Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Приглашаю тебя и Тахмаза на свадьбу. Передай, пожалуйста, ему мое приглашение.
Он сразу же повернулся и взглянул на меня блестящими глазами:
— Не может быть!.. Значит, Агил-киши дал согласие на вашу свадьбу!
— По-моему, каждый, кто породнился бы с таким парнем, как я, должен подкидывать свою папаху от радости раз десять на дню!
— Это ты должен ежечасно благодарить аллаха, что тебе досталась такая девушка! — улыбнулся Джабир и неожиданно спросил: — Есть будешь?
— А чем можешь угостить в такой поздний час?
— Есть яйца, сыр, масло.
— Спасибо. Давай все, что найдешь!
Он быстро накрыл на стол, а когда я уже ел, сказал тихо:
— Я очень рад за тебя… С женихом поговорил?
— Да.
— И что же?
— Убедил его, что не стоит шуметь!
— А где свадьбу будешь играть?
— У вас, а потом увезу в свой дом.
— И дом уже есть?
— Да, купил Агил-киши на мои деньги.
— Эх, думал я, вместе сыграем наши свадьбы, но ты не дождался меня! Что ж, буду догонять!
— Ты слишком тянешь! Это надо делать сразу. Я теперь понял это. Увидел, поговорил, решил! И ей не томиться, и тебе не мучиться!
Джабир молчал. Чтобы развеять тягостное молчание, я попросил:
— Позвони Кериму и сообщи ему. Пусть тоже приезжает на свадьбу!
Утром я повидался с Мансуром Рустамзаде. И с Тахмазом решил сам поговорить. И обоих пригласил на свадьбу.
Только поздним вечером я вернулся в Назикляр.
ДВА ГОДА В КУБАТЛИНСКОЙ ШКОЛЕ
Да, уже много времени я работал в кубатлинской школе, а забот не убавлялось: одних начинал учить, других, готовил, к выпуску, для третьих организовывал дополнительные занятия.
Я готовился к свадьбе, но занятия шли своим чередом.
Наробраз решил превратить нашу школу в образцово-показательную. Это означало, что педагоги, помимо занятий с учениками, должны были проводить методические уроки с учителями всех школ волости. Должен честно сказать, что и директор школы в Кубатлы Гашим Гилалзаде, и учитель Эйваз Ахундов, и я ничего не жалели для школы: ни времени, ни знаний, ни энергии. И все же сказывался уровень нашей подготовки. Мы старательно готовились к методическим занятиям с учителями по учебной и воспитательной работе со школьниками (хотя не мешало бы проводить эти методические занятия и с нами!).
Эйваз Ахундов вел в школе русский язык и географию, Гашим Гилалзаде — математику, физику и химию, а я — литературу и историю. Кроме того, в этом году меня выбрали секретарем кубатлинской партийной ячейки. Каждый из нас два раза в неделю давал консультации по своим предметам учителям сельских школ. Время от времени мы сами ездили с показательными уроками в сельские школы. Кто-то из нас придумал выпускать рукописный журнал «В помощь учителю». Он пользовался большой популярностью среди сельских учителей. За два года выпустили восемнадцать номеров. Наше начинание поддержали в Лачине, а номера журнала послужили объектом обсуждения в Народном комиссариате просвещения в Баку. Товарищи из наробраза дали хорошую оценку нашей работе.
За это время я много раз добрым словом вспоминал Ханлара Баркушатлы — заведующего отделом народного образования исполкома. Он помогал нам советами и не терпел равнодушия и безразличия в работе учителей. Выступая перед нами, он говорил кратко, но его лекции-беседы были содержательными. А советы он давал лаконичные и доступные для понимания таких не очень образованных педагогов, какими были мы.
В дни школьных каникул он собирал в Лачине учителей, занимался с ними. Я навсегда запомнил текст телефонограмм, присылаемых отделом народного образования за подписью Баркушатлы. В них обычно говорилось: «Такого-то числа приезжайте в Лачин. Занятия будут продолжаться неделю. Постели с собой не привозите. Жилье и путевые расходы оплачиваем мы. Не опаздывайте! Баркушатлы». И сам встречал приезжающих. Знал в подробностях все дела уездных школ. У одного учителя он интересовался списками детей школьного возраста; у другого спрашивал, почему не вывезли из горхоза скамейки и доски, выделенные для них; третьего упрекал, что в школе у них часто меняются уборщицы; четвертых укорял, что не сберегли гербарий, собранный учениками в прошлом году.
Он начинал свои лекции без всякого предисловия и никогда не заглядывал в конспекты. Казалось, что вся его жизнь проходит в школах. Стремился получить средства для открытия новых школ в Курдистане. Заботился о том, чтобы и девочки учились в школах. Он был так страстно увлечен своей работой, что и всех вокруг заражал энтузиазмом.
Мы добром вспоминали и местного Гасан-бека, который в старые времена преподавал в кубатлинской пятиклассной школе. Он окончил в свое время горийскую семинарию, по-видимому, был прирожденным педагогом. Возле мельничного арыка разбил школьный сад, в котором насадил вместе со своими учениками превосходные сорта яблонь и груш, персиков и орехов. Прекрасно понимая местные особенности, выбирал самые урожайные для Кубатлы сорта. Уже по нашей инициативе рядом с садом был разбит огород, на котором работали школьники. Весь доход от урожая шел на нужды школы и в фонд помощи ученикам из многодетных семей.
Чтобы рассказать о том, как мы были несведущи во многих вопросах, вспомню случай, происшедший с нами, когда в школу привезли оборудование для физического и химического кабинетов.
Мы с Эйвазом разбирали ящики, чтобы записать в особую тетрадь все, что получили.
Из очередного ящика я вынул сосуд странной формы и показал Эйвазу.
— Пиши: стеклянная посуда — пять штук.
— Так тут во всех ящиках стеклянная посуда; каждая, очевидно, имеет свое название.
— Ты химик, ты и называй!
— А для чего тогда ты стоишь?
— Хорошо, пиши: стеклянная посуда, широкая, высокая, края горлышка загнутые.
Эйваз засмеялся:
— У них у всех края горлышка загнутые!
Решили вообще ничего не писать, пока не узнаем, как что называется.
Зато мы не испытывали трудностей на уроках по сельскому хозяйству. Наши ученики знали все не хуже, чем мы.
Никогда не забуду инспектора Народного комиссариата просвещения Али Джабара Исмайлова, который, приезжая из Баку в Лачин, обязательно заезжал к нам в Кубатлы. Несмотря на преклонный возраст, он активно помогал школе своими советами. Очень болел за молодых педагогов, старался, чтобы они учились сами, прежде чем передавать знания деревенским ребятишкам. Ему уже было не по возрасту садиться на коня, но он не стеснялся этого. Его не страшили ни холод, ни зной, когда нужно было поехать в отдаленное
