

– А я хотел бы пройти путем Его Святейшества, – шепнул Левий, – и в сиянии свечей, и в тени кипарисов.

– Здесь нет кипарисов. – Все одно, как Лаци с Левием ни тасуй, Адриана не получится.

– Сударыня! – Влетевший в приемную Темплтон походил то ли на утопленника, то ли на удавленника. – Сударыня…

– Твою кавалерию, – растерялась Матильда, позабыв, где она и с кем, – что с тобой? Ну?!

– Мевен сказал, – дернул небритой щекой Дуглас, – другому б не поверил… Робер без сознания… Я заезжал к нему, куда там…

– Молодой человек, – прикрикнул кардинал, – потрудитесь сесть, выпить и рассказать по порядку.

Темплтон послушно свалился на стул. Левий извлек убранный было графин, плеснул в чашку настойки, сунул чуть ли не под нос.

– В чем дело, сын мой?

Дуглас покосился на мявшегося на пороге Пьетро и покачал головой.

– Выйди, – велел Его Высокопреосвященство секретарю. Монашек убрался, кошка Альбина на всякий случай запрыгнула на бюро.

– Ваше Высокопреосвященство, – собрался с силами виконт, – Удо Борн… то есть граф Гонт, взят под стражу по обвинению в государственной измене и нападении на Робера… то есть маршала Эпинэ.

– Удо? – не поняла Матильда. – Почему?

– Мевен не знает. – Темплтон глубоко вздохнул. – Удо взяли люди Окделла, на него показал Салиган…

Этот неряха?! Кто сегодня с утра пьет, она или Мевен?!

– Я помню маркиза Салигана, – пальцы кардинала ласкали белого эмалевого голубка, – неприятный человек. И, боюсь, ненадежный. Что бы он ни показал, слово и репутация графа Гонта стоят дороже.

– Я спрашивал Ричарда, – Дуглас отодвинул чашку, – он ничего не скажет. Нокс тоже молчит, а Удо… Как вспомню Айнсмеллера… И Робер, как назло, меня от своей тетки не отличит.

Тетки у Робера не было. Матильда одернула проклятущую оборку и встала.

– Глупости, нашел с кем сравнивать… Я поговорю с Альдо, все утрясется.

– Мы поговорим, – поправил Левий. – Святой Адриан учит, что верящий наветам нечист помыслами, а заподозривший друга сам готов к предательству.

– Ваше Высокопреосвященство…

– Следует поторопиться. – В голосе клирика не было и следа недавнего жара, но оно и к лучшему. Матильда подобрала многочисленные юбки.

– Едем! Дуглас, выше голову, Удо мы не отдадим.

3

Офицер в лиловых полуденных тряпках торопливо преклонил колено. Гальтарские туники, дриксенские клинки и золото, золото, золото…

– Полуденные гимнеты припадают к стопам Ее Высочества, гимнет-теньент Кавиот…

– Доложите Его Величеству, кто пришел. – Левин предпочел не дожидаться, когда припадут и к его стопам.

– Его Величество на Высоком Совете, – отчеканил расшитый пальметтами и меандрами петух.

– Я, – маленький клирик смерил взглядом высокого офицера, – Левий, кардинал Талигойский и Бергмарский, желаю говорить с Альдо Раканом. И буду говорить. Если король не выйдет, мы войдем и скажем всем то, что предназначалось лишь для ушей Его Величества.

– Повиновение… кардиналу. – Драться с клириком и королевской бабкой Кавиот не собирался. Левий усмехнулся и в сотый раз поправил своего голубка.

– Виконт Темплтон, будет лучше, если вы уйдете.

– Ступай ко мне, пусть Лаци тебя накормит.

– Хорошо. – У Дугласа хватило смекалки по всем правилам чмокнуть кардинальскую руку. Твою кавалерию, когда все они успели изовраться, когда из родичей и друзей превратились в подданных?!

– Ваше Высочество, – мягко произнес Левий, – могу я попросить вернуться в свои покои и вас?

– Не можете. – Не хватает спрятаться под кардинальскую мантию. – Дуглас пришел ко мне, и, в конце концов…

– Любопытная фреска, – все так же мягко заметил клирик, – вернее, не сама фреска, а сюжет.

Матильда с готовностью взглянула на стену, где легковооруженный всадник мчался навстречу закованному в броню рыцарю.

– Насколько я понимаю, это первая встреча Франциска Оллара и Рамиро Алвы. – Кардинал едва не ткнулся носом в картину. – Святой Адриан записал зависть в грехи. Я, грешник, всегда завидовал высокому росту и хорошему зрению.

– Вы плохо видите? – За сближающимися всадниками высились городские стены, небо над ними было синим и веселым.

