Записки попадьи: особенности жизни русского духовенства - Юлия Сысоева

Я знаю случай, когда жена оставила мужа буквально в день перед рукоположением — не хотела разделять с ним «прелести» поповской жизни. Вот и поставила супругу ультиматум: либо она, либо сан. Муж выбрал последнее. Батюшка так и остался один, и уже лет десять служит в одном очень известном московском приходе.

Еще одна история — про бракоразводный процесс в гражданском суде, еще в советское время. Судья спрашивает матушку, почто она желает с мужем расстаться. А жена отвечает: мол, я же женщина, мне, дескать, и как женщине тоже хочется. А у них (у попов) все службы, им, видите ли, не всегда можно. Вот такие курьезы бывают в поповской жизни, ничего не поделаешь.

Но все же развод в священнической среде большая редкость. Многие супруги, у которых отношения не сложились и давно перешли в разряд, мягко говоря, совсем не теплых, все же предпочитают терпеть друг друга. Проще разойтись по разным комнатам и заниматься каждому своими делами, чем идти на столь непопулярные в духовной среде меры. И таких семей, именно священнических, очень много. Внешне они могут выглядеть вполне счастливо и благополучно, так что даже самые близкие люди зачастую не знают, как на самом деле у супругов обстоят дела. Внешне благочестивая семья, множество детей, дом полная чаша, про них могут даже в газете написать как про образец для подражания. Вот, мол, сколько лет, сколько лет вместе, поднимем за них кружки с парным молоком, а реально у супругов давно уже нет ничего общего, кроме детей и служения на приходе.

Конечно, есть и очень счастливые исключения, есть и любящие супруги, дружно преодолевающие все тяготы совместного и священнического бытия, но, увы, много и печальных примеров.

Все знают, что в советское время, если дипломат или партийный работник разводился с женой, то на его карьере можно было ставить жирный крест. Похожая ситуация существует и в церковных кругах, но только похожая. Церковное начальство всегда учитывает обстоятельства развода. В тех случаях, о которых я говорила выше, священнику в плане карьеры ничего не грозит. Более того, избавившись от жены, батюшка, наоборот, может рассчитывать на серьезный карьерный рост, если примет монашество. Женатому священнику дальше священства путь закрыт, а вот для монаха открываются серьезные горизонты. В Русской Церкви есть архиереи (очень и очень известные и высокопоставленные), которые в свое время, разведясь с женами, приняли монашество. А не развелись бы они — так и оставались бы в попах на своих приходах. Так что для священника развод — это палка о двух концах.

Теоретически существует и канонический развод, правда стоит оговориться сразу — канонические разводы в истории практически не случались. Канонический развод — это когда священник обязан оставить жену ради Церкви, например, если его выбирают в кандидаты на епископство. В таком случае после развода оба бывших супруга должны постричься в монашество, а затем новоиспеченного монаха рукополагают в епископы. С бывшей супругой он обязан прекратить даже дружеские отношения, дабы избежать соблазнов. Но, повторяю, история канонических разводов практически не знает; видимо, для кандидатов в епископы хватало и неженатых претендентов.

А вот если священник пил горькую и жена оставила его на почве пьянства, и об этом узнает начальство, то священнику грозит если не запрещение в служении, то в лучшем случае «заштат». Что такое «заштат»? Это лишение прихода.

«Заштат» далеко не всегда является наказанием. Как правило, клирики уходят за штат по болезни или по старости, — такого понятия, как пенсия, в Церкви не существует. Хотя пенсия ему в таком случае положена. Ныне, в новой экономической системе, каждый гражданин имеет право на пенсионное обеспечение. Любой приход, как и любая организация, обязан производить отчисления в государственный пенсионный фонд. В советское время Церковь имела собственный пенсионный фонд, который обеспечивал служителей пенсиями, а вдов клира — пособиями в связи с потерей кормильца.

Встречаются заштатные батюшки, которые ранее служили в некой своей епархии, а потом ушли по собственному желанию без отпускной грамоты архиерея, вот и оказались «за штатом». В таком случае священник лишается права самостоятельного служения, несмотря на то, что священный сан за ним сохраняется. На церковном сленге таких еще называют «шаталова пустынь». Не путать с теми, которые ушли за штат по благословению архиерея.

«Шаталова Пустынь»

«Шаталова пустынь» в церковной среде явление патологическое. К представителям сего класса относятся заштатные клирики, болтающиеся из храма в храм и непонятно чем занимающиеся, или запрещенные в служении за различные провинности, но при этом дерзающие служить, проповедовать и заниматься духовничеством. Обычно такие люди находятся на грани раскола и ереси. Кроме запрещенных встречаются самозванцы и сумасшедшие. К «шаталовой пустыни» относятся и монашествующие обоих полов, не приписанные ни к какому конкретному монастырю, так называемые монахи в миру, или тайные монахи. Как правило, все они собирают вокруг себя достаточно приверженцев и адептов, именуют себя старцами, провидцами, прозорливцами, духовниками, представляя собой большой соблазн для людей неискушенных.

