Аптекарь 2 - Алексей Турков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отъехав пару кварталов, свернув в лабиринт улочек, в тихом месте мотоцикл остановился, Зубилин самостоятельно выбрался из «люльки», снял халат, под которым оказалась отглаженная парадка, и тщательно умыл рожу из фляги. Теперь он смотрелся «бравым молодцем». Будний день, народ на работе, а тунеядцы собираются в пивной, так что свидетелей преображения почти не было. Далее они поехали по городу и трубы многочисленных местных заводов помпезно дымили вокруг, как громадная эскадра. Крокодил лихо подкатил к магазину «Динамо» с черного хода. Зубилин выбрался и слегка опираясь на костыли пошел к главному входу в магазин.
Там, обаяв продавщицу жизнерадостной улыбкой и рассказав о шефской работе с подрастающим поколением, наш исцелившийся вояка приобрел себе стартовый револьвер, типа МР-313. Умельцы из Ижеского механического завода сделали сей стартовый револьвер приварив в дуло заглушку-рассекатель на боевой наган. Холостые патроны на первое время прилагались. В дальнейшем думали использовать строительные патроны, применяемые для забивания дюпелей. Все, пишите письма!
Крокодил аналогично закинул Зубилина обратно домой, опять же под видом инвалида, беспомощного словно куль с картошкой. А сам, созвонившись с Иваном и договорившись о встрече, завез стартовый пистолет к Саблину в гараж.
Гараж у Ивана давно был оборудован под лабораторию. Тут был и холодильник и химические реактивы. Иван рьяно принялся за дело. Пролетарий не должен чураться никакого труда!
Кондовое изделие ижевских оружейников являлось образцом здорового примитивизма. Ничего лишнего. И особенно ничего не сломаешь. Надо было выбить заглушку из дула, заморозив пистолет. Саблин повернул шомпол в держателе, вытащил ось барабана и затем сам барабан. Лишние детали остались на столе, а заготовка отправилась в морозильник, чтобы охладиться. Сам же Иван в это время готовил реактивы для изготовления углекислого льда. То есть для дальнейшей заморозки дула до минус семидесяти градусов. А морозилка, как известно, дает не более 16. Все готово. Револьвер был удобно зажат в тисках дулом вверх. На спайку закапал раствор. На оружии моментально появилась изморозь.
Затем Иван взял подходящего размера ванадиевое сверло. Сверл у парня много, запас, он всякие случаи учитывал. Вставил инструмент в дуло, примерился молотком и резко стукнул. Раз, другой, третий… На пятом ударе заглушка со звоном сломалась. Она была приварена на еле заметной точечной сварке и держалась на соплях. Просто армагеддец какой-то! Но главное, что наган вернулся в свое первородное состояние. Как метко говорил Остап Бендер: «Я дам Вам парабеллум!»
Пока пистолет нагревался до комнатной температуры, Саблин, сам дивясь своей сметке, отлил несколько пуль в гипсовые формы.
Нагрев свинец из выброшенного кем-то в гаражах старого аккумулятора в тигле. Пули будут так себе, но и стрелять из данного револьвера предполагалась не дальше, чем с двадцати метров. Так, пока форма остывала, Ваня убрал в дуле остатки сварки, отшлифовав там поверхность мелкой наждачной бумагой. Отлично. Осталось выбить пули из формы и вставить их в холостые патроны. Для усиления поражающего эффекта победоносный Саблин на головке каждой пули вырезал ножом крест. Пусть будут разрывные. Тогда баллистическая экспертиза ничего не даст, даже если будет обнаружено орудие убийства.
Дальше — барабан в рамку, ось на место, шомпол в нижнее положение и пропихнуть внутрь, рычаг-фиксатор вверх. Все, здравствуй оружие. В руках полноценный срок. Поэтому револьвер необходимо спрятать. Как и патроны.
Пока Иван работал, радиоприемник в его гараже рассказывал о последних достижениях СССР — лучшей страны в мире. Передача шла прямо из Москвы:
— Наш великий спортсмен, Василий Сидоров, — торжественно говорил диктор, — только что побил все существующие мировые рекорды по прыжкам в длину, бегу на три километра, бегу на пять километров, бегу на сто километров, преодолев снежный буран, горный хребет и безводную пустыню. К сожалению, все его великолепные достижения оказались тщетными. Его поймали и вернули на Родину.
Дни бежали. Скоро всякие остатки холода испарились без остатка. Стало так тепло, что девушки, томясь неясными надеждами, сняли тяжесть колготок. Запахло полноценной весной. Воробьи жизнерадостно искали всякий вздор. Коты удобно развалились на возвышенностях, крышах, деревьях и каменных заборах и, снисходительно щурясь, глядели вниз на дворы. Расплываясь от счастья.
Наступало Первое Мая. Большой советский праздник. Когда народ тянулся на природу. Первомайские шашлыки. Маевки! Сильны народные традиции! По старой воровской привычке Сиплый тоже поехал. Надо было еще раз без лишних ушей обсудить с костяком банды дальнейшие планы и действия. Пришло время серьезно потолковать….
Их уже ждали. Хиханьки да хаханьки закончились — пошла серьезная работа!
Еще в пять утра Зубилин украдкой вышел из квартиры. На условиях полной нелегальности. Исходя из местных реалий, вид у него был как у махрового бомжа. Засаленный армейский бушлат, старые и драные штаны, небрит, щеголяя трехдневной щетиной. Зато без костылей и почти не хромал. Зубилин был холоден и готов к борьбе.
«Ночной зефир струил эфир…» Соседей в столь ранний темный час не было видно, а через два дома, возле мастерской «Ремонт и изготовление импортных очков» его подхватил ожидающий Крокодил на мотоцикле.
Оба седока одели шлемы и теперь были похожи, как матрешки в сувенирной лавке. Заехав по пути в гараж, они забрали у Саблина револьвер. Пули у патронов уже были обработаны ядом, сворачивающим кровь и вызывающим инфаркты. Этот яд был нестойким и через сутки распадался на безобидные составляющие. Так что работать надо было именно сегодня. После этого Крокодил с ликвидатором засели в засаде, наблюдая за домом Сиплого. Держали ухо востро. Работали не за страх, а за совесть.
Их ожидание через пару часов завершилось успехом. К дому подвалил буро-коричневый Москвич-412, в котором уже сидели трое бандитов. Вот же гнусные бандитские рожи! А вскоре к ним присоединился и Сиплый. Кто рано встает тому бог дает. А на демонстрацию эти люди не ходили. И митингов избегали.
Предпочитали пораньше поехать и приступить к отдыху. Костер, шашлык и водка ждать не любят. Так что приятели, под праздничный марш Буденного, доносившийся из уличных репродукторов, не обращая внимания на красные флаги и транспаранты, резво двинули за город. Покинув его по Восточному шоссе, которое прорывало широкое кольцо зеленой зоны и обрывалось перед традиционным жестяным плакатом «Счастливого пути!».
Здесь покидающие город машины на разрешенных сорока км/час прокатывались мимо стационарного поста ГАИ, чтобы, оказавшись «на свободе», в черном желобе отороченной лесополосами трассы, ввинтиться наконец с привычной скоростью в упругий теплый
