Красавица и ее чудовище - Ева Никольская

— Испугалась, — честно призналась я, чувствуя, что боевой запал начал спадать без всякого вампиризма. — И вообще… мог бы предупредить!

— Угу, зачитать правила поведения в созданной Мастером Снов иллюзии, а лучше изобразить все это в лицах, — проворчал блондин, сдувая со лба упавшую прядь.

— Было бы неплохо, — кивнула я, поднимаясь на локтях.

— Для этого требовалось мое личное присутствие в вашем сне, — сказал он и раздраженно рявкнул: — Ляг же ты!

— Не хочу!

— Полежи, мне так спокойней.

— Не буду! И хватит уже лапать мои ноги.

— Да пожалуйста!

Мужчина сложил на груди руки, дав мне свободу действий. И вовсе не специально я усаживалась по соседству со скоростью черепахи. То ногу потяну, то носком его случайно задену… Просто неудобно делать такие телодвижения в куртке на голое тело, да еще и на высоко расположенной ветке, а, главное, в непосредственной близости от этого "надутого" господина. Короче, к моменту, когда я, наконец, села, супруг едва ли не скрипел зубами, бросая в мою сторону очень нехорошие взгляды.

Скромно поправив широкий ворот, я изобразила из себя святую невинность и спокойно поинтересовалась:

— Подкрепился?

— Да.

— Я отработала?

— Нет.

— Эээ… как это нет? — моя старательно демонстрируемая безмятежность дала трещину. — Мне что теперь… всю жизнь твой завтрак изображать?

— И обед, и ужин.

— Перебьешься.

— Посссмотрррим.

Многообещающе прозвучало, а с учетом оголенных в хищной ухмылке клыков, и вообще загляденье. По спине пробежало стадо мурашек и затерялось где-то в области шеи. Лучше бы я с Мастером Дэ и Снежным Волком осталась, честное слово. Ой… судя по недоброму блеску алых глаз, я сказала это вслух.

— О да, они замечательные ребята. Виртуозы-чистильщики, решившие устроить очередной ледниковый период… самая подходящая компания для моей жены. Вы определенно друг друга стоите.

— Может, и стоим, вот только ледниковые периоды это из сферы климатических заморочек, а никак не результат деятельности одного единственного оборотня и творца иллюзий, так что не пудри мне мозги, вампирчик, — парировала я, мысленно вспоминая географию, вдруг придется развивать дискуссию?

— Ты просто плохо осведомлена о возможностях этой пары. Волк не хвостиком машет, посыпая снегом дорожку. Он…

— Она.

— Не важно. Это существо — ходячий центр стихии, радиус действия которой зависит как от желания зачинщика, так и от территории, которая ему доступна. А Мастер способен за считанные минуты погрузить в сон целый мир.

— Откуда ты столько всего о них знаешь?

— У меня хороший информатор, — блондин почему-то погрустнел и отвел глаза. — Не Эра.

— А кто? — насторожилась я.

— Не знаю. Может быть… Карнаэл.

Мы замолчали. Минуте этак на третьей, я не выдержала и сказала:

— И долго еще нам сидеть здесь, как нахохлившимся воробьям на жердочке? — Арацельс с сомнением покосился на ветку, диаметр которой был около метра. — На гигантской жердочке, — поправилась я.

— Гигантские воробьи? — уточнил муж, улыбнувшись.

— Ага.

— Ну что ж, птичка, помнится, я обещал тебе подарок, — сказал Хранитель и улыбнулся еще шире, а я забеспокоилась: больно уж довольным он сейчас выглядел. Не к добру.

Отодвинув рукав, блондин снял дважды обернутый вокруг запястья браслет и, пересев ближе, застегнул его на моей шее.

— Значит, это цепочкой называется, угу, — проговорила я, теребя пальцами обнову. Простое плетение из пепельно-белых волос, примерно как на обручальном кольце, прилегало к коже, но не давило. А еще оно было сантиметра четыре шириной, не меньше. — Ты зачем ошейник на меня надел? Или под "цепочкой" имелась в виду дворовая цепь, за которую эта штуковина пристегиваться будет?!

— Принцип действия ты верно угадала, — без зазрения совести признался собеседник. — И учти, ты обещала никогда не снимать мой подарок.

— Убью! — интересно, у меня тоже глаза сейчас красные? Как у быка на мулету* матадора.

— Останешься вдовой.

— Нифига, у меня второй муж в резерве.

— В пролете твой второй муж, Арэ. Что там говорят на вашей с Алексом родине? Как фанера над Парижем? Вот… типа того.

— Это почему же? — прищурилась я, перестав дергать его подарок.

— Поэтому, — сказал Арацельс и, наклонившись, поцеловал меня. Такое нежное прикосновение… легкое, дразнящее, и до обидного короткое. Он отстранился, а я невольно потянулась за ним, на уровне инстинктов желая продлить удовольствие. Кончики мужских пальцев очертили контур моего лица и чуть приподняли его за подбородок. — Так ты согласна, что Лу в пролете?

— А? — моргнула, пытаясь сообразить, о чем вообще речь?

Несколько секунд ушло на возвращение к реальности. Сложное это занятие, когда на тебя так ласково смотрят… и улыбаются. Его губы отвлекали внимание, мешая думать о чем-то еще. С трудом собрав мысли в кучу, я хотела, было, ответить, как эта зараза блондинистая снова прильнула к моему рту. Теперь супруг не ограничился мимолетным касанием. И пусть второй поцелуй тоже не отличался особой продолжительностью, зато он был невероятно чувственный и… более интимный. В голове опять все перепуталось, ресницы, дрогнув, опустились, а в теле появилась приятная слабость. Если б я не сидела, то непременно упала бы, хотя… у меня по-прежнему есть шанс свалиться с ветки, когда от невинных (ну, почти невинных) ласк мы перейдем к еще более увлекательному занятию.

Ммм… и когда?

Оставив в покое мои губы, Хранитель принялся покрывать поцелуями шею. От подбородка до ключицы, убрав назад непослушные кудри и отодвинув в сторону широкий ворот куртки… а потом обратно вверх… до одного из самых чувствительных мест — за ухом. Я вцепилась в мужские плечи и, зажмурившись, замерла. Он понимающе хмыкнул, обдав кожу горячим дыханием, и положил руку на мой затылок, слегка массируя его пальцами. По телу прокатилась волна возбуждения. За ней еще одна, и еще…

Точно с дерева рухну! И, похоже, скоро.

— Никаких резервных мужей, — шепнул супруг, чуть прикусив мою мочку. — Других мужчин или женщщщин, — кончик его языка прошелся по краю ушной раковины. Я судорожно вдохнула воздух, впиваясь ногтями в плечи блондина. — Ты моя.

Да кто ж с этим спорит? Или… нет, погоди-ка.

— Ар… Арацельс, — я попыталась уклониться от очередного поцелуя, чтобы не потерять возникшую в голове мысль. Не слишком активно, правда. Он же гордый, истолкует неверно мое поведение и решит еще прекратить игру, а мне она так нравится. — Арацельс!