Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Гибельные условия в тюрьмах достигли бы предела, если бы число заключенных в них время от времени не уменьшалось в результате побегов. Нередко случается также, что смертные приговоры, с такой задержкой выносимые Каракасской Audiencia, не могут быть приведены в исполнение из-за отсутствия палача. Тогда по варварскому обыкновению дают помилование тому из преступников, кто соглашается повесить остальных.

Проводники рассказывали нам, что незадолго до нашего прибытия на побережье Куманы один самбо, известный исключительной жестокостью своего характера, решил избавиться от наказания, став палачом. Приготовления к казни поколебали его решение; он почувствовал отвращение к самому себе и, предпочтя смерть тому дополнительному позору, который он навлек бы на себя, если бы спас свою жизнь, потребовал, чтобы его снова заковали в кандалы.

Он оставался в заключении недолго, и приговор над ним был приведен в исполнение из-за подлости одного из его соучастников. Пробуждение благородных чувств в душе убийцы представляет психологическое явление, достойное того, чтобы над ним поразмыслить. Человек, столько раз проливавший кровь, грабя путешественников в степи, отступает перед мыслью стать орудием правосудия, подвергнуть других наказанию, которое, как он, вероятно, сознает, заслужено им самим.

Даже в мирные времена, когда мне с Бонпланом посчастливилось совершить путешествие по обеим Америкам, Llanos служили приютом для преступников, совершивших какое-нибудь злодеяние в миссиях на Ориноко или убежавших из тюрем прибрежных городов; насколько же должно было ухудшиться положение в результате гражданских распрей, в эпоху кровавой борьбы, закончившейся тем, что эти обширные страны обрели свободу и независимость!

Наши пустоши и верещатники представляют лишь слабое подобие саванн Нового Света, поверхность которых площадью в 8—10 тысяч квадратных лье так же ровна, как поверхность моря.

Безграничное пространство обеспечивает бродягам безнаказанность; в саваннах легче прятаться, чем в наших горах и лесах, и методы европейской полиции трудно применять там, где есть путешественники, но нет дорог, есть стада, но нет никаких пастухов, а усадьбы так далеки друг от друга, что, несмотря на могучее действие миража, можно ехать несколько дней, не видя на горизонте никакого жилья.

Путешествуя по Llanos провинций Каракас, Барселона и Кумана, тянущимся друг за другом с запада на восток от гор Трухильо и Мериды до устья Ориноко, невольно спрашиваешь себя, предназначены ли природой эти обширные пространства вечно оставаться пастбищами или же плуг и заступ землепашца когда-нибудь возделают их.

Этот вопрос имеет особенно важное значение, потому что Llanos, расположенные на обоих концах Южной Америки, служат препятствием для политического объединения разделяемых ими провинций. Они мешают земледелию распространиться от берегов Венесуэлы к Гвиане, от Потоси к дельте Ла-Платы.

Расположенные между ними степи сохраняют вместе с пастушеским бытом что-то грубое и дикое, что обособляет и отделяет их от цивилизации издавна возделываемых стран. По этой же самой причине во время войны за независимость они были полем сражения между враждующими сторонами, и жители Калабосо оказались свидетелями того, как под стенами их города чуть ли не решалась судьба союзных провинций Венесуэла и Кундинамарка.

Я хочу, чтобы, устанавливая границы новых государств и их административных подразделений, не упустили из виду важное значение Llanos и их роль в разобщении стран, которые должны были бы сблизиться благодаря общим интересам. Степи, подобно морям или девственным тропическим лесам, служили бы естественными границами, если бы войска не проходили по ним с такой легкостью: бесчисленные стада лошадей, мулов и крупного рогатого скота полностью обеспечивают их средствами передвижения и пропитанием.

23 июля мы прибыли в город Нуэва-Барселона, усталые не столько от зноя Llanos, к которому мы давно привыкли, сколько от песчаных ветров, длительное действие которых вызывает болезненные трещины кожи. Прошло семь месяцев с тех пор, как мы, направляясь из Куманы в Каракас, на несколько часов остановились у Морро-де-Барселона, укрепленной скалы, соединяющейся со стороны деревни Посуэлос с материком лишь узкой полосой земли.

В доме богатого купца, француза по происхождению, дона Педро Лави, нам был оказан самый сердечный прием, и предупредительный гостеприимный хозяин окружил нас всевозможными заботами.

Нуэва-Барселона, городок, в котором в 1790 году насчитывалось едва 10 000 жителей, а в 1800 году свыше 16 000, был основан в 1637 году каталонским конкистадором Хуаном Урпином. Тогда попытались, но тщетно, дать всей провинции название Новая Каталония. Так как на наших картах часто указывают вместо одного города два, Барселону и Куманогото, или же считают эти два названия синонимическими, то будет небесполезно разъяснить причину этого заблуждения.

В старину у устья реки Невери существовал индейский город, построенный в 1588 году Лукасом Фахардо, под названием Сан-Кристобаль-де-лос-Куманаготос. В нем жили только индейцы, переселившиеся с солеварен Апайкуары. В 1637 году Урпин с помощью нескольких жителей Куманагото и многих каталонцев основал в двух лье от берега испанский город Нуэва-Барселона.

В течение 34 лет две соседние общины беспрестанно враждовали, пока в 1671 году губернатору Ангуло не удалось убедить их создать единый город в третьем месте, в том самом, где находится теперь Барселона, расположенная, согласно моим наблюдениям, на 10°6'52''северной широты. Старинный город Куманагото знаменит в стране чудотворной статуей Богоматери[331], найденной, по словам индейцев, в дуплистом стволе тутумо или старой кресцентии (Crescentia Cujete L.).

Эту статую торжественно перенесли в Нуэва-Барселону; но всякий раз, когда духовенство было недовольно жителями нового города, она ночью убегала и возвращалась в дупло дерева, стоящего близ устья реки. Чудеса прекратились лишь тогда, когда был построен большой монастырь (Коллегия по распространению христианской веры), где поселили монахов-францисканцев.

Климат в Барселоне не такой жаркий, как в Кумане, но влажный и в период дождей несколько вредный для здоровья. Бонплан очень хорошо перенес тяжелое путешествие по Llanos: к нему вернулись силы и кипучая энергия. Что до меня, то в Барселоне я чувствовал себя хуже, чем в Ангостуре, сразу после окончания плавания по рекам.

Попав под один из тех тропических дождей, во время которых на заходе солнца необычайно крупные капли падают на большом расстоянии друг от друга, я почувствовал недомогание, заставившее опасаться, не начинается ли у меня тиф, который свирепствовал тогда на здешнем побережье. Мы прожили в Барселоне около месяца, наслаждаясь всеми удобствами, какими может окружить самая предупредительная дружба.