Нежная обманщица - Хизер Гротхаус

— Прекрати! — Симона замотала головой и спрятала лицо в ладонях. Когда она снова открыла глаза, Дидье смотрел на нее обиженно. — Тебе нельзя здесь находиться. Это нелегкая для меня ночь, а тут еще ты подсматриваешь.

— Куда же мне идти? — требовательно спросил брат. — К тому же ты расстроена. Я должен остаться и защитить тебя, если барон и правда окажется наполовину зверем. А вдруг он захочет тебя съесть?

Симона вздохнула:

— Ты, конечно, очень предусмотрительный мальчик, Дидье, но меня не нужно охранять от лорда Николаса. Время, которое мы проводим наедине, как муж и жена, особенное время. Мы должны быть только вдвоем.

— Обещаю, что больше, не произнесу ни слова, — пообещал мальчик.

— Симона! — раздался из-за двери приглушенный голос Николаса. — Ты еще не готова?

— Еще секундочку, милорд! — Симона обернулась к брату, отчаянно стараясь убедить его: — Малыш, тебе нельзя здесь находиться. Пожалуйста, пойми!

— Я понимаю, что моему обществу ты предпочитаешь общество барона. — Дидье надул губы. — Почему мне нельзя остаться?

— Тебе нельзя на это смотреть!

— Тогда я не буду смотреть. Я отвернусь.

— Нет, Дидье. Ты должен уйти.

— Симона! — позвал Ник. — Я иду!

Симона стиснула кулачки.

— Ну, пожалуйста, cheri!

Входная дверь скрипнула. Дидье улегся на спину и заложил руки за голову. Симона обернулась к Нику, который, хмурясь, вошел в комнату, настороженно огляделся, запер дверь на замок и спросил:

— Ты с кем-то разговаривала?

Симона с усилием улыбнулась.

— Нет, милорд… сама с собой. — Она поморщилась: разговаривать с собой — это ли не признак душевного нездоровья?

В комнате стало значительно холоднее. Симона бросила быстрый взгляд на Дидье. Брат вперил в барона гневный взгляд.

Несколько мгновений Ник внимательно смотрел на Симону. Она видела, как он передернул плечами.

— Становится прохладно, леди Симона. — И он нагнулся, чтобы подкинуть дров. — Давайте ляжем и согреемся. Я устал гоняться за вами по комнате.

Симона посмотрела на Дидье, который с усмешкой похлопал по матрацу рядом с собой и прошептал:

— Иди-иди, делай, что тебе муж говорит.

«Убирайся!» — беззвучно произнесла Симона, но Дидье скорчил рожицу и помотал головой.

Николас разогнулся и потер руки. Огонь ярко пылал в очаге. Ник слегка удивился, что Симона все еще стоит у кровати. Он приблизился и стал развязывать ленты на кюлотах.

— М-милорд, — заикаясь, начала Симона, натягивая меховое покрывало выше и тщетно пытаясь заставить барона не раздеваться. — Милорд, может быть, нам сначала поговорить, лучше узнать друг друга? — Она натянуто улыбнулась. — Расскажите мне о вашем доме.

Ник покончил с завязками и протянул руки к жене.

— Симона, не будем играть в игры, — мягко проговорил он. — Не секрет, что мы не слишком привязаны друг к другу. Бессмысленно пытаться разбудить подобные чувства прямо сейчас. Удовлетворимся физическим влечением, а когда-нибудь и дружба появится.

Пробуждающаяся страсть, которую Симона чувствовала к Николасу, сейчас исчезла без следа, ведь за спиной все время хихикал Дидье. Симона чувствовала, как от холода горят уши.

— Пожалуйста, не снимай их, — закричала Симона, когда Николас протянул руку к поясу штанов.

— Почему это? — с нарастающим раздражением воскликнул Ник, но тут же взял себя в руки. — Симона, я понимаю твой страх, но доверься мне, я постараюсь быть с тобой ласковым и осторожным.

Дидье так хохотал, что свалился с кровати. Симону тошнило.

— Николас, ты не понимаешь… — зашептала она, — мы не можем быть вместе в такое время.

Николас сощурил глаза, потом на его лице отразилось понимание.

— Так у тебя месячные?

Симона закрыла горящее лицо руками. Дидье снова взобрался на кровать.

— Что такое месячные? — шепотом спросил он.

— Нет, — глухо отозвалась Симона, уронила руки и тяжко вздохнула. Ничего она не добилась.

— Так в чем же дело? Почему я не могу получить свою жену в нашу первую брачную ночь?

— О, это я должен услышать! — пробормотал Дидье.

Симона набрала в легкие воздух.

— Ну хорошо. Если ты настаиваешь…

— Настаиваю.

— Чуть больше года назад умерли моя мать и мой младший брат. У нас дома, во Франции. Произошел несчастный случай.

Николас кивнул:

— Я слышал об этом и сочувствую твоему горю, но…

Симона зажмурила глаза.

— Мы не можем в эту ночь быть вместе потому, что мы не одни.

— Что?

— Mon Dieu! Боже мой! — воскликнул Дидье. — Неужели ты собираешься ему рассказать?

Стараясь не обращать внимания на брата, Симона расправила плечи и посмотрела Николасу прямо в глаза. Барон с подозрением оглядел комнату. Симона вздернула подбородок.

— За каждым нашим шагом следит дух моего брата, Дидье. Даже сейчас, пока мы разговариваем, он сидит на постели. — Она сделала жест в сторону кровати. Дидье наблюдал за объяснением без восторга.

— Дидье… это твой брат? — спросил Николас.

— Да.

— Твой умерший брат? Симона кивнула.

Глаза Ника блуждали по смятым меховым одеялам. Дидье довольно дерзко помахал ему рукой:

— Бонжур, лорд Николас!

Теперь барон впился взглядом в Симону:

— Я ничего не вижу.

— Да, я знаю, — согласилась Симона. — Я одна его вижу, но ты должен мне поверить. Я…

— Ты действительно сумасшедшая, — произнес Николас, медленно отступая к двери.

— Нет! — Симона с протянутыми руками шагнула к мужу. — Я понимаю, ты думаешь, что слухи оказались правдой, но, клянусь тебе, я не сумасшедшая.

— Неудивительно, что жених бросил тебя, — пробормотал Николас, собирая свои разбросанные вещи и одеваясь. — Твоего отца следует высечь за этот обман.

— Николас! — взмолилась Симона. — Выслушай меня! Тебе не кажется странным, что в комнате так холодно, хотя окна плотно закрыты, а в очаге пылают дрова?

— Просто туг сквозняк, — бросил Ник, натягивая рубаху.

Дидье хихикнул:

— Сквозняк-сквозняк! Сквозняк в голове!

Симона сверкнула глазами на брата, потом снова обратилась к мужу, ибо знала: ей надо убедить его, иначе их всех троих — ее, Армана и Дидье — вышвырнут из Лондона. Этот упрямец может поверить лишь одному человеку.

— Леди Хейт! — воскликнула она.

Николас, пристегивающий меч, замер.

— При чем тут моя невестка?

Симона рванулась вперед:

— Спроси ее про Дидье. Она тоже его слышит.

Николас нахмурился, настороженно вглядываясь в лицо жены, потом решительно тряхнул головой:

— Нет. Ты сумасшедшая. Тут все ясно. — И, подхватив сапоги, он направился к двери. — Будь уверена, утром я поговорю с Вильгельмом. Я не допущу, чтобы следующей баронессой Крейн была сумасшедшая. Спокойной ночи, леди дю Рош.