Балтийцы вступают в бой - Владимир Трибуц

Между тем Лиепая продолжала сражаться. Оставшиеся в городе для прикрытия прорыва отряды бойцов и моряков, комсомольцы отряда Иманта Судмалиса и рабочие батальона Петерсона держались до последнего.

29 июня враг вошел в город. Однако и после этого бои почти всю первую неделю июля не прекращались. Часть патриотов под командованием Иманта Судмалиса на автомашинах прорвалась из окружения к литовской границе и ушла к партизанам. Значительно позднее Имант Судмалис был схвачен гитлеровцами и казнен. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза.

В неравных боях защитники Лиепаи проявили беззаветное мужество и героизм, доказали свою нерушимую верность Коммунистической партии и Советской Родине. Здесь враг впервые познакомился с отважными балтийцами и окрестил их «черной смертью». Мужество защитников Лиепаи увековечено в памятнике, стоящем у моста через Торговый канал. На нем надпись: «Защитникам Лиепаи 23.06–29.06 1941 года».

В боях под Лиепаей враг понес значительные потери, был сбит темп его наступления на Ленинград. Ю. Майстер признает: «Советская военно — морская база оборонялась ожесточенно. Русские пытались вырваться из окружения, но удалось осуществить это лишь части гарнизона. 28 июня после борьбы, которая потребовала значительных потерь, германским соединениям, включая введенные в действие части морской пехоты, оказалось возможным начать штурм Либавы… Затем марш германских войск вдоль Балтийского побережья прекратился вследствие упорного советского сопротивления»[22].

Сейчас может быть поставлен вопрос, могла ли удержаться Лиепая под натиском противника в сложившейся ситуации? Неправомерно утверждение о том, что «…в Либаве было достаточно средств — дивизия, береговая оборона, корабли и авиация, но действовали они не вполне эффективно»[23]. Если бы для оборо ны Лиепаи были выделены более значительные силы, то и тогда потеря базы стала бы неминуемой. Возможно, что бои за Лиепаю были бы несколько продолжительными и противник имел бы еще большие потери. Но нельзя рассматривать оборону Лиепаи, расположенной на правом фланге Северо — Западного направления, вне связи с общим положением войск на суше. Все зависело от того, как долго могли продержаться наши войска на занимаемых рубежах.

Как показали последующие события, противник сосредоточил на своем левом фланге исключительно мощную группировку, рассчитывая победным маршем в самые короткие сроки дойти до Ленинграда. Им противостояла сравнительно слабая группировка наших войск, мужественно отстаивавшая каждый метр родной земли, но отступавшая под давлением превосходящих сил. И оставлять базу в глубоком тылу противника не имело смысла. Поэтому вопрос был только в днях или неделях ее обороны.

Не могу согласиться и с мнением, что было бы лучше «…назначить ответственным за ее оборону командира базы, придать ему некоторые сухопутные части, подчинив их командующему Балтийским флотом»[24]. Это не меняло положения. Но следует признать, что в мирное время вопросы взаимодействия сил флота и войск при обороне побережья почти не разрабатывались. «Нарком ВМФ и Главный морской штаб должны были проявить больше настойчивости перед Генеральным штабом в разрешении всех неясных вопросов»[25].

Между тем обстановка на Северо — Западном направлении продолжала ухудшаться.

Ведя тяжелые оборонительные бои, 8–я армия отступала на Ригу, 11–я — на Полоцк. Других сил, способных оказать эффективное сопротивление врагу, на этом направлении не было. Угроза захвата с суши Усть — Двинска, где находились значительная группа надводных и подводных кораблей, крупные запасы мин и топлива, нарастала с каждым днем.

В ночь на 27 июня я выехал на машине в Ригу. В штабе Прибалтийского военного округа застал заместителя командующего войсками Прибалтийского особого военного округа генерала Г. П. Со- фронова, который занимался эвакуацией оставшейся части штаба. В Усть — Двинске я вызвал командира военно — морской базы контр- адмирала П. А. Трайнина, командиров соединений контр — адмирала

В. П. Дрозда и капитана 1 ранга Н. П. Египко, начальника штаба дивизиона торпедных катеров старшего лейтенанта Е. В. Осецкого и проинформировал их о сложившейся обстановке. Выслушав мнение каждого, я принял решение немедленно вывести из Усть — Двин- ска все боевые и вспомогательные корабли, погрузив на них материальные ценности, а что не удастся вывезти — уничтожить. Ос новное направление отхода кораблей и транспортов — Куйвастэ— Рохукюла и далее Таллин.

