Самый лучший коммунист (СИ) - Смолин Павел

— Я рад, что у тебя появилась новая игрушка, — стебанул он меня.

— Нужно попробовать, — решил я и набрал номер оператора. — Здравствуйте! Соедините меня, пожалуйста, с… — продиктовал номер.

Дед Паша снял трубку почти сразу — это же жутко экстренный номер:

— Судоплатов!

— Привет! Поменяй номер, деда! — выпалил я и отключился.

Первый в мировой истории беспроводной телефонный розыгрыш свершился!

— «Деда»? — опознал русское слово Леннон и ткнул пальцем вверх.

Тоже у нас научился.

— Не, другого деда, — объяснил я. — Который из КГБ.

Отхлебнув «Жигулевского» из трехлитровой банки, Джон подозрительно прищурился:

— В Албании все было так, как ты рассказывал в телеке?

— Именно так, — подтвердил я.

— Черт, — вздохнув, он положил подбородок на опертые на стол руки. — Я думал, ты просто отмазываешься, чтобы не потерять репутацию.

— Так у меня не такая репутация, — улыбнулся я. — Я не призываю заниматься любовью, а не войной. Я призываю рабочий класс всей планеты БОРОТЬСЯ за будущее — свое и наших потомков. Албания и Италия — это итоги долгой подготовительной работы, где я — только верхушка айсберга.

— Ты творишь историю, Сергей, — согласно кивнул Леннон и мечтательно потянулся. — Ах, как бы мне хотелось привести толпу в грёбаный Парламент!

Звучит как призыв к государственному перевороту.

— В нормальной стране так не работает, — покачал я головой. — Демократия же: убивать политиков нет смысла, потому что он просто сменится другим.

— Неплохо придумано! — хохотнул Джон. — Знаешь, что самое дерьмовое в том, чтобы родиться нищим в Англии?

— Что?

— Тебе с рождения дают понять, что ты — человек второго сорта. Грязный крестьянин. Они могут улыбаться тебе, петь твои песни, но ты все равно остаешься простолюдином. Элита не уважает нас, Сергей, — вздохнул. — Долбаный ублюдок рождается с золотой ложкой в заднице и считает всех вокруг дерьмом. При этом он не делает для этого мира ни хрена хорошего!

— Обезьяны! — подытожил я. — Фигня, Джон, капитализм доживает последние времена, и, может быть, мы с тобой еще успеем увидеть единое социалистическое человечество.

Дверь реп-точки открылась, впустив дядю Федю.

— У меня приказ, — заявил он.

— Делайте, дядь Федь, — вздохнул я.

КГБшник подошел, обозначил символический подзатыльник и ушел.

— От деда ответка, — пояснил я удивленному Леннону. — Видел Джима Моррисона?

— Знакомы, — кивнул Джон. — Гений, — отдал должное. — Законченный алкаш, — оживился. — Представь, концерт на десять тысяч людей, а он нажрался и вырубился прямо на сцене! — с явным удовольствием поругал коллегу по цеху. — Мы частенько выступали пьяными, но до срывов концерта никогда не доходило! Мы — профессионалы, а он долго не протянет, — вздохнул. — После смерти станет легендой, — взгрустнул.

— Стать легендой при жизни — гораздо ценнее, — отвесил я комплимент. — Ты, Джон, уже вечен, и для этого совсем необязательно умирать. Я рекомендую тебе усилить охрану — большие дядьки на тебя покушаться не станут — им выгоднее тебя маргинализировать, но в мире куча сумасшедших. Чем выше масштаб личности, тем больше вероятность, что какой-нибудь идиот сочтет тебя причиной своих бед и разрядит револьвер в упор.

— Я не хочу, — покачал он головой. — Мне нравится свобода, и, если кто-то решит меня убить, я спокойно приму это.

— Твое право, — с улыбкой кивнул я.

Как минимум рядом с Амааной Леннон охраняется с ней за компанию, может и пронесет. В любом случае до безумца с револьвером еще много лет, так что выкидываем из головы.

— Поехали возьмем жен, палатки и переночуем в лесу как нормальные, взрослые семейные мужики, — предложил я.

Гоготнув, Леннон кивнул:

— Идем!

