Сотня. День 21. Возвращение домой (сборник) - Кэсс Морган

Глава 10

Беллами

От того, как менялось все вокруг в течение дня, можно было просто сойти с ума. По утрам все казалось свежим, новым, даже в воздухе ощущалась какая-то острота. Наступал день, и свет растушевывался, а цвета смягчались. Что Беллами особенно нравилось на Земле, так это непредсказуемость. Земля, словно кокетливая девчонка, держала в напряжении, заставляя строить догадки. Его всегда привлекали именно такие.

С другого края поляны донесся смех. Беллами оглянулся и увидел двух девушек. Они сидели на одной из нижних ветвей дерева и хихикали над пареньком, который пытался к ним залезть. Девушки шлепали его по всем доступным частям тела и смеялись. Неподалеку горстка ребят с Уолдена перекидывались туфлями аркадийской девушки; владелица туфель, смеясь, босиком носилась между парнями по траве, пытаясь вернуть свою собственность. Жаль, что Октавия еще не совсем поправилась и не может присоединиться к ним, ведь в ее жизни было так мало радости, кольнула Беллами мимолетная мысль. Хотя, может быть, и лучше, что она не успеет ни к кому тут по-настоящему привязаться. Как только ее лодыжка окончательно заживет, они с Беллами уйдут на поиски лучшей доли.

Беллами разорвал мятую упаковку пищевого брикета и отправил в рот половину ее содержимого, а вторую половину, бережно завернув, сунул обратно в карман. После того как ребята разобрали все, что сохранилось под обломками, обнаружилось, что тревожились они не зря: у них был только тот запас провианта, который они нашли в первый же день после приземления: этих пищевых брикетов хватит лишь на несколько недель. Либо Совет считал, что сотня путешественников найдет чем прокормиться на месте, когда эти недели закончатся… либо не предполагал, что юные арестанты смогут прожить так долго.

Грэхем на правах сильнейшего конфисковал у народа большую часть добытых на корабле брикетов и вроде бы сдал их аркадийцу по имени Ашер для распределения, но в их маленьком сообществе уже зародился черный рынок: пищевые брикеты выменивались на одеяла, а питьевая вода – на места в переполненных палатках. Уэллс потратил целый день, пытаясь убедить всех ввести более упорядоченную систему. Ему удалось заинтересовать многих, но, несмотря на это, Грэхем даже и не подумал прекратить свою деятельность.

Смех на более короткой части буквы «Г» сменился криками, и Беллами снова повернулся в тут сторону.

– Дай сюда! – крикнул один из уолденцев, вырывая что-то у другого.

Беллами поспешил на крик, потому что понял, – это топор. Первый парень держал его обеими руками за топорище и тянул на себя, а второй норовил ухватиться за лезвие.

Остальные ребята сбежались к сцепившимся, но вместо того, чтоб разнимать их, метались между деревьев, хватая с земли разбросанное холодное оружие: топоры, ножи, даже копья. Беллами улыбнулся, наткнувшись взглядом на лук со стрелами.

Только сегодня утром он обнаружил звериные следы – уводящие в глубь леса треклятые настоящие следы. Его находка вызвала серьезный ажиотаж, собрав как минимум три дюжины умников, которые высказывали всякие полезные мысли вроде «Наверно, это не птица» или «Выглядит так, будто у него четыре ноги». Наконец Беллами заметил, что это следы копыт, а значит, оставившее их животное, скорее всего, травоядное. Следовательно, его можно поймать и съесть. Он с самого начала надеялся, что тут, на Земле, ему удастся поохотиться, и вот удача наконец улыбнулась – нашлось оружие. Он надеялся, что, прежде чем кончатся пищевые брикеты, они с Октавией успеют уйти далеко, но собирался использовать все шансы.

– Замрите все! – прозвучало вдруг над всей этой суетой.

Беллами увидел, как у границы леса появился Уэллс.

– Нельзя, чтобы сейчас кто попало взял себе оружие. Вначале нужно рассортировать эти штуки, а потом уже решать, кому их можно доверить.

Ответом был шквал возмущенных возгласов и вызывающих взглядов.

– Вот этот парень взял в заложники Канцлера, – продолжал Уэллс, указывая на Беллами, который уже забросил за плечо колчан с луком и стрелами, – кто знает, на что еще он способен? Вы что, хотите, чтоб кто-то вроде него расхаживал тут с оружием? – Уэллс задрал подбородок. – Мы должны по крайне мере поставить этот вопрос на голосование.

Беллами не смог сдержать смех. Что, в конце концов, вообразил о себе этот пацанчик? Он потянулся, подобрал с земли нож и двинулся в сторону Уэллса.