Несколько лет назад на Болгарском подворье в Москве произошел курьезный случай. В алтарь во время службы вошел человек в священнической одежде. Представился каким-то там священником, сказал, что ему срочно нужны Святые дары (причастие), дабы причастить тяжелобольного, и вытащил из кармана майонезную баночку с крышкой! Увидев эту банку для причастия, служители алтаря выгнали самозванца, не став разбираться, кто он и откуда пожаловал.

Для несведущих поясню, чем вызвана такая реакция клириков. Святые дары, то есть причастие, священник может взять только в своем храме — это первое. Я уже не говорю о том, что каждый клирик имеет удостоверение, подтверждающее его сан, где указано, клириком какого храма он является.

Второе — причастие помещается в специальный ковчежец, называемый дароносицей. Но и это не все; дароносицу носят только на груди и только поверх епитрахили (часть облачения, без которого не совершается никакое священнодействие), ее не кладут ни в карман, ни в портфель, так как Святые дары являются величайшей святыней.

Мне кажется, что подобные явления встречаются еще и потому, что на них существует определенный спрос, ведь спрос рождает предложение.

В конце девяностых на Волгоградском шоссе, в районе Кузьминок, один ловкий пройдоха открыл маленький духовный бизнес. Прямо на трассе стояли будка с крестом и рекламный шит с надписью «Освящение машин». Рядом носился человек в облачении и с кропилом, и, похоже, клиентов, желающих освятить машину прямо на обочине, у него было предостаточно. Хорошо еще, что там не отпевали и не венчали, — а то как удобно, в церковь заезжать не надо.

Еще один пример самозванства и «шаталовой пустыни». В метро Коломенская, в подземном переходе, на простой кухонной табуретке несколько лет восседала одна очень колоритная личность. Она была одета в куцый линялый подрясничек, имела огромную лохматую бороду, такую же шевелюру, эффектно сбившуюся в причудливый колтун, и испитое лицо. На коленях у нее стоял деревянный резной ящичек для подаяний. Глядя на подобный типаж, понимаешь, что имиджмейкеры отдыхают. Человек поминутно протягивал руку и громко театрально произносил: «Падайте на храм Божий». Меня всегда удивляло не то, что ему подавали (у нас в стране подают всем, кто просит, такая традиция), а то, что к нему постоянно подходили люди, преимущественно женщины, и подолгу беседовали, советовались, брали благословение…

Чиновники, или VIP-попы

Может, эта глава и покажется суховатой, но на взгляд автора она необходима.

Любая организация, общественная структура и, конечно, само государство не может существовать без чиновников. А учитывая, что Церковь — это государство в государстве, то и чиновников в ней предостаточно. Только они не надевают официальные костюмы и галстуки, а носят, как и все остальные священнослужители, рясы и бороды.

Обратимся к истории. Патриаршество на Руси было упразднено Петром I, а восстановлено в ноябре 1917 года, когда в России грянул большевистский переворот. Во времена упразднения патриаршества Церковь обросла различными чиновничьими структурами. Именно тогда культивировалась главная болезнь Церкви — сословность. Функции патриархии выполнял постоянно действующий Синод. Интересно, что в бывшее здание Синода собирается переезжать Конституционный Суд. С восстановлением патриаршества Синод был упразднен.

Ныне управленческая структура РПЦ построена следующим образом: это, говоря светским языком, головной офис — патриархия, во главе с патриархом, и региональные представительства — епархиальные управления, во главе с правящими епископами. Правящие епископы подчиняются непосредственно патриарху, а клирики, в свою очередь, подчиняются епископам. Существуют еще викарные епископы, которые являются помощниками и замами правящих. Министерство иностранных дел в Церкви называется Отделом внешних церковных сношений (ОВЦС). Хозяйство огромное, нужны чиновники. Чиновники в церкви — это священники, которым приходится заниматься не столько своим служением и паствой, сколько бюрократическими делами. Без этого никак. Начнем с того, что у любого епископа доложен быть секретарь, референт, специалист по связям с общественностью — пиарщик проще говоря, и т. д. В Церкви существует свой суд, который занимается рассмотрением различных канонических преступлений со стороны клира — например, нарушения устава, второбрачие священства, совершение таинств над лицами, не принадлежащими к православной церкви, и многое другое.