Качели судьбы1 Каторжанин - Александр Евгеньевич Сухов

Кстати, об этих загадочных Пустошах, в голове реципиента содержится кое-какая информация. Время от времени его с собой туда берут в качестве грузчика отчаянные ватажники. Несмотря на хромоту и внешнее уродство, силушкой моё нынешнее тело не обделено. Так что центнер с приличным гаком за плечами оно способно нести с раннего утра до позднего вечера, при этом практически не уставало. И руки у меня теперешнего вполне способны сломать лошадиную подкову, или сварганить хитроумную загогулину из толстенной кочерги, а потом восстановить её в практически прежнем виде.

Ладно, обо всех перипетиях жизни Ивана Силаева буду рассусоливать позже. А покамест необходимо подумать о хлебе насущном, поскольку в моем (что там рассуждать, теперь уж точно моем) желудке со вчерашнего утра маковой росинки не было, ибо целый день боролся с зарослями сорняков на плантации подсолнечника мироеда Алтыпова, хитрожопого татарина, не доплатившего моему реципиенту аж целых две копейки из заранее обещанного двугривенного, мол, не очень качественно прополол участок. Я сунул руку в карман штанов, извлек оттуда горстку меди и, пересчитав, успокоился. Ни одна монетка не выпала за время вынужденного речного заплыва. Ну всё, отныне с подобными безобразиями будет покончено. Задаром работать больше ни на какого дядю не стану, также, как и на тетю и обсчитывать себя не позволю. А еще мой складной мультитул также оказался при мне, что порадовало даже больше, нежели сохранность денег, а с ним обнаружилась и газовая зажигалка. Это здорово, что убийцы Ваньки Силаева не проверили мою тушку на предмет трофеев, видно перепугались до усрачки и поспешили избавиться от тела. А еще статус нищего калеки сыграл мне на руку. Ну что можно взять с урода-нищеброда? А ничего, даже по карманам лазить западло.

Так или иначе, но бурчание в животе подсказало, что неплохо было бы наполнить желудок чем-нибудь питательным. Возвращаться домой, смысла не имеет, поскольку в холодильнике последняя мышь повесилась, а в ожидании открытия универмага, чтобы прикупить еды, можно от голода помереть.

Решение пришло само собой. Речка в наличии, в ней рыбы хренова туча, сухого плавника, выброшенного на берег весенним половодьем, хватит на сотню костров. На взгорье за песчаным пляжем начинается луг, где произрастает множество всяких полезных трав, в которых Иван, как неотъемлемое дитя природы неплохо разбирается.

Пока раздумывал над решением задачи утоления голода, солнышко начало припекать, согревая промерзшее за ночь тело. Полностью разоблачился (а кого тут стесняться?) и направился к реке. Оно хоть рыба еще и гуляет, однако кое-какие экземпляры после завтрака непременно уже отправились на отдых во всякие укромные места. А это означает, что мне стоит хорошенько пошарить по зарослям речной травы, подмытым водой корням прибрежного ивняка и лежащим на дне затопленным корягам, то есть там, где речные обитатели предпочитают проводить время до следующей кормежки.

В своих способностях добыть рыбу руками из воды я ничуть не сомневался. Даже уверен, что в той реальной жизни мне доводилось применять столь полезный для выживания навык. А вот при каких обстоятельствах это происходило, сознание донора моей нынешней телесной оболочки вспоминать напрочь отказывается.

Торчать в прохладной воде долго не пришлось. Рыбы под корягами оказалось в достаточном количестве. Технология проста. Присматриваю перспективное местечко, заплываю осторожно чуть выше по течению, взмучиваю воду, разбередив придонный ил. После того, как мутное облако достигнет присмотренного укрытия, осторожно, чтобы не спугнуть добычу протягиваю ручонки под корягу или между корней. Нащупав что-то мягкое живое, резко его хватаю и вытаскиваю из воды. Затем своими сильными пальцами ломаю рыбине хребет и бросаю на берег подальше от уреза воды. Затем повторяю описанное действие еще и еще.

В конечном итоге моими рыболовными трофеями стали четыре полукилограммовых плотвички, полдюжины приличных окушков и парочка налимов один потянет на полтора килограмма, второй на два. Выбросив из воды последнюю самую крупную рыбину, решил, что на ближайшее время еды мне хватит. К тому же речная водица по утряне отнюдь не парное молоко, промораживает до костей.

Немного отогревшись на берегу, первым делом распотрошил и освободил рыбу от чешуи, хорошенько промыл в реке, на некрутом берегу нарвал всяких знакомых реципиенту ароматных травок, нашпиговал ими тушки и, завернув в лопухи, прикопал их неглубоко в песке. Затем натаскал кучу плавника и разложил над прикопанными рыбинами костерок. Для розжига костра использовал намотанную на прибрежные кусты ивы и ольхи косички сухой травы. После того, как огонь прогорел, палкой сдвинул в сторонку угли, раскопал песок и извлек вполне себе готовую пищу.

Доставшиеся мне в наследство от реципиента привычки требовали немедленно накинуться на еду и жрать, жрать, жрать, до остервенения. Но человеку цивилизованному во мне все-таки удалось совладать с низменными желаниями вновь приобретенной плоти, ибо обжигаться горячей пищей чревато для здоровья и без того изрядно покалеченного тела. Разложил приготовленную рыбу на свежесрезанные листья лопуха и стал ждать, когда остынет.

Кстати, насчет моего здоровья, после вынужденного купания в отнюдь не теплой водице ноющая головная боль от удара дубиной как-то сама по себе прошла. Если не трогать темечко, оно и не скажешь, что не так давно по нему прилично прилетело, да так, что душа бывшего хозяина телесной оболочки отлетела… скорее всего, в Рай, если таковой существует, оно ведь даже если Иван и грешил, не по злому умыслу, а в соответствии инстинктам, заложенным в наше сознание самим Создателем, предоставившим людям свободу воли и выбора, ну или отправился на очередное перерождение, по заветам Великого Будды. В любом случае, пусть ему повезет, и огромное спасибо за предоставленную в мое распоряжение телесную оболочку, пускай, хотя бы, и ущербную.

Ну да, теперь я более чем уверен, что из вирткапсулы мое сознание занесло в физическое тело вполне себе реального человека. Жаль, конечно, что тушка оказалась с изъяном, но к этому как-нибудь постараюсь привыкнуть. А пока стоит хорошенько оглядеться, ибо знаний об окружающем мире от настоящего Ивана Силаева мне достался сущий мизер.

Когда рыба слегка остыла, набрасываться на еду не стал. Голод утолял небольшими кусочками, тщательно пережевывая пищу, а еще ел вприкуску с травками: диким луком, чесноком и щавелем. Умял практически весь улов. К концу завтрака лишь одинокий окунь лежал на импровизированной тарелке из лопуха. Чтобы не захламлять берег сгреб оставшийся после трапезы мусор и отправил в реку.

После еды почувствовал сильную жажду. Однако утолять её к реке не побежал. Знания реципиента подсказывали о наличии неподалеку неглубокого овражка, в котором имеется источник чистейшей воды,