Глаз бури - Екатерина Мурашова

– А много ль скопили уже? – спросил Михаил у продышавшегося приказчика.

– Немало по нашему положению, я полагаю, – солидно ответил Кузьма, и тут же по-мальчишески сморщился, шмыгнул носом. – Да что теперь? Лизоньки-то нет больше!

– А чего вы сделать-то хотели?

– Кухмистерскую Лизонька хотела открыть. Ходила, место приглядывала, узоры для скатертей выбирала, меня просила рецепты в книжечку списать…

– А ты что ж?

– Я? Я тоже хотел. Мы вместе… Вместе приятным мечтаниям предавались, – Кузьма украдкой вытер увлажнившиеся глаза, и отчаянная молодость и стеснительность этого жеста как-то по-особому тронула Туманова.

– Хочешь, я дам тебе денег, что не достанет? На кухмистерскую?

– ВЫ? Мне? – растерялся Кузьма. – Да как же я… без Лизоньки-то?

– Другую хозяйку найдешь, – жестко и совершенно трезво сказал Туманов. – С деньгами-то, да с кухмистерской? Проблем не будет. Да и собой ты парень приглядный и добрый… Одно условие у меня. Назовешь заведение: «У Лизаветы». Решай сейчас: согласен?

Кузьма заметался. Видно было, что он не привык принимать подобных решений. Руки у него ходили ходуном, глаза бегали, даже худые ноги мелко притоптывали под столом, словно просились в танец.

– Ну! – почти крикнул Туманов. – Решай, мальчик! За что-то же Лизавета тебя в женихи взяла, замуж за тебя собиралась… Ну!

– Согласен! – отчаянно тряхнул головой Кузьма и нервной кистью взлохматил масляный пробор. – Была не была! В ее память!.. Извольте еще водки заказать!

– По рукам, – серьезно сказал Туманов и взревел, наливаясь дурной кровью. – Человек! Еще водки!!!

– Что? Что ты у меня спрашиваешь? – Туманов, устав за день, пытался есть и слушать, но постоянно проваливался в сон и никак не мог сосредоточиться. – Где я не учился? В Пажеском Корпусе? Да ты что, Софья? Рехнулась, что ли?! Я вообще нигде не учился. Читать и писать по-русски меня выучил спившийся поп-расстрига в Вяземской Лавре. А по-английски – Саджун. Прочее – то, что сам схватил. Что ты спрашиваешь-то, я не разберу…

– Портрет Николая, сына баронессы Шталь и брата Ефима Шталь, изображает тебя в молодые годы, – ровно сказала Софи. – Ты можешь это как-то объяснить?

– С ума все посходили, – вздохнул Туманов. – Теперь я, кроме Мещерских и Ряжских, еще и Шталям родственником выхожу? Или, по-твоему, уж прямо погибшим наследником?

– Я не знаю. Хотела бы получить объяснение у тебя.

– У меня нет объяснения, – Туманов вытер салфеткой испачканные жиром пальцы. – Это все ерунда и романтический мусор, который от излишней тонкости душевного устройства придумывают. А у меня устройство простое. Я хочу тебе сказать, что мне опять по делам ехать надо. Теперь в Нижний… Так что сколько-то времени не увидимся. Ты не скучай тут…

– Хорошо, я не буду, – послушно сказала Софи.

– Не будешь? Совсем?! – Туманов, борясь со сном, грозно насупил брови. – Совсем не будешь по мне скучать?!

– Мишка! – Софи вскочила и, обежав стол, кинулась Туманову на грудь. Ложка из его руки выпала в тарелку, а потом и на скатерть, расплескав соус. – Мишка, я ничего не понимаю и боюсь! Оно идет сюда!

– Кто? Кто идет? – Туманов отодвинул стул, усадил Софи к себе на колени и стал баюкать, как ребенка. Девушка спрятала лицо у него на шее, под отросшими, чуть вьющимися с концов волосами.

