Братья Sisters - Патрик Витт

– Объяснись, – потребовал я.

Чарли не ответил, и я, встав на ноги, посмотрел на братца сверху вниз.

– Объяснись, черт тебя задери!

– Я отвечу, но лишь затем, чтобы вернуть тебя на путь истинный.

– В каком смысле?

– Мне даром досталось то, за что ты заплатил пять долларов и до сих пор не возымел.

Я раскрыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Вспомнил, как повстречал хозяйку на лестнице: она ходила наполнить кипятком ванну для Чарли и вышла из комнаты в расстройствах.

– Что ты с ней сделал? – спросил я.

– У меня и в мыслях ничего не было, она сама предложила: пятьдесят центов за ручную работу, доллар за услугу ртом. Добавив еще полдоллара, я взял бы то, что спрятано под юбкой. И я-таки предпочел залезть под юбку.

Кровь тяжело застучала у меня в голове. Рука сама собой потянулась к лепешке.

– Чем ты ее так опечалил?

– Если честно, я остался недоволен качеством услуг. Вот и размер оплаты, а вернее неоплаты, дурно сказался на ее настроении. Братишка, если б я только знал, что´ эта дамочка для тебя значит, то и пальцем бы ее не тронул. Но ты вспомни: мне было дурно, я нуждался в утешении. Прости, Эли, однако в тот момент твоя прелестница вела себя уж больно доступно.

Съев лепешку в два укуса, я потянулся за добавкой.

– Гд е сало?

Парнишка протянул мне тарелку, и я обмакнул лепешку в свиной жир.

– Если я и позволил тебе пустить пять долларов по ветру, – произнес Чарли, – то смотреть, как ты моришь себя голодом зазря, для меня невыносимо.

Кровь у меня в жилах бурлила. Наконец, наконец я ем жирную пищу! Сердце же, напротив, как будто заглохло от новостей, что за натура у моей избранницы.

Жуя и будучи весь в тягостных раздумьях, я опустился на землю.

– Хочешь, пожарю еще бекона? – предложил Чарли.

– И бекона, и лепешек, и бобов – все давай.

Паренек тем временем достал из кармана губную гармошку и, постучав ею о ладонь, предложил:

– Сыграю вам застольную песню.

Часть вторая Калифорния

Глава 25

Парнишка признался, что неподалеку в рощице он укрыл своего коня, и попросился с нами в Калифорнию. Чарли сразу ему отказал, но я, не видя причин соглашаться с братцем, велел парнишке собираться, дал ему пять минут. Он убежал и вскоре вернулся, ведя больное, чахлое животное: ни седла, ни сбруи, шерсть слезает клочьями, обнажая голую кожу и ребра под ней. В ответ на наши недоуменные взгляды парнишка произнес:

– Да, Счастливчик Пол выглядит не особенно хорошо, но те холмы он преодолеет не хуже паука, что лазит по стенам.

Чарли обратился ко мне:

– Сам ему скажешь или мне объяснить?

Я ответил, что сам, и подошел к парнишке. Я не знал, с чего начать, и потому изложил чисто практическую сторону дела:

– Гд е седло, парень?

– Есть плед и мои собственные подушечки.

Он похлопал себя по заду.

– Что, ни удил, ни узды?

– Дядя Джимми все забрал. Зачем, не знаю, но Счастливчик Пол вывезет. Он дорогу знает.

– Мы тебя ждать не станем, – предупредил я.

Скармливая коню лепешку, паренек ответил:

– Вы пока не понимаете, но скоро сами увидите: мой конь сыт и полон сил, он проскачет сколько надо.

Говорил паренек с искренней убежденностью, и я даже поверил в скаковые качества Счастливчика Пола, однако на деле вышло иначе: полудохлый конь и его всадник отстали от нас еще в самом начале. Я обернулся посмотреть: парнишка тузил по голове и шее животное, которое нисколько не спешило взбираться в гору. Чарли от смеха чуть не упал с Шустрика. Положение и меня позабавило, но вскоре мы утратили к нему интерес, пришпорили коней и часа через четыре оказались на заснеженной вершине. Ослепший на один глаз, Жбан и то ни разу не споткнулся. Впервые я ощутил, что мы понимаем друг друга и что конь подо мной жаждет проявить свои лучшие качества. Однако не разыгралось ли мое воображение? Не выдаю ли я желаемое за действительное? Чего только в пути не придумается.

По ту сторону перевала дорога нас ждала куда приятнее. К закату мы пересекли снеговую границу и устроились на ночлег. Спали долго и снялись поздно, чтобы в умеренном темпе въехать на землю штата Калифорния. В сосновом лесу, где деревья росли густые и высокие, мы наткнулись на небольшой извилистый ручей. Вот оно. Перед собой мы видели причину, по которой разумные люди теряют голову и снимаются с насиженных мест, навсегда бросая дом и семью. Какое-то время мы с Чарли молча взирали на ручей, потом братец не выдержал и, спешившись, присел на бережку. Набрал пригоршню илистого песка и поковырял в ней пальцем.

В четверти мили к северу на том берегу я заприметил палатку. Из нее высунулась рожа, бородатая и чумазая. Я поднял руку в знак приветствия. Рожа исчезла.

– Ну вот, хоть одни живой старатель, – заметил я.

– Далеко же он забрался.

– Как знать. Навестим его, справимся, как дела идут?

Чарли высыпал песок обратно в воду.

– Пусто, братец. В этой реке ничего нет.

– Так, может, все же у него спросим?

– Времени жалко. Хочешь узнать, как дела у этого старателя, – езжай, спрашивай. А я пока до ветру сбегаю.

Мы въехали в глубь леса, и я повел Жбана вверх по течению. Остановился напротив палатки – но ручья не пересек – и позвал. Бородача и след простыл: у входа в его жилище осталась пара сапог, в ямке горел костер; тут же лежало седло, однако лошади нигде не было видно. Я позвал снова, потом еще раз – ответа не пришло. Неужели бородач босиком убежал в лес? Не пожелал делиться радостью от добычи несметных сокровищ? Впрочем, стоянка убогая, так что вряд ли он намыл хоть сколько-то золота. Этот человек жаден, но недостаточно храбр, не посмеет сунуться в осиное гнездо под названием Калифорния. Не добыв богатства, не добыв вообще ничего, он постепенно оголодает, сбрендит и помрет. Я как наяву увидел нагое тело, распростертое на земле и расклеванное дроздами. Как-нибудь его найдут…

– … одним холодным утром, – вслух закончил я мысль.

Позади меня кто-то вскинул винтовку (раздался характерный лязг).

– Что одним холодным утром? – спросили из-за спины.

Я поднял руки, и невидимый старатель расхохотался, довольный, что застал меня врасплох.

– Под рекой есть тоннель, – сказал он. – Что, не подумал о нем, да?

Он больно ткнул меня в бедро стволом винтовки, и я начал оборачиваться.

– На меня смотри, на меня, сволочь! Я тебе сейчас лицо прострелю! – прошипел он.

– Не стоит. Я не желаю вам зла.

Он снова ткнул в меня в ногу.

– Зато, может, я тебе желаю, а? Ты об этом не подумал?

Он рассмеялся высоким и тоскливым голосом. Должно быть, спятил или вот-вот спятит. Дьявол, а ведь Чарли был прав, что не пошел со мной на стоянку.

– Ты охотник, да? Пришел за рыжей медведихой?