– В детстве мне запрещали читать, – лицо Левия стало задумчивым, – но я читал. По ночам, с коптилкой, которую сделал сам. Я узнал много нового, но глаза испортил, поэтому так и не выучился стрелять. Вы помните, каким стрелком был Его Святейшество?

– Помню. – Адриан как-то признался в любви к оружию. Почему он стал церковником? Кем он вообще был?

– Умный художник, – Левий никак не мог оторваться от фрески, – не унизил своего короля ни поражением, ни ложью. Замечательная вещь, жаль будет, если сотрут.

– До сих пор не стерли, и дальше не тронут. – А Удо тронули. Салиганова вранья оказалось достаточно, чтоб взять под стражу друга.

– Слава королю! – Стоявшие у двери олухи раздвинули алебарды, пропуская Его Величество.

– Нам доложили о вашем визите. – Королевская физиономия не сулила ничего хорошего, кардинальская была не лучше. – Мы удивлены.

– Мы тоже, – кивнул Левий, – мы были очень удивлены, узнав об аресте графа Гонта.

– Кто вам донес? – рыкнул Альдо. – Темплтон?

– Слуге Создателя не доносят, но доверяют, – отрезал кардинал. – Я говорил с Дугласом Темплтоном, и не он сказал мне, но я ему. Темплтон не знает, почему граф Гонт взят под стражу, более того, для него эта новость стала громом среди ясного неба, и теперь я спрашиваю тебя, сын мой.

– Королей не спрашивают, – набычился внучек, – и короли не отвечают.

– Короли и угольщики равно ценны в глазах Создателя, и я именем Его требую ответа. – Альдо был выше собеседника на две головы и младше лет на тридцать, при желании он мог поднять кардинала одной рукой. Не поднял.

– Граф Гонт – предатель, – изрек внук, теребя толстую, впору волкодаву, цепь. – Он покушался на жизнь герцога Эпинэ.

Этого Матильда вынести не смогла. Мевен знал Удо без году неделю, он мог повторять чужие глупости, Мевен, но не Альдо.

– Сбесился? – Если б не гимнеты у двери, вдовица схватила бы внука за шкирку. – Айнсмеллер – кошки с ним, но друзьями не швыряются!

– Удо не друг, – Альдо, надо отдать ему справедливость, говорил спокойно, – и никогда им не был. Он, к твоему сведению, еще и Суза-Муза. Это он нас выставил Леворукий знает кем.

– Сам ты себя выставил, Суза-Муза тебе только зеркало под нос сунул. Любуйся, голубчик! – Только бы не заорать! Только бы не заорать в голос. – И молодец, что сунул, иначе тебя не пропрешь. Глухарь на токовище и то больше соображает!

– Ваше Высокопреосвященство, – глухо бросил Альдо, – мы сказали, вы слышали. Гимнеты вас проводят, а нас ждет Совет.

– Никуда ты не уйдешь, – возвестила Матильда, заступая дорогу. Проклятые юбки пришлись как нельзя кстати, обойти заполонившую проход копну было невозможно.

– Ее Высочество права, – наклонил голову Левий, заходя во фланг. – Разговор не кончен. Вы обвиняете графа Гонта в покушении на жизнь герцога Эпинэ и в том, что он использовал имя Сузы-Музы, но обвинения не есть доказательства. Я настаиваю на разговоре с обвиняемым.

– Нет, – огрызнулся внук. – Это наше дело.

– Да, – вздернул подбородок Его Высокопреосвященство, – власть духовная превыше власти светской, отрицающий это есть еретик, подлежащий отлучению от церкви. Слуги Создателя возносят ввысь верных и праведных, и они же низвергают возгордившихся. Твоей власти, Альдо Ракан, нет и декады, она слаба и слепа, как новорожденный щенок. И ты слеп и слаб.

– Это вы слепы, – сжал кулаки Альдо. – Раканы вернулись навсегда по праву крови. Я рожден анаксом, мне не нужны ваши советы.

– Что ж, – не стал спорить Левий, – в таком случае я покидаю этот город. Непогрешим лишь Эсперадор, а я всего лишь кардинал. Я ошибся, возложив корону на голову еретика и безумца, и готов нести ответ за свою ошибку.

– Хватит дурить! – прошипела Матильда, напрочь позабыв, где она и кто перед ней. Как ни странно, это помогло – внук глубоко вздохнул и улыбнулся. Виновато, как в детстве.

– Ваше Высокопреосвященство, простите меня. Когда человеку веришь как себе, а он предает… Я слишком верил Удо, мы все верили… Его бы никогда не поймали, если б не случайность. Борна застигли за составлением очередного письма Сузы-Музы.

Левий провел большим пальцем по эмалевым крылышкам: