Кинетик - Александр Олегович Анин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Мудрейший появился с первой весенней капелью и устроил полноценные экзамены. К этому моменту Серый умел метать двух с половиной кубовое бревно на тридцать шагов, большой камень на сто шагов, а ножи втыкал в ростовую фигуру на двести пятьдесят шагов. Не всегда конечно попадал в тело, но тут просто был тест, и неважно в ноге торчит нож или в глазу. В контроле он достиг десятки, а свои металлические штыри гарантированно втыкал в нарисованную, с монету, точку за шестьдесят шагов.
Если сравнивать его результаты с Сребриной, то она камнем сбивала ростовую мишень за пятьдесят шагов, трёхкубовое бревно у неё летело на сто восемьдесят шагов, а нож втыкала за сотню. В контроле достигла трёшки.
Изумруда уверено шла у неё по пятам, только в метании ножа на точность достигла результата в сто шестьдесят шагов. На мечах же все достойно выдержали двадцатиминутный бой с ратником из дружины князя.
На следующий день Мудрейший собрал всех и вручил металлические боярские знаки всем ученикам.
— Тебе, Серый, тоже даю золотой знак, хоть по экзамену ты сдал только на серебряный. Просто мне постоянно приходят доклады о твоих выдумках, а для боярина светлая голова порой главней дурной силы. Завтра вы получите первые пожалованные князем деньги и должны будете облачится в соответствии со статусом. Напоминаю, что вам нужно будет к тому времени, как высохнет грязь на дорогах быть в Полянске, чтоб в случае чего поддержать воеводу Ясеня своими умениями и помыслами.
На этом волхв, как всегда, развернулся и, не прощаясь, ушёл в сторону запряжённых саней и, в сопровождении троих всадников, отъехал в Елец.
Проводя взглядом убывших, Медень радостно улыбнулся.
— Ну что, мою юные друзья-соратники. Поздравляю вас с новым этапом в жизни.
— Наставник, объясни, что нам теперь дозволительно, а что нет? — попросил Серый.
— Жениться можешь на боярышне или девице других знатных родов, — Сребрина с Изумрудой резко покраснели, — только мой совет — не спеши. Куда тебя князь на службу отправит, там в начале дом справишь, оглядишься и уже посмотришь, есть ли рядом та, к которой сердце лежит…
— Я имел в виду другие права.
— А. Тут всё просто. Твоя воля выше воли простолюдинов и ратников, до Воевод тысячников и темников(тьма =10000), и ниже оговоренных воевод, князя и Мудрейшего с его помощниками. Жалование тебе будет князь платить постоянно, не зависимо от того мир ныне, али дни горькие. Так что живи как хочешь, но помни, что за измену и спрос с тебя будет во сто раз больше.
— Что, сто раз вместо одного голову срубят?
— Да нет, срубят раз, только перед этим каждый сустав от тебя будет отдельно.
— Бр-р, — передёрнуло Серого.
— Ага, уже проникся?
— А-то. Умеете вы, наставник, взбодрить.
— Но тебе это не грозит, — поспешил добавить Медень. — С твоей изощрённой фантазией ты всегда должен победителем выходить.
— Благодарю на добром слове, наставник.
— Я сказал, что вижу, — улыбнулся Медень и переключился на девушек. — Ну, а вы, красавицы, жалование получите и родных навестить поедете?
— Да, наставник, — ответили девушки.
— У вас будет не более двадцати дней. Поспеете?
— Поспеем, наставник.
— Вот и добре. А ты чем займёшься, Серый?
— Телегу куплю, инструмент собирать начну.
— Не хочешь ремесло оставлять?
— Не хочу. Не люблю быть зависимым в некоторых мелочах. Всё ж удобно, когда есть возможность самому многое сделать. Сюда же мы не вернёмся?
— Мы то — да, а вы точно нет.
— Новых отроков воспитывать будете?
— Верно.
— Я смогу весь инструмент с мастерской забрать?
— Заберёшь. Ты же у нас такой один, и больше никто из одарённых молотками не стучит.
— Спасибо.
— Князю скажешь.
— Да когда я его увижу?!
— Полянск отстоим и увидишь.
* * *
Княжеское жалование было в размере одной золотой монеты, довольно неплохой чеканки с профильным портретом. На выбор можно было взять и серебряными монетами означенную сумму, и Серый выбрал серебро. В Елец он выехал сразу, по дороге проводит девчат и сам закупится доброй одеждой. Теперь он имел право открыто носить меч и другое оружие и ехал, пытаясь смотреть на себя глазами окружающих. Было неуютно, но как-нибудь привыкнет.
Боярышни были при параде и свысока и молча взирали как на окружающих, так и на него, хотя совсем недавно их глаза говорили иное. Возможно, потёртая в трудах одежда была тому виной, но для Серого это было уже неважно. Он постепенно отстал, пропуская девчат с заводными конями вперёд, а после и вовсе пустил коня шагом лишь проводив глазами не ставших оборачиваться в поисках его гордых боярынь.
Свернув в город, он показал стражам золотой знак, дающий право и, получив одобрительный кивок, продолжил путь уже верхом.
Статус боярина позволял ему и по рынку ездить верхом, но это было бы слишком приметно, а позориться потёртой одеждой не хотелось.
Одежду он выбирал тщательно и не спеша. Новый кожаный костюм из пропитанной дёгтем овечьей кожи, новые сапоги и тёплый плащ, волчью меховую шапку с хвостом и такие же рукавицы, две пары нижнего белья. В оплату достал сделанный самодельный золотой.
— Это что за монета?
— Золотой, что не видишь?
— Вижу, боярин, а чья она?
— Не знаю. Той весной трофеем взял несколько.
— Наверное издалека пришла.
— Наверное. Расспросить стайданцев не успел. Померли шибко быстро.
— Ну ладно, — сказал торговец, пряча сокровенный кругляшок.
— Что, сдачи не будет?
— Не серчай, боярин, монета не здешняя, а вдруг с ней что не так?
— А что с ней может быть не так?
— Ну…золото разбавлено, — нашёлся торговец.
— Лукавишь, но хрен с тобой, я не жадный. Легко пришло-легко ушло.
На последок посмотрев в честные, но шибко радостные глаза плута, Серый упаковал свою старую одежду и пошёл дальше по торгу в поисках волчьей безрукавки, стали и кожи. Поношенную одежду можно было продать, но он решил её оставить.
Новую телегу с крепким конём он купил тоже за своё золото и уже на неё приносил покупки, наняв в охрану крепкую горластую бабу, пообещав заплатить ей серебряную монету. Она же предложила ещё за одну монету побыть извозчиком, сопроводив боярина до хутора, на что Серый согласился. Сено, два мешка овса, пара кож, две шкуры медведя, волчья безрукавка, одна крица стали и в кошельке осталось только двенадцать серебряных монет. В принципе успешно сторговался, но главное, ему стал понятен принцип, что торгаши, при разнице в пять монет
