Кризисное управление Россией. Что поможет Путину - Степан Сулакшин

Если же мы ей этого не желаем, то каждый, конечно, поступит так, как он должен поступить.

2014 г.

Как изменить ситуацию, когда «власть действует против народа»?

То, что происходит сейчас, иначе как манипуляцией массовым сознанием не назовешь. По этой части в России накоплен огромный опыт. И главная профессиональная пропаганда сводится к простой формуле: «все, что делаем мы – абсолютно правильно, идеально, победительно и мудро, а все, кто нас критикует, – не правы и злонамеренны».

Но, с другой стороны, пропаганда нужна для укрепления стабильности и политического режима власти, а также для консолидации в обществе. В военных условиях сила пропаганды вообще не обсуждается. Критика собственной власти, верховного главнокомандующего, своих войск просто недопустима. В нормальной мирной жизни правильней и эффективней, когда общество имеет собственные мозги и выступает как сдерживающий противовес всевластию и монопольной претензии правящей верхушки.

Самое ужасное, что происходит в нашей стране, – это монополизация оценок, разработки, принятия решений и их реализации. Общество вообще побоку, им манипулируют, его мнением не интересуются.

Свойства нашего русского народа – это, конечно, долготерпение, доверие, патерналистские традиции, независимо от понимания, каков руководитель; все это в традиции. Иначе Россия не выжила бы в эту тысячу лет на своих больших территориях, в своих сложнейших условиях, при такой разнообразной структуре населения. Если бы автосубъектное, как я его называю, свойство российской власти не было бы реализовано.

Европейская либеральная модель государствостроения иная, чем в России. Западная цивилизация построена иначе, чем российское государство. В этом есть издержки. В значительной степени у нас гораздо выше риск пересменки первого руководителя, это мы вычислили по статистике царских и советских времен.

Смена, поворот курса у нас иногда более жестокий, чем это происходит при смене лидера или властной группировки в западных системах. У нас неизмеримо высока цена ошибки.

И конечно, то, что происходит сегодня, – тяжелейшие ошибки, которые могут стоить стране тяжелейших испытаний.

А с другой стороны, если руководитель блестящий, то и страна становится страной с блестящим успехом. Вот такая у нас судьба. Изменить ее в одночасье просто невозможно, надо понимать нашу суть, нашу душу, нашу природу, наши условия, и в этих, а не в выдуманных условиях пытаться помочь народу, стране, руководителям. Чтобы больше повезло, чем не повезло.

2015 г.

«Дорогой наш…»

«Дорогой наш Леонид Ильич…» – так когда-то обращались к КПСС-ным верховодителям. Но у слова «дорогой» много оттенков. Все время появляются разные новости, включающие не только аналитический аппарат, но и искренние эмоции. В Бельгии, Австрии, Франции арестованы государственные активы и имущество Российской Федерации.

Миноритарии «ЮКОСа» обратились в Европейский суд. Европейский суд, а за ним бельгийский постановили компенсировать арестом зарубежного российского государственного имущества те выплаты, которые по решению суда Россия должна осуществить. Она их, естественно, осуществлять не собирается, но такова процедура.

Поразительная вещь: сначала расхристали природно-нефтяные ресурсы, распихали их по частным карманам «ЮКОСа». «ЮКОС» распихал их по зарубежным частным карманам, перекачал туда миллиарды и миллиарды долларов. Потом те же ребята в российских кремлевских кабинетах решили «ЮКОС» «отжать», крутанули маневр с бюджетными деньгами, подставили фирму-однодневку («Байкалфинансгруп»), – президент объявил, что это очень уважаемые люди, очень опытные. В результате активы «ЮКОСа» отошли в другие руки, «ЮКОС» подал в суды, на Россию навесили штраф в 50 миллиардов долларов. Штраф в почти два миллиарда евро – это отдельная история, по которой Бельгия арестует активы. Не надо забывать, что есть еще штраф в 50 миллиардов долларов.

