Бледно-серая шкура виновного - Джон Макдональд

Слышался скрежет собачьих когтей по проволочной ограде загона, гортанное напряженное «а-р-р-р, а-р-р-р» местной породы гончих. Я стоял у машины, разглядывая собак, и вдруг прямо у меня за спиной чей-то голос сказал:

— Доброго вам вечера.

Я резко вздрогнул, оглянулся, заметив по искре в выцветших стариковских глазах, что он доволен произведенным эффектом.

В ту пору, когда его еще не согнул и не искорежил возраст, он был приблизительно моего роста. Впалые щеки покрывала длинная серая щетина, а голова была лысой, за исключением тонзуры с редким белым пушком. Рваные, в пятнах, штаны цвета хаки, подпоясанные тонкой пеньковой веревкой, старая рабочая рубашка из серой саржи, широкие босые ступни. Впечатление было такое, будто стоишь рядом с медвежьей клеткой, если не считать примешавшегося к густому запаху легкого аромата керосина.

Я махнул в сторону собачьего загона:

— Красные гончие?

— Есть у них примесь красных. В это время года я собак не продаю. Всего одна сука щенная, да и то удрала от меня в самый неподходящий момент, так что Бог знает, кого принесет.

— Мистер Карби, я пришел не ради собак, а по делу.

— Зря потратили время. Я не покупаю ничего, кроме продуктов в городе, все остальное заказываю по «Сирсу»[18].

— Я ничем не торгую.

— Все так говорят, и я предлагаю присесть, а в конце концов выясняется, что все-таки торгуют.

— На сей раз ничего подобного.

— Тогда присаживайтесь на веранде.

— Спасибо. Меня зовут Макги.

Мы взобрались по крутым ступенькам, уселись — Карби в кресле-качалке, я на старом кухонном стуле с несколькими поколениями краски разных оттенков, — и я сказал:

— Просто я купил у вдовы Бэннона его собственность на реке.

— Неужели? Я ее видел один раз, а его два. Слыхал, он покончил с собой утром в прошлое воскресенье, когда понял, что все потерял. Хороший был парень. Как-то я дрейфовал по заливу, а утром он с негром Тайлером пришел мне на помощь. Сильный туман, чересчур глубоко, шестом не оттолкнешься, а мотор мертвей фараона Тутанхамона. Тот самый Тайлер разбирался в моторах, будто сам их изобрел. Там сломалась пружинка на маленьком рычажке для подачи горючего, и этот Тайлер закрепил ее кусочком резинки, все хорошо заработало. А тот самый Бэннон ничего с меня не взял. По-соседски. Наверно, было это незадолго до ухода Тайлера. Слышно, Тайлер работает в городе с мотоциклами. Везде, где найдутся моторы, для него будет работа. Знал Бэннон или не знал, только Тайлер ушел от него потому, что ни один умный негр вроде Тайлера не останется там, где белые затевают склоку. Если вы собираетесь заниматься бизнесом, мистер Макги, лучше первым же делом верните Тайлера, то есть если, конечно, вы со всеми в ладах.

— Я не собираюсь заниматься бизнесом, мистер Карби. Купил ради вложения капитала.

— Сдадите кому-то в аренду?

— Нет. Пускай просто стоит.

Я дал ему время переварить это, и в конце концов он сказал:

— Извините, но нету особого смысла покупать ради стоимости одного участка. Постройки стоят дороже земли.

— Это зависит от того, кому хочется получить землю.

— И очень ли сильно хочется, — кивнул он.

— Мистер Карби, я интересовался в суде землевладельцами. Вам принадлежит участок в двести акров, который начинается от моей восточной границы.

— Может быть.

— Никогда не подумывали продать?

— Я то и дело продаю понемногу землю. Осталось, наверно, семьсот — восемьсот акров, разбросанных на востоке округа. Кроме этой вот сотни, где стоит дом, все, по-моему, можно продать за хорошую цену. Хотите сделать предложение? Тогда лучше называйте настоящую цену и сразу, так как я не торгуюсь. Мне дают цену, я говорю «да» или «нет», вот и все.

— Настоящую цену? Лучше скажу, мистер Карби, что рискнул бы скупить и другие кусочки, рискнул бы, пока еще имею хороший шанс на перепродажу… на перепродажу двух объединенных участков. Сразу скажу, если дело выгорит, получу неплохую прибыль, если нет, у меня будет связана часть спекулятивного капитала, пока не отыщется какой-то способ его высвободить. Настоящая цена при немедленной продаже, — разумеется, если собственность чистая, — пятьсот за акр.

Он качнулся вперед, шлепнул босой ногой по дощатому полу и вытаращил на меня глаза.

— Сотня тыщ?

— Минус ваша доля затрат на оформление продажи.

