Брисингр - Кристофер Паолини

— Только не вздумайте приписывать это нападение представителям моего клана! Я считаю подобную улику лишенной оснований! — вскричал Вермунд, вскакивая на ноги. — Такое украшение на любом рынке можно купить!

— Тут ты прав, Вермунд, — спокойно сказал Орик, поклонился ему и тут же продолжил совершенно бесстрастным тоном излагать собравшимся то, о чем рассказал прошлой ночью Эрагону: как его люди выяснили в Далгоне происхождение тех странных сверкающих кинжалов, которыми были вооружены убийцы и которые оказались выкованными знаменитым кузнецом Кифной; как они узнали, что гном, купивший эти кинжалы, сразу же переправил их в один из городов-крепостей клана Аз Свельдн рак Ангуин.

Вермунд, изрыгая проклятия, снова вскочил на ноги:

— Эти кинжалы, может, никогда и не попадали ни в один из наших городов! А даже если и попали, что с того? За нашими крепостными стенами проживает множество кнурлан из других кланов, как и в Брегане, к примеру. Это еще ничего не значит! Ты бы все-таки думал, что говоришь, гримстборитх Орик, и будь поосторожней, а не швыряйся всякими безосновательными обвинениями в адрес моего клана!

— Я придерживался того же мнения, гримстборитх Вермунд, — ответил Орик. — А потому прошлой ночью мы вместе с моими магами тщательно проследили путь убийц — сперва в их логово, а затем к месту преступления, совершенного ими на двенадцатом уровне Тронжхайма. К тому же мы захватили в плен троих кнурлан, прятавшихся там в пыльной полузабытой пещерке. Мы проникли в мысли двоих из этих кнурлан и узнали, что именно они готовили убийц к нападению, укрывали их и кормили. А также, — тут в хрипловатом голосе Орика послышалась угроза, — мы выяснили имя их хозяина. Твое имя, гримстборитх Вермунд! И я во всеуслышание объявляю тебя убийцей и клятвопреступником! Я объявляю тебя врагом клана Дургримст Ингеитум! Я объявляю тебя предателем нашего народа, ибо именно ты и твои подручные пытались убить Эрагона!

И тут в зале возник настоящий хаос. Вожди кланов, за исключением Орика и Вермунда, принялись орать друг на друга, размахивая руками, и каждый пытался перекричать всех остальных. Эрагон встал и слегка вытянул меч из ножен, проверяя, легко ли будет его выхватить в случае необходимости, если Вермунд или кто-то из его клана устроят свару. Но Вермунд, как и Орик, стоял и не двигался. Оба вождя не сводили друг с друга бешеных глаз, точно волки, готовые насмерть перегрызться из-за самки; суматоха вокруг их, казалось, ничуть не интересовала.

Наконец Ганнелу удалось все же восстановить относительный порядок, и он обратился к Вермунду:

— Гримстборитх Вермунд, можешь ли ты ответить на эти обвинения или опровергнуть их?

— Я отрицаю все обвинения, — ровным, лишенным каких-либо эмоций голосом сказал Вермунд. — Я отвергаю их всем моим существом, каждой косточкой своего тела. И готов бросить вызов любому, кто попытается в чем-то обвинить меня. Пусть он сперва докажет, что эти обвинения имеют право на существование, чтобы у официального расследователя не осталось на сей счет никаких сомнений. Ганнел повернулся к Орику:

— Представь нам свои улики, гримстборитх Орик, дабы мы могли судить, доказательны они или нет. Здесь сейчас, по-моему, присутствуют пятеро наших официальных расследователей. — И он указал в ту сторону, где у стены стояли пятеро седобородых гномов. Те поклонились. — Они сумеют проследить, чтобы мы ни в коем случае не выходили за рамки закона. Все согласны?

— Я согласен, — сказал Ундин.

— И я согласна, — поддержала его Хадфала; следом за ней ту же формулу повторили все остальные вожди, кроме Вермунда.

В качестве первой улики Орик выложил на стол браслет с аметистами. Тут же магам различных кланов было приказано осмотреть браслет, и все они пришли к выводу, что этой улики недостаточно.

Затем Орик приказал слуге принести зеркало, укрепленное на бронзовом треножнике. Один из его магов произнес заклинание, и на гладкой поверхности зеркала появилось изображение маленькой комнаты, полной книг, а через секунду-другую в комнату вбежал, запыхавшись, какой-то гном, почтительно поклонился совету вождей и, не успев толком перевести дыхание, представился как Риммар, произнес все необходимые клятвы на древнем языке, подтверждающие его честность, и рассказал Совету, как вместе со своими помощниками проводил расследование относительно кинжалов, которыми были вооружены напавшие на Эрагона.

Когда вожди закончили расспрашивать Риммара, Орик велел своим воинам привести в зал тех троих пленников. Ганнел тут же потребовал, чтобы эти мерзавцы поклялись на древнем языке, что будут говорить одну только правду, однако они отказались это сделать, обрушили на голову Ганнела ушат грязных проклятий и в знак полного презрения дружно плюнули на пол. Тогда собравшиеся в зале маги, представители всех кланов, соединив усилия, проникли в мысли пленников, сумели-таки извлечь оттуда сведения, столь сильно интересовавшие Совет, и полностью подтвердили то, что уже сказал Орик.

И наконец Орик вызвал в качестве свидетеля самого Эрагона. Эрагону было весьма не по себе, когда он шел к столу под пристальными мрачными взглядами тринадцати насупленных вождей. Отыскав взглядом на одной из мраморных колонн какой-то маленький цветной завиток, он старался смотреть только на него; это помогало ему держать себя в руках. Он послушно повторил все клятвы следом за одним из присутствующих в зале магов, обещая говорить только правду, и довольно кратко, не вдаваясь в излишние подробности, рассказал, как на него и его охранников было совершено нападение. Затем, ответив на все вопросы, он позволил двум магам — их Ганнел сам выбрал наугад из числа присутствующих — обследовать его память, дабы восстановить истинную картину событий. Едва сняв мысленные барьеры, он сразу почувствовал, что оба мага действуют чрезвычайно осторожно и аккуратно, что очень ему понравилось.

«Это хорошо, — думал он, — что они такие щепетильные. Значит, вряд ли полезут, куда не следует. Наверное, они просто меня боятся».

Проверка прошла спокойно, довольны остались и маги, и сам Эрагон. Причем проверяющие полностью подтвердили достоверность его рассказа.

И тут снова встал Ганнел, который задал официальным расследователям только один вопрос:

— Удовлетворены ли вы качеством улик и свидетельств, представленных гримстборитхом Ориком и Эрагоном, Губителем Шейдов?

Пятеро седобородых гномов поклонились, и тот, что стоял в середине, ответил:

— Вполне удовлетворены, гримстборитх Ганнел. Ганнел откашлялся. Похоже, это ничуть его не удивило.

Сурово глянув на Вермунда, он провозгласил: