Алые перья стрел - Владислав Крапивин

Так появилась мысль о повести «Оруженосец Кашка». И очень многое из того, что я видел в «Искорке», вошло в нее. Видимо, неплохой получился сюжет, раз повесть переиздают до сих пор, уже больше тридцати лет, и перевели на несколько иностранных языков…

А вот другой пример. Однажды приснился мне удивительный, космический сон. Будто я один в звездолете. В общем-то само это обстоятельство не казалось мне во сне странным, хотя был я в тысячах парсеков не только от Земли, но и от всех обитаемых и необитаемых миров. Поразило другое: вдруг в рубке появился мальчишка лет десяти — совершенно земной, очень похожий на приятелей моего детства… Этот сон и стал толчком для работы над трилогией «Голубятня на желтой поляне». Первый эпизод притягивал к себе потом разные случаи — и те, которые я наблюдал в жизни, и те, которые придумывал…

Вообще же можно сказать так: сюжет складывается из первоначального эпизода, многих наблюдений и фантазии автора…

В той же библиотеке. Следующий вопрос (от быстроглазого, непоседливого пятиклассника, которого девчонки называют почему-то Бубликом):

— А у вас есть книжки про животных?

— Одна из первых моих повестей называется «Белый щенок ищет хозяина». Речь там идет о приключениях щенка-лайки, который отстал от хозяина-охотника и нашел друзей среди ребят городской окраины… Больше я не делал животных главными героями своих книг. Но все же писал о них немало. О козе Липе, которая разогнала компанию вредных мальчишек; о петухе Кригере, умеющем путешествовать в космосе; о собаке Султане, возившем на лыжах своего хозяина Толика; о большущем морском крабе, который подарил ребятам волшебную жемчужину; о коте по имени Кыс — он был верным другом мальчика Петьки Викулова из романа «Кораблики»…

— А у вас дома есть какие-нибудь звери?

— Есть два кота: Макс и Тяпа. Макс — пожилой, добрый, очень любит сидеть у меня на руках. А Тяпа — хулиган и проныра, везде сует свой нос. О них я тоже писал в своих повестях.

Севастополь, встреча с ребятами из местного Клуба любителей фантастики. Строгая, молчавшая в течение всей встречи девушка «под завязку» задает вопрос:

— Вы столько написали про разные далекие миры, про параллельные пространства. А вы верите, что они существуют на самом деле?

— Да, верю. На сто процентов.

Читательская конференция в одной из первоуральских школ. Строгая шестиклассница в очках, которые поблескивают обличительно:

— Владислав Петрович, ваши книги очень интересные, но скажите, пожалуйста, почему вы пишете только про мальчиков, а про девочек не пишете никогда?

— О-о-о… Сколько раз я уже слышал от вас, дорогие девочки, этот вопрос, и сколько приходилось оправдываться!.. Что же, начну опять… В шестьдесят третьем году я был участником Четвертого Всесоюзного совещания молодых писателей. Занимался в так называемой детской секции, то есть среди тех авторов, которые писали для детей. Руководил нашим семинаром Лев Абрамович Кассиль — автор замечательной книжки «Кондуит и Швамбрания» и других известных романов и повестей. Великолепно руководил, общался с нами без всякой важности, как с товарищами. Но я все-таки стеснялся знаменитого писателя и, сидя за общим столом, старался укрываться за громадной лампой, сделанной в виде китайской вазы. Наконец Лев Абрамович поинтересовался:

— А что это нашего свердловского делегата опять не видно?

— Да вот он, за лампой, — тут же безжалостно выдал меня волгоградец Юра Мишаткин.

— Гм… Этак можно подумать, что нашему уральскому коллеге «всё до лампочки», — усмехнулся любимый мною классик. Я тут же, красный и взъерошенный, «высунулся наружу». И в таком «высунутом» состоянии прослушал рассказ Льва Абрамовича о том, как нелегко бывает выступать перед юной читательской аудиторией.

— Вам этого тоже придется хлебнуть на своем веку… Имейте в виду, что часто вас будут мучить одними и теми же вопросами… Меня, например, то и дело спрашивают: «Почему вы много пишете о мальчиках и мало о девочках?»