В 90-е годы была точно такая же история с швейцарской фирмой «НОГА», которая предъявила российскому государству иск за его финансовую недобросовестность. Арестовывали российские самолеты, выставки, другие активы за рубежом. В общем, Россия как Зимбабве – делаем что хотим с этим государством: санкциями обложим, активы арестуем…

Чем сейчас наши российские власти ответят? Они уже отвечают, министр юстиции: «бельгийские действия… действия бельгийских приставов могут быть обжалованы». А могут быть и не обжалованы. А после обжалования решение может сохраниться в силе. А плюс еще 50 миллиардов долларов на игрушки олимпийские в Сочи. А плюс еще 150 миллиардов долларов, которые утекли из страны только за 2014 год. А плюс еще сотни миллиардов долларов, которые страна теряет на экономических санкциях против нее. А плюс еще потери, которые страна несет за глупейшие встречные санкции, которые она объявляет не против Европы, а против самой себя, потому что они расширяют ряд европейских антироссийских санкций. Не слишком ли дорого для страны обходятся эти ребята?

2015 г.

Что такое самоцензура?

Цензура – это законодательный запрет на информацию, точнее, на ее производство и распространение. Законодательный – означает, что запрет обязателен для всех под угрозой наказания.

Если прочитать закон о государственной тайне, коммерческой тайне, об экстремизме, то видно, что государство вполне всерьез подходит к этой теме. Наказание может последовать вплоть до уголовного.

Нужна ли цензура как институт? В конституции России написано просто: цензура запрещена. Это не единственное противоречие в нашей крайне неудачной исторически конституции. Конечно, цензура нужна. Начиная с уже упомянутой государственной тайны и заканчивая проблемой нравственности. Грязная ругань, советы и инструкции террористам и самоубийцам, порнография, жестокость и насилие – все это виды информации. У кого есть сомнения, что эти виды информации должны цензурироваться?

Однако есть еще один специфический вид информации. Это когда информация касается политических вопросов, вопросов власти и властных персон. Если она апологетична, комплиментарна, хвалебна – то проблемы нет. Любая власть и властные персоны только радуются такой информации и массово ее тиражируют. Как в байке:

«Я человек свободный. Я никого и ничего не боюсь. Я честно и открыто, прямо в глаза скажу этой власти, этому президенту всю правду-матку, невзирая ни на что! Все, что я о них думаю!

– Никогда еще в истории у нас не было такой выдающейся и успешно действующей власти, такого самого замечательного лидера! Но он неправ! Он тоже делает ошибки! Не бережет он себя, слишком много на своей галере трудится, не принял законов о своем пожизненном назначении! Не сделал такого счастья народу. Вот, пусть теперь знает, что о нем граждане думают!»

Однако, если всерьез, то вопрос ставится о политической цензуре. С одной стороны, политическая критика власти необходима. Политическая оппозиция нужна. Нужна борьба идей и вариантов альтернативных решений в государственном управлении. Иначе не найдешь лучшие решения. А не лучшие и тем более худшие решения ведут любую страну известно куда: к краху.

Но есть ведь и неприятное следствие возможности критиковать власть, обвинять ее в коррупции, недееспособности, провалах. Это нестабильность. За слишком резкой или ничем не ограниченной критикой следует, конечно, стремление власть сменить. Если бы эта смена происходила в честной политической конкуренции и на выборах! Лучшего механизма прогресса власти и страны не придумаешь. А если смена власти происходит как в 2011 году, когда партии-победителю приписали фальсифицированных голосов в два раза? А если смена происходит как на Майдане? Со стрельбой и разрухой, с приходом во власть не лучших, а возможно, даже худших?

Должны ли общество и действующая власть защищать себя от такого варианта? Конечно, должны. Как? Запрещая, наказывая за экстремизм, недобросовестные и недостоверные обвинения и критику.

Но где тут грань в механизме, обеспечивающем, с одной стороны, здоровье процедур, а с другой – элементарную узурпацию власти, отгораживание ее от любой критики и поиска альтернатив, подавление оппозиции и любой самостоятельной мысли?

Цензура как институт, как нормативно-правовое предписание в основном касается СМИ, интернета, издательской деятельности, наружной рекламы, то есть неких материальных инфраструктур распространения информации и формализованной информационной деятельности.

Границ целесообразности и ответственности за успех своей страны тут на самом деле две. Одна формальная, а другая внутренняя, которая пролегает в каждом человеке. Существует еще один вид цензуры. О нем и идет речь!