– Буря! Я не знаю… Как будто бы этот камень и вправду издалека заклял всех. Зачем только ты со всем этим связался?… Да! Саджун! Я помню… Но я… Мишка, ты возвращайся скорее, а еще лучше не уезжай! Я чувствую, не надо тебе сейчас уезжать…

– Сонька, родная, я должен. Именно для того, чтобы все по своим местам расставить, и всем злопыхателям по сусалам надавать. А после буря и кончится… И станем думать, как нам дальше жить…

– Хорошо. Мишка, ты приезжай быстро. А не то я… Я не знаю точно, что будет, но страшно без тебя. Тревожно везде. Только в одном положении и отпускает…

– Это в каком же? – Туманов усмехнулся, погладил волосы Софи и подставил ухо.

Софи высвободила раскрасневшееся лицо, заправила за уши выбившиеся локоны, взглянула Туманову прямо в глаза:

– В таком. Когда ты сверху лежишь и меня собой прикрываешь.

– Со-онька… – Туманов смутился неожиданно для себя и отвел взгляд. – Это здорово, конечно, мне и самому нравится… Но… долго не пролежишь. Надо ж и дела делать…

Михаил понимал, что говорит и делает теперь решительно не то, что надо, но не мог остановиться. «Как будто и вправду не хватает сил, чтобы плюнуть на все и… Нельзя!» – подумал он, вспоминая слова Иосифа.

Софи высвободилась из объятий мужчины, слезла с его колен и отошла к окну.

– Конечно, – сказала она оттуда. – Я понимаю. Всю жизнь не пролежишь, надо дела делать…

Глава 38

В которой Константин Ряжский предупреждает Туманова, Дуня приезжает в Калищи и сразу же уезжает. Здесь же описывается устройство пожарного обоза

В темных и гулких недрах Николаевского вокзала Туманов купил газету и три пирожка с требухой, которые тут же в эту газету и завернул. Пирожки с требухой он любил с детства, а есть их в вагоне первого класса, а после вдумчиво читать на глазах попутчиков замаслившуюся газету, водя пальцем по строчкам – все вместе составляло отдельное поездное удовольствие.

Поезд подошел в платформе в клубах пара. Федька подхватил чемодан и Туманов собрался уже было двинуться к вагону, когда коренастый, но элегантный господин в светло-серой паре остановил его поперечным движением трости.

– Простите, Туманов…

– Ряжский? Константин? Какой случай! Желаете пожелать мне доброго пути?

– Это не случай. Я специально прибыл по наводке вашей челяди, чтоб вас здесь перехватить.

– Чему ж обязан?

– ВЫ знаете, Туманов, что никакой особой любви я к вам лично не питаю…

– Наслышан-с…

– И ваши методы начального обогащения, и построение карьеры не внушают мне ничего… Впрочем! При таком неравенстве стартовых условий, я, видимо, не имею права судить. Итак. Становиться с вами на одну доску я намерений не имею, и потому хочу вас предупредить: по неизвестным мне причинам, но пользуясь отчасти моим именем, против вас весьма нечестно играют какие-то силы, и в их числе – мой добрый приятель Евфимий Шталь. Если б я мог предположить, что дело ограничивается экономическим и финансовым вопросами, то я, пожалуй, не стал бы влезать, оградив себя и предоставив событиям течь своим чередом. Но некоторые аспекты… в том числе те, о которых поведала мне небезызвестная вам Софья Павловна Домогатская, заставляют предполагать иное… События вокруг вас развиваются и становятся слишком чувственно заряженными, чтобы можно было увидеть в них лишь чей-то денежный интерес. Вас хотят не разорить. Вас хотят уничтожить, Туманов. Вполне возможно, что вы это совершенно заслужили и возмездие окажется абсолютно адекватным вашим собственным деяниям. Но я вас должен предупредить, так как оказался невольным участником, и мое имя было использовано… Кроме того, я обещал Софье Павловне и как благородный человек… Я с удовольствием сообщил бы вам подробности, но, к сожалению (или к счастью) они мне не известны. Вот список сделок, где, по моему нынешнему разумению, мое имя и деловые связи были втемную использованы против вас. В любой момент и в любой удобной форме я готов подтвердить свое в них неучастие… Теперь позвольте откланяться…