— И что вы отвечаете? — робко подал я голос, показывая тем самым, что мне не «все до лампочки».

— Отвечаю кратко и честно: потому что сам я в детстве был мальчиком и никогда не был девочкой… Как правило, ответ находит понимание…

И я, дорогие друзья, могу лишь повторить ответ Льва Абрамовича Кассиля. Я тоже был мальчишкой, а девочкой никогда не был. А ведь всякий детский писатель в своих книжках так или иначе использует опыт собственного детства.

Однако должен заметить, что слова, будто я вовсе не пишу о девочках, несправедливы. Да, главные герои у меня мальчишки, но и девочек в моих книжках хватает. Вспомните Данку в «Голубятне на желтой поляне», решительную Вику и своенравную Катю в «Мушкетере и фее», заботливую Соти в «Детях синего фламинго», добрую Иринку в «Журавленке и молнии»… Да почти в каждой книжке хватает девочек, потому что мальчишкам без них жилось бы на свете трудно и скучно…

Тюмень. Группа ребят провожает меня из школы, где была встреча, до гостиницы. Присели на скамейку в сквере у цирка. Белобрысый (как я в детстве) мальчик, который все время заботливо держит подаренный мне букет:

— А можно задать еще один вопрос, я в школе не успел?

— Конечно!

— Скажите, а вы, когда были маленький, мечтали о какой-нибудь… ну, самой-самой такой… заветной игрушке?

— Мечтал. Правда, не совсем об игрушке. Мне с давнего дошкольного детства хотелось, чтобы у меня был глобус. Большой, голубой и пестрый, блестящий. Чтобы его можно было разглядывать и вертеть на подставке. Мне казалось, что он приблизит меня к дальним морям и странам и даже к космосу. Казалось даже, что я буду полностью счастлив… Но глобусы тогда, во время войны, не продавали. Я пытался смастерить глобус сам: из глины, из мяча, но это было всё не то… Теперь у меня дома есть глобус, даже не один. Но оказалось, что для полного счастья этого почему-то мало….

Мальчик забыл про цветы и рассеянно возит букетом по траве.

— А что надо… для полного?…

— Ну-у, дорогой мой… Тут как в старом студенческом анекдоте: «Вы обещали задать один вопрос, профессор, а это уже второй…»

Не каждый читатель может попасть на встречу с писателем, это уж кому как повезет. А письмо написать может каждый. К тому же в письме можно задать такие вопросы, которые не всегда решишься высказать при многочисленных слушателях. И потому в редакцию приходят письма. Вот одно из последних.

…Я еще не взрослый, мне четырнадцать лет, и сейчас я пишу повесть о своем недавнем детстве. Посоветуйте, пожалуйста, как стать настоящим детским писателем…

Петр К., г. Вентспилс, Латвия.

Чтобы стать писателем — и детским, и взрослым, — нужны литературные способности. Это уж кому как повезет. Думаю, у тебя они есть, раз ты с такой смелостью и желанием взялся за повесть. Надо сказать, они встречаются у многих ребят, потому что почти все дети рождаются талантливыми. Но необходимо еще уметь эти способности превратить в реальный результат — в рассказ, в повесть, в роман. В книгу. Тут-то и начинаются трудности.

Я знал немало молодых людей с литературным талантом, которые не могли закончить ни одной своей рукописи. Потому что талант — это лишь одна часть писательского дарования. Вторая, не менее важная, — усидчивость, способность заставить себя трудиться, не отступать от своего замысла. С трудолюбием приходят опыт и умение. И талант крепнет…

Надеюсь, трудолюбия у тебя хватит. Скрипи зубами и не выходи из-за стола, если даже кажется, что ничего у тебя не получается. Со временем получится…

Примечания

1

Подался в лес (польск. — Прим. авт.).

2

Руки вверх! (польск.)

3

Что вы говорите? (польск.)

4

Осадник — отставной военнослужащий в буржуазной Польше, получивший от правительства за «особые заслуги» богатый земельный надел. Осадники являлись на селе опорной силой реакционного режима (прим. авт.).

5

Гмина — сельская административно-территориальная единица в Польше.

6

Крама — магазин, лавка (польск.).

7

Начало старинной студенческой песни (лат.).

8

Целибат — обет безбрачия католических священнослужителей.