Контр — адмирал В. П. Дрозд получил особую задачу: «Отряду легких сил находиться в Моонзунде в полном составе, нести дозор на внутренней стороне минного заграждения, базируясь на Куйвастэ, крейсеру «Киров» находиться в Таллине. Выставить мины, прикрывающие Моонзунд с юга, продолжать минные постановки в Ирбенском проливе. Отходить из Рижского залива только по моему приказанию, использовать торпедные катера».

Вечером того же дня под командованием В. П. Дрозда из Усть- Двинска вышли крейсер «Киров», эскадренные миноносцы «Грозящий», «Сметливый», «Стойкий», «Сильный», «Сердитый», «Энгельс», около 15 транспортов, вспомогательных судов, буксирные суда, плавучие краны. К утру 28 июня они прибыли на рейд Куйвастэ. Туда же пришли соединение подводных лодок капитана 1 ранга Й. П. Египко, плавбаза «Смольный». На переходе надводные и подводные корабли прикрывались торпедными катерами.

В Куйвастэ они пробыли, однако, недолго. Уже 30 июня ввиду слабого зенитного прикрытия и отсутствия истребительной авиации корабли, кроме оставшихся для защиты пролива, получили приказ перейти в Таллин. Переход приказано было осуществить по проливу Муху — Вяйн, в котором подавляющее большинство кораблей еще не плавало.

Решающую роль в принятии этого решения сыграли своевременно выполненные гидрографические работы. Летом 1940 и в зиму 1940/41 года в Моонзунде под руководством начальника гидрографической экспедиции капитана 2 ранга А. А. Смирнова, гидрографов А. Н. Иванова, А. А. Мартынова, А. П. Витязева, И. Л. Бегуна, К. Г. Куриловского, Г. М. Гильбо и других проводились большие исследования, в результате которых был обнаружен канал «Слава», прорытый еще в первую мировую войну. Определив его расположение и состояние, мною было принято решение об использовании канала для проводки крейсера «Киров» после дноуглубления некоторых участков. Приказом по флоту был создан специальный отряд судов технического флота (землечерпательные снаряды, землесосы, шаланды), гидрографических судов «Лоод» и «Вал», промерных ботов и катеров. Под руководством капитана 3 ранга М. М. Назимова гидрографический отряд, в который вошли молодые гидрографы А. П. Витязев, Т. М. Кудинов, Г. С. Рамзайцев, Н. Е. Орехов, приступил к срочной работе. Я надеялся, что усилиями экипажей технического флота и гидрографов нам удастся в короткий срок (три дня) создать обходной фарватер и вывести «Киров» из Рижского залива. Они работали круглые сутки, углубляя фарватер. Для уменьшения осадки с крейсера выгрузили боеприпасы главного калибра, лишнее топливо, воду, часть имущества.

Жесткие требования, а также начавшиеся бомбардировки кораблей противником ускорили ход работ.

Я вызвал в Рохукюла контр — адмирала В. П. Дрозда, передал ему приказ:

— «Кирову» под Вашим командованием следовать в Таллин, после чего Вам возвратиться в Моонзунд и командовать двумя дивизионами миноносцев по защите входа в Рижский залив. Переход «Кирова» обеспечивает ОВР главной базы.

В сумерках 30 июня крейсер подошел к входу в фарватер. Здесь к его борту подошли три буксира, они начали вводить корабль в канал, но тут же все застлал густой туман. Контр — адмирал Дрозд приказал вернуть крейсер в исходную точку. На рассвете 1 июня с улучшением видимости буксиры повели «Киров» каналом. На одном из участков крейсер коснулся килем грунта, но незначительно. Как только обходной фарватер остался позади, крейсер отдал буксирные концы и своим ходом направился к проливу Хари — Курк. В кильватер ему пошли эскадренные миноносцы, а впереди шли морские охотники, бросая противолодочные бомбы. Переход завершился хорошо. Это был заслуженный успех военных и гражданских моряков, выполнивших свой воинский долг.

В результате проделанных дноуглубительных работ эскадренные миноносцы и сторожевые корабли, базировавшиеся на Куйвастэ и Рохукюла, получили второй выход из Рижского в Финский залив, чем обеспечивалась возможность маневра силами флота.

Позвонив Народному комиссару ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову, я доложил ему свои соображения о размещении соединений флота и обороне Рижского залива:

— В Куйвастэ — Рохукюла необходимо держать два дивизиона эскадренных миноносцев, дивизион торпедных катеров, морские охотники и тральщики, на позициях перед входом в залив — подводные лодки соединения Египко. Всеми силами командует контр- адмирал Трайнин из Рохукюла. Миноносцами и торпедными катерами командует Дрозд. В Таллине — Палдиски находятся: подводные лодки Египко, крейсер «Киров», два лидера, дивизион миноносцев и в полном составе корабли охраны водного района, в Лужской губе — линейный корабль «Октябрьская революция», два дивизиона миноносцев и соединение подводных лодок Орла.