Жизнь вернулась в привычную колею. Большую часть времени занимало производство «Звездных войн» — по моим прикидкам к весне закончим. Параллельно принимал группы гастарбайтеров: их количество в Союзе растет с каждым днем. В мои времена одна из объясняющих экономический кризис позднего СССР теория говорила о банальном недостатке населения — мол, будь к девяностому году триста с лишком миллионов товарищей, ничего этого бы не произошло. На мой взгляд это — лишь одна из проблем, но некоторая правда в теории есть: «родных» рабочих рук прямо не хватает! Не хватает их даже на государственные нужды, чего уж говорить про гиперактивного меня? Особенно теперь, когда множество товарищей из государственного сектора перекатились в кооперацию, а БАМ сожрал две трети свободной молодежи!

Азиаты — это замечательно, но Северная Корея больше пролетариев мне выделить физически не может: у них там и своей работы хватает. Китайцы помогают сильнее: на данный момент развитию нашей страны помогают почти пятнадцать миллионов китайских товарищей. Кажется — охренеть как много, но в масштабах ВОТ ТАКОЙ страны это — капля в море.

Поэтому я совсем не удивился, когда на строительство фундамента атомки прибыла группа настоящих африканских негров под командованием эфиопа-выпускника РУДН. Товарищей из совсем диких мест нам бы не прислали, а с этими еще и провели долгую разъяснительную работу, так что справлять нужду в специальных местах умеют, а каннибализма не приемлют.

Еще на Дальнем Востоке нынче можно отыскать рабочих из Индии — тоже едут с радостью, там нынче страшная нищета — из Чили, Польши, Венгрии и даже из ГДР. Итог решения не складывать вслед за кремлевскими дедами лишнюю валюту в «фонд народного благосостояния», а слить ее часть на найм рабочих из союзных европейских республик. Нет, они до такого тоже додумались, но, в отличие от меня, деды ждать могут и умеют. И я технически мог бы подождать, но тупо не хочу — если можно выполнить пятилетний план за два-три года, значит надо выполнять!

Второй способ потратить валюту мне нравится еще больше первого: по морям и железным дорогам в Союз прибывают груженные протезами, легкими удобными костылями, инвалидными колясками, специальными медицинскими кроватями для «лежачих» больных и прочим грустным, но облегчающим жизнь классу граждан, о котором обычно не говорят, добром караваны.

Раньше не говорили — сейчас с этим все в порядке: показывают интервью с инвалидами-передовиками (рабочих мест для способных хоть как-то трудиться мы с партийными товарищами насоздавали еще давно), в книги и фильмы «осторожно рекомендуется» добавлять персонажей с особенностями, а конкретно в Сокольниках, где полгода назад открылся целый комплекс из фабрики и домов, тротуары лишились бордюров, а лестницы домов, производств и магазинов обзавелись пандусами. Так и называют москвичи — «инвалидный район». Целевая, прости-господи, аудитория довольна: условный безногий товарищ может на коляске выехать из своей квартиры, доехать до лифта, заехать в него, спуститься вниз и по пандусу выехать на улицу, где инфраструктура позволяет нормально перемещаться по району без посторонней помощи. Это тебе не с пятого этажа «хрущевки» вниз ползти с коляской на горбу!

По всей стране, пока — на чужих арендованных площадях, открылись центры подготовки особенных граждан к трудовой деятельности: помогают определить возможности, устраивают на обучение и потом на производство. Ведется активная работа и расширение сети и самого грустного звена цепочки: интернатов для пожизненного содержания инвалидов — как детей, так и взрослых. Трижды за свою попаданческую карьеру к таким детям ездил и потом долго приходил в себя. Жалко! Очень-очень-очень жалко!

На «нижнее звено» уходит еще один кусочек валютных доходов: идиотов и социопатов велено гнать в шею, а вот нормальные педагоги, нянечки и обслуживающий персонал получили чуть ли не двухкратную прибавку к зарплате, ежемесячную коробку импортных фруктов «за вредность» — так нифига себе моральная нагрузка! — и полугодовые премии в инвалютных чеках. Озаботился и инфраструктурой, выписав из-за бугра краску, материалы, сантехнику и прочее потребное вместе с бригадами ремонтников. Не остались без внимания студенты художественных направлений: регулярно ездят по домам-интернатам, расписывая стены красивостями. Лечить наложением рук я, увы, пока не умею, но улучшить маленький окружающий мир для тех, кому сильно не повезло — тоже хорошее дело, как ни крути.