Антология №1. Безумные сказки Андрея Ангелова - Андрей Ангелов

— Твою маму!.. Кеша! – не выдержал он. – Дай мне перо-бабочку, ща отрежу палец ему…

Приятель не спешил подавать испрошенное и Митя нетерпеливо обернулся. Последнее, что он увидел – это лезвие топора, занесенное в темно-синих небесах. Лезвие, с противным чавканьем, глубоко и точно вонзилось Мите между лопаток. Бывший монах прошептал нечто невнятное и упал ничком на жмура!

— Так-то лучше, — Кеша приподнял топор за топорище — инструмент приподнялся вместе с наживлённым на него человеком, так глубоко сидел в спине. Убийца отставил пакет с фирменной одеждой в сторонку и взялся обеими руками за топорище. Стал отходить, мертвый подельник на топоре волочился следом. Кеша столкнул труп в могилу вместе с топором в спине и вернулся к выкопанному жмуру. Опустился перед ним на коленки, взялся за кольцо основательно и… дёрнул изо всех сил. Безуспешно! Тогда… убийца выхватил нож-бабочку, выкинул лезвие и два раза с нажимом – полоснул по мизинцу. Палец отскочил, а перстень плавно соскользнул в жаждущие лапы Иннокентия.

— Супер! – осквернитель наставил украшение на луну, любуясь. Огромный зелёный камень в золотом обрамлении, в свете причудливого лунного света. Фееричное зрелище!

В шею Кеши вонзился клинок длинной финки. Он натужно всхрипнул… из носа истекла кровь, и подонок рухнул на жмура! На то самое место, где пять минут назад лежал убитый им приятель. И практически в той же позе.

Здоровенная ладонь с грязными ногтями схватила Кешу за плечо, рванула. Труп перевернулся с живота на спину. Над Кешей склонился косматый, бородатый мужик в телогрейке. Поднял перстень, глянул на него с прищуром, крякнул:

— Седни у меня ниче так улов. – Он без суеты и деловито… — положил драгоценность в карман, любимую финку отправил следом, прежде обтерев о Кешу, заглянул в пакет с костюмом за пять тыщ и одобрительно хмыкнул. Потом сбросил в могилу покойников.

— Эх, — мужик поднял лопату-штыковку с кучи земли, рядом с ямой. – А сторожем быть тоже… ниче так себе работа…

Он начал кидать землю, засыпая яму с тремя покойниками. Насвистывая в такт своим движениям какую-то явно разухабистую мелодию.

6. Ранним солнечным утречком

Мое сознание разбудил солнечный луч, погладивший лицо. Я приоткрыл глаза и с наслаждением потянулся. Затёкшие члены благодарно вздохнули. Я по-прежнему полулежал, прислонившись к стене – спиной, ощутимая нагрузка на позвоночник!

— Семь часов утра, — послышался женский голос. – Пора завтрака.

Я неловко повернул голову к окну – там находилась портье, она стояла вполоборота ко мне и рассматривала улицу в прибор.

— Эля… — выдавил я. Не имея возможности осмотреть себя в столь неудобном положении – я быстренько себя ощупал и понял, что одет. Это немного успокоило. Я рывком сел на кровати, пружины нежно скрипнули.

— Доброе утро, отец Борис, — продолжила девушка. Мне показалось, что она улыбается, хотя по профилю определить эмоцию было трудно. Эльвира повернулась ко мне, глядя на меня в прибор. После убрала его, подмигнула:

— Я принесла вам супчик, как и обещала.

— Ааа… эм… — языком овладел столбняк. Человек со сна гораздо менее умеет выражать свои мысли, нежели в любом другом состоянии.

— Я стучала! – сказала Эля. – А когда вы не открыли – то толкнула дверь на всякий случай. Она оказалась не заперта. Я и вошла.

Поскольку я не сводил с неё суматошного взора – портье добавила:

— Я неправильно поступила, да?.. – голос дрогнул.

— Где вы взяли прибор, что у вас в руке!? – спросил я, обнажая причины своей тревоги.

— Ч-что?.. – Эля недоумённо глянула на прибор. – Лежал рядом с вашей кроватью, на полу.

— И что вы сейчас увидели!? – мне вдруг захотелось заорать, но я сдержался.

Взгляд Эльвиры отразил тревогу, она… явно хотела вымолвить что-то участливое, но… сдержалась. Пожала плечиком:

— Что можно увидеть в подзорную трубу?.. Улицу. Дома. Людей…

Я поднялся, молча и требовательно протянул руку. Девушка с опаской сделала шажок и подала прибор. Я цепко схватил трубу и прижал её к груди. Портье явно не знала, то ли плакать от моей одержимости, то ли смеяться – вид растерянного священника всегда немного комичен.

— Неужто мне всё приснилось!? – пробормотал я. Я глянул на стол, приметил там остатки вчерашнего ужина и понял, что… Бог позаботился о том, дабы наблюдать грехи мог один я. Для всех других данная вещь была обычным оптическим прибором, — таким образом, прибор – это что-то вроде шкатулки с двойным дном. Я захотел засмеяться, но лишь улыбнулся. С довольным выражением лица глянул на портье.

— Я забыл вчера запереть дверь, — сообщил я безмятежно.

Эльвира списала моё недавнее странное поведение на послесонное состояние и тоже повеселела.

— Вы кушайте, — она сдвинулась к столу, сдернула с него белую салфетку. Под тканью оказалась тарелочка, испускающая ароматный пар. – А я пошла отсыпаться после суточного дежурства. До вечера! Думаю, что дорогу найдете…

Девушка ушла к выходу.

— Какую дорогу?.. – машинально удивился я.

Портье тотчас же возвернулась к столу, взяла с него листок бумаги (лежал рядом с тарелкой), развернула, поднесла под мой нос на расставленных пальцах:

— Видите? Это адрес моей квартиры, очень подробный, с подъездом и этажом. Улица Марксистская, здесь 20 минут ходу.

Моим глазам предстали несколько отпечатанных фраз. А также схема от руки.

— Вижу, — согласился я. – Но зачем…

— Хочу расспросить вас о вашей курсовой! — объяснила девушка просто. – Часиков в шесть буду ждать. Приготовлю знатную курицу.

Она вновь отошла к выходу, не забыв аккуратно положить адрес назад – на стол.

— Постойте, Эля! – вскинулся я нетерпеливо.

— Да! – девушка остановилась. Медленно повернулась. Спросила удивлённо: — Позвольте узнать причины вашего отказа. Может, я вам не нравлюсь?..

Вероятно последняя фраза мне лишь послышалась. В глазах портье лишь недоумение и нет ни тени «женской обиды».

Сестра моего однокурсника не похожа на честную давалку и поэтому моему целомудрию вряд ли что угрожает. А поесть домашних пирожков не есть грех.

— Я не отказываюсь, — изнутри у меня изошел смущенный кашель. – Я только… хочу попросить постную пищу. Кхм… Я  в добровольном посту, и скоромного не кушаю.

— Даа, — теперь недоумевала девушка. – Ну… хорошо… То есть… Конечно, я придумаю аналог