Встреча с Вождем - Алексей Махров

– Да, Боря, пошли, я бы и на самом деле с удовольствием чего-нибудь захомячил. Думаю, часа через два мы до Нижнего таки дочапаем. Ну, в смысле до Горького, сейчас он так называется. Смотри не перепутай, Кутузов! – Усмехнувшись, Владимир Петрович рывком поднял до упора фрамугу вагонного окна. Пора привыкать к местным реалиям. Тепловозов с прочими электролокомотивами тут пока не имеется, а паровоз, ежели ветер неудачно подует, может весь поезд дымным шлейфом накрыть – потом замучаешься чихать и морду от сажи отмывать. Вчера уже успел испытать подобное: удовольствие то еще. В танке после боя и то почище, пожалуй. Ну, иногда…

В непривычного вида двухместном купе с нескладывающимися мягкими диванами – Бату с сопровождающими выделили отдельный пассажирский вагон, который подцепили к подходящему эшелону, – для четверых было достаточно тесно. Особенно с учетом немаленьких габаритов Очкарика. Четверых – поскольку теперь в «особую группу Бата» входили и двое старых знакомых, танкисты Гаврилов и Баранов. Последних Батоныч вызвал из Кубинки, уже получив от Сталина соответствующие полномочия. Во-первых, ребята толковые, проверенные в деле; во-вторых, незашоренные и учатся быстро – вон как с «Т-72» справились. Ну а в-третьих, все равно под подпиской о неразглашении ходят, так что никакой проблемы в том, что лишний секрет узнают, не будет. Вождь не спорил, осведомившись только, собирается ли «таварищ полковник» раскрывать им, кто он на самом деле? В том смысле, что станет ли рассказывать им о своем «иновременном» происхождении или нет? Услышав, что нет, мол, незачем подвергать их психику ненужному испытанию, кивнул и согласился. Добавив, правда, что, если, мол, сами начнут о чем-то догадываться, ему не следует особо упорствовать: «Зря ви, таварищ Бат, считаете, что совэтского человека, красного командира, так легко вывести из равновэсия. В особом случае можите им рассказать правду. Аккуратно, разумэется, бэз нэнужных падробностей».

Танкисты поступлению под командование полковника откровенно обрадовались: по большому счету в НИАБП заняться им было нечем. Пока не прибыл эшелон с Батом, они в основном знакомили местных спецов с трофейной техникой, с которой успели столкнуться на фронте. Осмотрев очередной невиданный танк, как выяснилось, схожий с «тридцатьчетверкой» только габаритами[28] (да и то частично, сам принцип перематывания гусеничной ленты оказался вовсе иным – зацепление было не гребневым, как на привычном «БТ» или «Т-34», а цевочным), Гаврилов с Барановым воспрянули было духом. Решив, что вот теперь-то и начнется их настоящая работа в качестве испытателей – даром, что ли, с товарищем полковником на еще более удивительной машине воевали?! Оказалось, не тут-то было. Танк по прибытии на полигон отбуксировали в дальний ангар, где и оставили под охраной бойцов НКВД. Мамлей напросился на прием к генерал-майору Романову, но тот лишь развел руками: приказ из Москвы. Все засекретить, к опытной боевой машине никого лишнего не допускать. Танкистов в списке допущенных не оказалось, несмотря на то что именно они и транспортировали «Т-44» в расположение. Степан хотел попытаться как-то связаться с полковником Батом, но более опытный старшина его отговорил. Мол, не дергайся, Степа, сам же видишь, не нашего ума дело. Захотят – сами нас найдут. Не бросит нас товарищ полковник, точно говорю, не бросит.

Гаврилов хоть и не шибко поверил словам старшего товарища, но смирился. Не спорить же с командованием? Несопоставимая геометрия на петлицах, знаете ли! Да и вообще… А спустя буквально несколько дней за ними из столицы и на самом деле пришла автомашина. И поехали товарищи в саму Москву – во второй раз за последний месяц. Сопровождающие сотрудники НКГБ оказались немногословны – ничего не объясняли, сообщив лишь, что с сегодняшнего дня оба переходят под командование полковника автобронетанковых войск Бата, который им все и объяснит по прибытии…

Кроме мамлея Гаврилова и старшины Баранова к группе Батоныча присоединились еще и четверо сотрудников госбезопасности, лейтенант Патрушев и трое сержантов, имен которых Владимир Петрович даже не стремился узнать. К чему, собственно? Охраняют? Вот и хорошо, пускай себе охраняют, так спокойнее. Ему с ними детей не крестить и танков не строить. С лейтенантом, правда, Бат попытался наладить неформальные отношения, но наткнулся на подчеркнуто-вежливый отпор. Типа субординация, все такое-прочее… на чем все и закончилось. Во время поездки охрана путешествовала в двух соседних купе, в основном приглядывая, чтобы в вагон не проник никто посторонний…