Он встал, оперся на перила, сплюнул. Я знал, какая сумятица творится у него в голове. Он хотел все разведать и посмотреть, на хорошую ли цену заключил с Престоном Ла Франсом опцион на двести акров. Двести долларов за акр казались хорошей ценой, пока я не назвал свою. Я признал, что Таш правильно все разузнал, и до апреля предложение Ла Франса было хорошим. Карби не смел рассказать мне об этом, боясь, как бы я не заключил сделку с Ла Франсом. А с другой стороны, опасался сказать, что земля не продается, — если возможность приобретения откроется где-то в другом месте, он не получит и двухсот долларов за акр.

Непростая проблема, и я гадал, как он ее решит. Наконец старик вернулся, сел в заскрипевшее кресло и мирно начал:

— Вот что я вам скажу. Мне надо подумать. И надо поговорить с человеком, который мне сообщает государственные расценки, когда я что-то продаю, следит за моими налогами и так далее. Давайте посмотрим. Сегодня четверг, двадцать третье, значит, через две недели будет… четвертое января. К этому времени у меня будет больше необходимых сведений. Нельзя сразу кидаться на такие деньги. Надо успокоиться, какое-то время подумать.

— Ясно. Но при следующей нашей встрече вы должны сказать «да» или «нет».

— И еще одно. Вы сказали, готовы рискнуть. Что, если я тоже немного рискну, мистер Макги?

— А именно?

— По вашим словам, если дело не выгорит, у вас будут связаны сто тысяч долларов, и уйдет много времени, чтобы сбыть эту землю по такой цене. Но если все выйдет по вашим расчетам, получится неплохая прибыль. Может, двойная?

— А может, и нет.

— Давайте рассчитывать на двойную. По тыще долларов за акр — всего двести тыщ. Так что, может, мы с вами составим между собой бумагу, контракт, где будет сказано вот что. Вы даете мне на руки пять тыщ наличными, скажем… пятнадцатого апреля… и получаете право купить мою землю по четыреста за акр, ежели захотите купить, а я пожелаю продать. Если дело выгорит и потом вы за два-три года ее перепродадите, то согласны мне выплатить разницу между ценой при покупке и выручкой. Если получите тыщу, наверняка вам очистится прибыль в три сотни за акр, и никаких шансов, что деньги зависнут. Конечно, если пятнадцатого апреля я пожелаю продать, а вы раздумаете покупать, ваши пять тыщ останутся у меня. Но если вы захотите купить, а я откажусь продавать, получите их обратно.

Он смотрел на меня благосклонно и ласково, страстно желая выглядеть абсолютно сговорчивым и справедливым. Выше по побережью в укромных местах располагались свитые в особняках гнездышки международных банкиров, к югу — финансируемые мафией обманчивые курортные отели. Старик точь-в-точь смахивал на игрока, который сделал ставку на двух открытых королей, имея пару троек и еще проходную тройку и прекрасно помня, что видел двух других королей в чужих руках, причем один из них — проходной — неизбежно откроется, когда рука шевельнется.

— Мистер Карби, — заключил я, — по-моему, мы прекрасно поладим. Можете даже продать мне безраздельную половину доли по двести за акр, и мы будем считать предприятие совместным.

— Приятно иметь с вами дело, мистер.

На мой взгляд, старый мистер Ди Джей Карби отлично умел плавать в коварных и бурных водах, и я вдруг почувствовал уважение к хитрости Престона Ла Франса. Однако, как только старику удастся его поймать для короткой беседы, его положению не позавидуешь. Возле собачьего загона стоял старый дряхлый фургон «интернэшнл харвестер», и казалось вполне вероятным, что Ди Джей отправится в Саннидейл нынче вечером или завтра ранним утром.

Когда я приехал в город Броуард-Бич, было уже совсем темно. Магазины работали — завтра Сочельник. Дюжие девицы из Армии спасения в маркитантских колпаках позвякивали котелками с немногочисленной мелочью, на пальмовых стволах и подсвеченных шестах красовались пухлые Санта-Клаусы из пенопласта, подвешенные повыше, чтобы дети не оборвали пенопластовые ноги. Откуда-то, должно быть, из церкви в южной части города, повалили Adeste Fideles[19] с электронным перезвоном колоколов, вызывающим зубную боль и заглушающим розничные записи сезонной музыки повеселее. Проехав через весь город, я выехал на пляж, поставил машину на стоянке у того места, где назначил встречу, — у дорогого, сияющего, не правдоподобного мотеля «Дьюн-Эвей», при котором было заведеньице под названием «Аннекс», где еда и выпивка стоили заплаченных денег, даже в мертвый сезон, где симпатичные девочки при желании могли рассчитывать, что их подцепят, причем персонал с острым нюхом следил, чтоб все было прилично и гладко, тогда как при нежелании те же самые профессионалы охлаждали случайных Лотарио[20] быстро, тихо и навсегда.