Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Русская литература XX века - В. Новиков

«…Случилось это давно. Жило киргизское племя на берегу реки Энесай. На племя напали враги и убили. Остались только мальчик и девочка. Но потом и дети попали в руки врагов. Хан отдал их Рябой Хромой Старухе и велел покончить с киргизами. Но когда Рябая Хромая Старуха уже подвела их к берегу Знесая, из леса вышла матка маралья и стала просить отдать детей. «Люди убили у меня моих оленят, — говорила она. — А вымя мое переполнилось, просит детей!» Рябая Хромая Старуха предупредила: «Это дети человеческие. Они вырастут и убьют твоих оленят. Ведь люди не то что зверей, они и друг друга не жалеют». Но мать-олениха упросила Рябую Хромую Старуху, а детей, теперь уже своих, привела на Иссык-Куль.

Дети выросли и поженились. Начались роды у женщины, мучилась она. Мужчина перепугался, стал звать мать-олениху. И послышался тогда издали переливчатый звон. Рогатая мать-олениха принесла на своих рогах детскую колыбель — бешик. А на дужке бешика серебряный колокольчик звенел. И тотчас разродилась женщина. Первенца своего назвали в честь матери-оленихи — Бугубаем. От него и пошел род Бугу.

Потом умер один богатей, и его дети задумали установить на гробнице рога марала. С тех пор не было маралам пощады в иссык-кульских лесах. И не стало маралов. Опустели горы. А когда Рогатая мать-олениха уходила, сказала, что никогда не вернется».

Снова настала осень в горах. Вместе с летом для Орозкула отходила пора гостеваний у чабанов и табунщиков — приходило время рассчитываться за подношения. Вдвоем с Момуном они тащили по горам два сосновых бревна, и оттого Орозкул был зол на весь свет. Ему бы в городе пристроиться, там умеют уважать человека. Культурные люди… И за то, что подарок получил, бревна потом таскать не приходится. А ведь в совхоз наведывается милиция, инспекция — ну как спросят, откуда лес и куда. При этой мысли в Орозкуле вскипела злоба ко всему и всем. Хотелось избить жену, да дом был далеко. Тут еще этот дед увидел маралов и чуть не до слез дошел, точно встретил братьев родных.

И когда совсем близко было до кордона, окончательно повздорили со стариком: тот все отпрашивался внука, пригулка этого, забрать из школы. До того дошло, что бросил в реке застрявшие бревна и ускакал за мальчишкой. Не помогло даже, что Орозкул съездил его по голове пару раз — вырвался, сплюнул кровь и ушел.

Когда дед с мальчиком вернулись, узнали, что Орозкул избил жену и выгнал из дома, а деда, сказал, увольняет с работы. Бекей выла, проклинала отца, а бабка зудела, что надо покориться Орозкулу, просить у него прощения, а иначе куда идти на старости лет? Дед ведь в руках у него…

Мальчик хотел рассказать деду, что видел в лесу маралов, — вернулись все-таки! — да деду было не до того. И тогда мальчик снова ушел в свой воображаемый мир и стал умолять мать-олениху, чтоб принесла Орозкулу и Бекей люльку на рогах.

На кордон тем временем приехали люди за лесом. И пока вытаскивали бревно и делали прочие дела, дед Момун семенил за Орозкулом, точно преданная собака. Приезжие тоже увидели маралов — видно, звери были непуганые, из заповедника.

Вечером мальчик увидел во дворе кипевший на огне казан, от которого исходил мясной дух. Дед стоял у костра и был пьян — мальчик никогда его таким не видел. Пьяный Орозкул и один из приезжих, сидя на корточках у сарая, делили огромную груду свежего мяса. А под стеной сарая мальчик увидел рогатую маралью голову. Он хотел бежать, но ноги не слушались — стоял и смотрел на обезображенную голову той, что еще вчера была Рогатой матерью-оленихой.

Скоро все расселись за столом. Мальчика все время мутило. Он слышал, как опьяневшие люди чавкали, грызли, сопели, пожирая мясо матери-оленихи. А потом Сайдахмат рассказал, как заставил деда застрелить олениху: запугал, что иначе Орозкул его выгонит.

И мальчик решил, что станет рыбой и никогда не вернется в горы. Он спустился к реке. И ступил прямо в воду…

И. Н. Слюсарева

И дольше века длится день буранный полустанок

Роман (1980)

Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток…

А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства — Сары-Озеки, Серединные земли желтых степей. Едигей работал здесь стрелочником на разъезде Боранлы-Буранный. В полночь к нему в будку пробралась жена, Укубала, чтобы сообщить о смерти Казангапа.