Оглядев застеленный газетами купейный столик, на поверхности которого стояли несколько вскрытых банок тушенки, уже очищенные от скорлупы вареные яйца, крупно нарезанный хлеб и овощи, Батоныч хмыкнул, ощутив, как рот наполняется слюной: со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было. Махнул рукой поднявшимся при его появлении танкистам:

– И чего стоим, кого ждем, товарищи командиры? Приятного аппетита. Как я понимаю, скоро приедем, а там иди знай, как с харчем будет. Так что на всякий случай наедайтесь впрок, пока и время, и возможность имеются.

– Товарищ полковник, а как насчет?.. – Кариков вопросительно потряс приятно булькнувшей флягой. – А то из напитков у нас исключительно остывший чай. Недавно полустанок был, так мы его без остановки проехали, а больше кипятка негде взять.

– Валяй, – ухмыльнувшись, разрешил Бат. – По писят грамм, не больше. Исключительно для аппетита.

– Так это ж не спирт, тарщ полковник! – возмутился Очкарик. – Коньяк же, тот еще, из Москвы. Армянский!

– Коньяк, говоришь? Ну, тогда лей по соточке. Давайте, товарищи, чтобы гусянка в бою не слетала и дизель не сбоил!

– Да что вы такое говорите, Владимир Петрович?! Товарищ полковник, как это «подобные танки не нужны армии»?! – Взволнованно размахивая руками, Николай Александрович Астров заходил по своему небольшому кабинету. – Разве вы не видите, что творится на фронте? Какие мы несем потери в бронетехнике? Как нужен войскам этот маневренный и легкий танк?

– Что, как вы изволили выразиться, «творится» на фронте, я прекрасно знаю, – спокойно ответил Батоныч, сидящий на стуле возле рабочего стола легендарного танкостроителя, заложив нога на ногу. – Сам всего несколько дней как оттуда. Про потери я тоже в курсе. Вот только что именно вы подразумеваете под этим термином? То, что мы потеряли достаточно много боевых машин в результате внезапности нападения и проблем со снабжением топливом и боеприпасами? Да, это есть, не стану скрывать. Или же что-то иное?

– Ну, я право не знаю… – стушевался Астров.

– Зато я знаю. Потому прошу… нет, настоятельно требую, выслушать меня спокойно. Да, первый удар противника мы в определенной мере пропустили, потому и потери. Но потери неизбежны на любой войне, даже победоносной. Потерями мы, образно говоря, расплачиваемся за нашу грядущую и неминуемую победу. Но что показал нам опыт этих первых боев? Что наши танки хуже? Слабее? Чушь. Наши танки лучше, даже те, которые считают устаревшими!

Астров хотел, было, что-то сказать, но не решился перебить собеседника и промолчал.

– Так вот, опыт первых боев показал, что даже танки серии «Т-26», не говоря уже о «БТ», могут сражаться наравне с гитлеровскими бронемашинами. Причем не только с легкими, которые они однозначно превосходят в мощности вооружения, а даже и со средними. В моей группе двое танкистов, принявших первый бой на нашей западной границе ранним утром 22 июня. На танке «БТ-7», кстати. Если захотите, они расскажут вам, сколько «Pz-III» и даже «IV» они сожгли. Пусть и из засады – но сожгли. Вы обязательно с ними пообщаетесь, но позже.

– К чему вы ведете, товарищ полковник? – осторожно осведомился Николай Александрович, наконец останавливаясь и осторожно присаживаясь напротив Бата.

– Сейчас объясню. Так вот, опыт танковых боев июня – июля показал однозначное и многократное превосходство наших средних и тяжелых машин над фашистскими. Я бы даже сказал, практически абсолютное превосходство! И по бронированию, и по вооружению, и по удельной мощности двигателя. Догадываетесь, к чему я веду?

– Пожалуй… – заметно сник конструктор. – Хотите сказать, армии нужны исключительно средние и тяжелые танки? «Т-34» и «КВ»?

– Если упрощенно, то именно так, – кивнул Батоныч. – «Тридцатьчетверки» однозначно нужны, с «КВ» несколько сложнее, но на первом этапе тоже.

– А легкие?

– А что легкие? – хмыкнул Владимир Петрович. – Да, легкие танки в армии тоже востребованы. Но исключительно в качестве разведывательных или дозорных. И – в небольших количествах. Для современного встречного танкового боя они малопригодны.

– Но у немцев ведь тоже имеются легкие, и их достаточно…