Уэллс не двинулся с места, и Беллами желал бы знать, чего ему это стоило. А может быть, Уэллс не был таким слабаком, каким выглядел? Только когда нож, казалось, должен был уже вонзиться в грудь Уэллса, Беллами, перевернув оружие рукояткой вперед, сунул его в ладонь сына Канцлера.

– Последняя новость, красавчик, – подмигнул Беллами. – Мы тут все – преступники.

Прежде чем Уэллс успел что-нибудь сказать в ответ, к ним вразвалочку подошел Грэхем. Он поглядел на Уэллса, потом перевел взгляд на Беллами, и на его лице появилась кривая улыбка.

– Я согласен с достопочтенным Мини-Канцлером, – сказал Грэхем. – Оружие надо спрятать под замок.

Беллами отступил на шаг.

– Что-что? Может, еще тебя ответственным назначить? – Он провел пальцем по луку. – Без вариантов. Я готов охотиться.

Грэхем гнусно рассмеялся.

– Интересно, на кого это ты собрался охотиться? На девчонок с Уолдена с низкими стандартами и еще более низкой самооценкой?

Беллами напрягся, но промолчал. Он понимал, что вестись на провокации Грэхема – только зря время терять, но его пальцы невольно сжались в кулаки.

– А может, тебе и не надо за ними гоняться? – продолжал меж тем Грэхем. – В смысле, может, тебя прекрасно обслуживает твоя сестричка?

Кулак Беллами с тошнотворным хрустом врезался в челюсть Грэхема. Тот отлетел на несколько шагов, слишком ошеломленный, чтобы поставить блок, пропустил еще один удар, но потом выпрямился и отвесил Беллами мощный, точный удар в подбородок. Беллами с рычанием бросился на противника, навалился на него всей массой и повалил на спину. Грэхем с глухим стуком упал на траву. Беллами уже собирался нанести следующий удар, но Грэхем откатился в сторону и ударом ноги повалил его на землю.

Беллами наносил удар за ударом, метался, стараясь сесть и достать противника, но было уже слишком поздно. Грэхем прижал его к земле и поднес к его лицу какой-то блеснувший на солнце предмет. Нож.

– Хватит! – выкрикнул Уэллс. Он схватил Грэхема за шкирку и отшвырнул от Беллами, который, задыхаясь, перекатился на бок.

– Какого черта? – заорал Грэхем, с трудом поднимаясь на ноги.

Беллами, поморщившись, поднялся на колени, потом медленно встал и пошел подобрать свой лук. Походя он бросил быстрый взгляд на Грэхема, но был так поглощен тем, что свирепо смотрел на Уэллса, что ничего не заметил.

– То, что Канцлер когда-то подтыкал тебе одеяльце на ночь, еще не делает тебя тут главным, – сплюнул Грэм. – Мне по фиг, что там сказал тебе папочка перед тем, как мы улетели.

– Я не имею ни малейшего желания быть главным, я просто пытаюсь сделать так, чтобы мы тут не погибли.

Грэхем обменялся взглядом с Ашером.

– Если это твоя единственная забота, я предлагаю тебе на ней и сосредоточиться, – Он нагнулся и подобрал нож. – Нам же не нужны тут несчастные случаи?

– Мы не будем решать вопросы таким способом, – стоял на своем Уэллс.

– Неужели? – поднял брови Грэхем. – И что заставляет тебя думать, что ты прав?

– Я не идиот. Но если тебе не терпится стать тем отморозком, который впервые за много веков кого-то тут прикончит, ради бога.

Беллами пересек поляну, добрался до того места, где видел следы, и выдохнул. Он совершенно не желал участвовать в дурацких словесных перепалках. Только не сейчас, когда поблизости бродит еда, которую можно найти и подстрелить. Он забросил лук за плечо и углубился в лес.

Еще в нежном возрасте Беллами усвоил одну истину: если хочешь, чтоб что-то было сделано, сделай это сам.

Когда к ним впервые пришли с проверкой, Беллами было восемь лет.

Матери не было дома, но она научила его, что делать. Охранники редко инспектировали их блок. Многие из них выросли поблизости, и новобранцам нравилось красоваться перед соседями в униформе и изводить былых противников: проверяя жилье своих соседей, они были не прочь перегнуть палку. Но старший в этом патруле офицер явно был не из местных. На это указывал не только его высокомерный выговор, но и то, как он со смесью удивления и отвращения озирал их крохотную квартирку. Он словно не мог поверить, что люди могут существовать в таких условиях.

Он вошел без стука, когда Беллами мыл оставшуюся после завтрака посуду. Воду давали всего на несколько часов в день, и мать обычно работала в это время на солярных плантациях. Беллами был так потрясен этим визитом, что выронил уже отмытую чашку и в ужасе смотрел, как она поскакала по полу и закатилась под шкаф.