Тридцать лет назад, в конце сорок четвертого, демобилизовали Едигея после контузии. Врач сказал: через год будешь здоров. Но пока работать физически он не мог. И тогда они с женой решили податься на железную дорогу: может, найдется для фронтовика место охранника или сторожа. Случайно познакомились с Казангапом, разговорились, и он пригласил молодых на Буранный. Конечно, место тяжелое — безлюдье да безводье, кругом пески. Но все лучше, чем мытариться без пристанища.

Когда Едигей увидел разъезд, сердце его упало: на пустынной плоскости стояло несколько домиков, а дальше со всех сторон — степь… Не знал тогда, что на месте этом проведет всю остальную жизнь. Из них тридцать лет — рядом с Казангапом. Казангап много помогал им на первых порах, дал верблюдицу на подои, подарил верблюжонка от нее, которого назвали Каранаром. Дети их росли вместе. Стали как родные.

И хоронить Казангапа придется им. Едигей шел домой после смены, думал о предстоящих похоронах и вдруг почувствовал, что земля под его ногами содрогнулась И он увидел, как далеко в степи, там, где располагался Сарозекский космодром, огненным смерчем поднялась ракета. То был экстренный вылет в связи с чрезвычайным происшествием на совместной советско-американской космической станции «Паритет». «Паритет» не реагировал на сигналы объединенного центра управления — Обценупра — уже свыше двенадцати часов. И тогда срочно стартовали корабли с Сары-Озека и из Невады, посланные на выяснение ситуации.

…Едигей настоял на том, чтобы хоронили покойного на далеком родовом кладбище Ана-Бейит. У кладбища была своя история. Предание гласило, что жуаньжуаны, захватившие Сары-Озеки в прошлые века, уничтожали память пленных страшной пыткой: надеванием на голову шири — куска сыромятной верблюжьей кожи. Высыхая под солнцем, шири стискивал голову раба подобно стальному обручу, и несчастный лишался рассудка, становился магасуртом. Манкурт не знал, кто он, откуда, не помнил отца и матери, — словом, не осознавал себя человеком. Он не помышлял о бегстве, выполнял наиболее грязную, тяжелую работу и, как собака, признавал лишь хозяина.

Одна женщина по имени Найман-Ана нашла своего сына, превращенного в манкурта. Он пас хозяйский скот. Не узнал ее, не помнил своего имени, имени своего отца… «Вспомни, как тебя зовут, — умоляла мать. — Твое имя Жоламан».

Пока они разговаривали, женщину заметили жуаньжуаны. Она успела скрыться, но пастуху они сказали, что эта женщина приехала, чтобы отпарить ему голову (при этих словах раб побледнел — для манкурта не бывает угрозы страшнее). Парню оставили лук и стрелы.

Найман-Ана возвращалась к сыну с мыслью убедить его бежать. Озираясь, искала…

Удар стрелы был смертельным. Но когда мать стала падать с верблюдицы, прежде упал ее белый платок, превратился в птицу и полетел с криком: «Вспомни, чей ты? Твой отец Доненбай!» То место, где была похоронена Найман-Ана, стало называться кладбищем Ана-Бейит — Материнским упокоем…

Рано утром все было готово. Наглухо запеленутое в плотную кошму тело Казангапа уложили в прицепную тракторную тележку. Предстояло тридцать километров в один конец, столько же обратно, да захоронение… Впереди на Каранаре ехал Едигей, указывая путь, за ним катился трактор с прицепом, а замыкал процессию экскаватор.

Разные мысли навещали Едигея по пути. Вспоминал те дни, когда они с Казангапом были в силе. Делали на разъезде всю работу, в которой возникала необходимость. Теперь молодые смеются: старые дураки, жизнь свою гробили, ради чего? Значит, было ради чего.

…За это время прошло обследование «Паритета» прилетевшими космонавтами. Они обнаружили, что паритет-космонавты, обслуживавшие станцию, исчезли. Затем обнаружили оставленную хозяевами запись в вахтенном журнале. Суть ее сводилась к тому, что у работавших на станции возник контакт с представителями внеземной цивилизации — жителями планеты Лесная Грудь. Лесногрудцы пригласили землян посетить их планету, и те согласились, не ставя в известность никого, в том числе руководителей полета, так как боялись, что по политическим соображениям им запретят посещение.

И вот теперь они сообщали, что находятся на Лесной Груди, рассказывали об увиденном (особенно потрясло землян, что в истории хозяев не было войн), а главное, передавали просьбу лесногрудцев посетить Землю. Для этого инопланетяне, представители технически гораздо более развитой цивилизации, чем земная, предлагали создать межзвездную станцию. Мир еще не знал обо всем этом. Даже правительства сторон, поставленные в известность об исчезновении космонавтов, не имели сведений о дальнейшем развитии событий. Ждали решения комиссии.