Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова - Артем Валентинович Клейменов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может, стоит приманить Бориску? — обратился он к Эвелине.
— Почему бы и нет, — улыбнулась девушка, с неохотой оторвавшись от тетрадки со стихами.
— Тогда достаю из морозилки водку…
— Аристарх, прости, но я совсем не пью, тем более, водку.
— Это ты Бориске потом расскажешь…
— А без этого никак?
— Если честно, я не знаю, у меня, если не считать последнюю встречу, по-другому никогда не было, — задумчиво ответил поэт и поставил замороженную бутылку на стол, после чего, поддавшись патриотическому порыву, достал три гранёных стакана — «привет из СССР» и не начатую банку красной икры.
— Шиманская, а кто я сейчас?
— Ты известный поэт и тусовщик, тебя читают, цитируют, любят и ненавидят, ты на гребне волны хайпа и популярен почти, как Бузова и даже поговаривают, что у вас был роман.
— Не знаю, кто такая Бузова…
— Как же с тобой тяжко, никак не привыкну к тому, что ты не знаешь самых простых и очевидных вещей, — усмехнувшись произнесла Эвелина и показала фото Бузовой с экрана смартфона.
— С этой у меня вряд ли что-то было, она слишком несчастная и совсем не в моём вкусе, — выдавил из себя Аристарх и с удивлением стал рассматривать смартфон, ведь в нулевых таких штуковин ещё не было.
— И с Собчак ничего не было? — живо поинтересовалась Шиманская, демонстрируя фото Ксении.
— С этой, в принципе, могло что-то быть, эта дама хоть и некрасивая, но харизматичная. С другой стороны, она тот тип барышень, с которыми хочется не секса, а выпить, чтобы потом слушать их пьяные бабские разглагольствования. Секс, при определенных условиях, конечно, тоже возможен, но тут надо оценить объект вживую. Впрочем, она такая же несчастная, как и Бузова, в ней так же чувствуется какая-то боль и большая обида на окружающий мир.
— Аристарх, ты совсем не любишь несчастных женщин?
— Эвелина, для меня женщины — всего лишь Музы, а Музы не могут быть нечастными, их удел — вдохновлять. Эти странные девушки совсем не вдохновляют, они пустые, как жизнерадостная семья из рекламы, в благополучие которой никто не верит и очень похожи на нечто придуманное, на мультики, например.
— А ты когда-нибудь любил?
— Это вряд ли, поэты — певцы страсти, а любовь скорее проза…
— Неужели тебе так нравится жить?
— Послушай, ты сейчас видишь тело человека, которому сорок два года, а тому мне, который сидит в этом теле и с тобой разговаривает, на двадцать лет меньше. И я, в свои реально ощущаемые двадцать два, отлично понимаю, кем являюсь и для чего создан, поэтому не хочу ничего менять. У меня нет противоречий с этим миром, я с ним в полной гармонии и хочу быть только тем, кто есть. В общем, нет желания менять совершенное.
— Лихо ты про совершенное… А как же саморазвитие и прочее?
— Так развиваться можно бесконечно, но лишь, как поэт.
— Какие у вас запутанные философские диспуты, да ещё и на трезвую голову — не порядок! — вмешался в разговор, невесть откуда появившийся, Бориска.
— Ух ты, уже припёрся! Ну правильно, где водка, там и Бориска, к гадалке не ходи. Что настоящий Ельцин, что его привидение — алкаши, на которых пробы ставить негде.
— Ну, Аристарх, выпить — святое, что тут поделать… Хотя я, например, в отличии от уже почившего забулдыги Президента, страной никогда не управлял, если память мне не изменяет.
— Так и Борис Николаевич никогда ей не управлял, так что, Бориска, и тут разницы между вами нет.
— Ну это только по твоим словам между нами разницы нет. Вот, например, от Ельцина только Ельцин-центр в Екатеринбурге торчит и земельный участок на Новодевичьем с гниющим трупом внутри, а я вот, такой красивый, сижу с вами, и мы все сейчас культурно наберёмся, между прочим, под красную икру, кстати.
— Шиманская говорит, что совсем не пьёт, так что в этом ты ошибаешься.
— Думаю, что всё-таки пьёт, если, конечно, у неё есть ко мне вопросы, — уверенно сказал Бориска аккуратно зашёл за спину Эвелины и ущипнул чуть ниже талии.
— Как понимаю, это тот самый знаменитый «заход сзади» от Бориса Николаевича, только в твоём исполнении? — улыбаясь, уточнил Аристарх.
— Ну нельзя же совсем без Ельцинской классики, как никак в его личине обретаюсь.
— Тогда, может, откатишь ситуацию назад и скажешь: я устал — я ухожу?
— Нет, назад ничего не проворачивается, дорогуша: ты в моменте!
— Тогда хоть объясни, что, вообще, со мной происходит?
— Ты, как поэт, должен понимать, что происходит. Но так как ты очень тупой поэт, то ничего не понимаешь и безвольно плывешь по течению, как экскримент.
— Да, Бориска, спасибо, так стало намного яснее, пожалуй, возьму и уберу водку обратно.
— А что сразу уберу? Я, например, тебе подарок давеча обещал, ты его и получил.
— Подарок, скажу прямо, так себе… На двадцать лет постарел…
— Ну тут можно поспорить, многие, например бы, хотели такое пережить и увидеть своё будущее. Впрочем, не это подарок.
— Так можно всё вернуть обратно или нет?
— Обратно ничего не вернуть, ты уже тут и с тобой произошла куча событий. Да ведь ты и сам, небось, не жаждешь что-то отменять.
— Мне кажется, наоборот, хочу, аж трясёт.
— Это только сейчас так кажется, а потом будешь совсем другое требовать. Устану бегать по твоим бесконечным хотелкам…
— Ошибаешься, Бориска…
— Да брось… Я никогда не ошибаюсь.
После самоуверенных слов Бориски повисла ленивая тишина, а чуть успокоившийся Аристарх щедро разлил водку, после чего все безмолвно выпили, включая трезвенницу Эвелину. Девушка подумала и решила, что лучше воспользоваться полезным советом привидения, иначе новая нормальность, несомненно, доконает
