Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

— Подвинься, — Эстратаин вежливо отстранил Арадриана, проходя мимо него. Ками вытянул руку в сторону демониц, быстро приближающихся с тыла. — Давно не сражался, но немного сил у меня осталось.

Пучок белого света, вырвавшийся из ладони Эстратаина, расширился в пылающий конус, который с пронзительным визгом пронесся через атакующих тварей. Демоницы, испытавшие прикосновение пламени, обращались в кристаллы и разлетались осколками, сражавшими других чудищ. Ками, отброшенный силой вспышки, врезался в Лехтенниана, после чего удивленно посмотрел на собственную руку. Почерневшие клочки красной ткани сыпались с обугленных остатков перчатки, над керамическими пальцами струился дымок. Выжженные завитки обесцветили искусственную плоть.

— Мы в сердце Бездны Магии, — пояснил музыкант, помогая Эстратаину выпрямиться. — Неразумно тебе будет снова открывать разум.

— Я ошибся в расчетах, но не беда, — возразил ками. Он сорвал шарф, скинул длинное одеяние и перчатки, под которыми оказалось белое тело, похожее на текучий камень. Когда Эстратиан вновь шагнул вперед, его плоть вздрогнула и пошла рябью. На искусственной коже ками светились сотни крохотных серебряных узоров, потрескивающих пси-энергией. — Так долго прослужив духовной сетью Кхай-дазаара, я не мог не озаботиться некоторыми предосторожностями.

Демоницы, хоть и отброшенные первой атакой Эстратаина, снова собрались в коридоре — их даже стало больше — и опять устремились к эльдар. Жестокое наслаждение и жадность в их взглядах сменились глубочайшей ненавистью.

Ветвистые молнии, сорвавшиеся с пальцем ками, запрыгали от одной твари к другой, превращая их в фонтаны эбеново-черных искр. Впрочем, психическая буря не могла удержать врагов, и демоницы быстро приближались к жертвам, возбужденно пощелкивая клешнями.

Решив проверить, не очистился ли проход к кораблям, изгой обернулся через плечо и увидел, что у остальных всё складывается немногим лучше. Маэнсит и её воины сумели сформировать три группы и сдерживали большинство чудищ выстрелами из винтовок и пистолетов. Среди них продолжали сражаться Джаир, Каолин и Афиленниль, но Арадриан с беспокойством заметил струйку крови, вытекающую из пореза на лице его бывшей любовницы.

Демоницы, пережившие огонь наемников и изгоев, попадали под удары арлекинов, ошеломляюще искусных в бою. Как и во время представления в Кхай-дазааре, их мастерство мгновенно зачаровало странника. Кувыркаясь, ходя колесом и совершая пируэты, воины труппы плясали вокруг тварей, скачками и нырками уходя от смыкающихся клешней, отсекая конечности и срубая головы молниеносными взмахами цепных клинков и силовых мечей. То, что подобную резню устраивали исполнители в ярких костюмах, скрывающие лица за улыбчивыми или скалящимися масками, добавляло происходящему сюрреализма. Череполикие Шуты Смерти орудовали пушками-визгунами, размахивая ими, как дубинами; силовые штыки на стволах и у дульных срезов рассекали противниц на части, и арлекины выпускали вихри сюрикенов в появившиеся просветы.

В центре труппы стояли Финдельсит и его теневидица, певучими голосами выкрикивая команды, будто пара дирижеров смертоносного оркестра. То и дело Великий арлекин разряжал пистолет в лица бросающихся на него демониц.

Представление было захватывающим, но Арадриан заставил себя отвернуться, решив, что о прорыве наружу пока речи нет. Странник посмотрел на тварей, бегущих по коридору; мимо него проносились сюрикены и лазразряды, выпускаемые несколькими воинами Маэнсит, но враги уже почти добрались до алайтокца и ками. Изгой помнил, что прямо у него за спиной стоит, кажется, совершенно безоружный Лехтенниан. Музыкант не мог защитить себя, разве что попробовать изгнать демониц быстрым перебором на полулире.

Эстратаин, кулаки которого пылали пси-энергией, бросился вперед, встречая чудищ лицом к лицу. Защитные обереги вспыхнули и пробудились к жизни, когда клешни высекли искры из его искусственного тела. Из рук ками вырвались молнии, но страннику стало не до него — через несколько мгновений враги должны были наброситься на самого Арадриана.

Он пытался сохранять спокойствие, как будто находился в трюме «Фаэ Таэрут», на спарринге с комморриткой. Сделав неглубокий вдох, алайтокец поднял клинок, готовый к первой атаке. Но при первом же внимательном взгляде на демониц меч задрожал в руке ошеломленного изгоя: в их бледных лицах он увидел черты любимых женщин. Хотя у всех тварей были одинаково свирепые черные глаза, скулы и наклон головы создания справа напомнили страннику о Тирианне; существо, заносившее клешню для удара, показалось схожим с Маэнсит; здесь и там мелькали образы бывших подруг Арадриана, включая Афиленниль.

А потом он увидел лицо своей матери.

Взревев от ярости, алайтокец рубанул клинком по горлу чудища, посмевшего принять её облик. Как только нематериальное тело рассеялось мерцающим облаком нежно-голубой дымки, Арадриан шагнул вперед, поймал на лезвие меча клешню второй твари и отвел выпад в сторону. Тут же странник наотмашь полоснул по туловищу демоницы острием клинка, и из раны на единственную грудь потекла серебристая кровь. Яростно шипя, противница отскочила, что позволило изгою прыгнуть между клешней её товарки и ударом снизу вверх рассечь бледно-розовую ногу.

Кто-то схватил Арадриана за руку, заставив сделать шаг назад. Обернувшись через плечо, странник увидел, что Лехтенниан вытаскивает его из боя. Позади музыканта виднелся ненадолго очистившийся проход наружу и наемники, которые, не дожидаясь бойцов из арьергарда, направлялись во внутренний дворик.

— А как же Эстратаин? — спросил молодой изгой, но оказалось, что он беспокоился напрасно. Белая завеса огня рванулась во все стороны от ками, отбрасывая окруживших его тварей.

— Беги! — крикнул Лехтенниан, толкая алайтокца вслед за товарищами.

Не дожидаясь повторного приглашения, Арадриан широкими скачками помчался по коридору, и Эстратаин недалеко отставал от него. Врагов впереди перебили не до конца: поглядывая в разбитые окна, странник видел всё новых и новых демониц, которые выбегали из других флигелей и устремлялись к звездолетам во дворе. Среди них виднелись и другие существа — так, чудовища с шестью конечностями и мечущимися языками шагали к двоим эльдар, собираясь преградить им путь к остаткам входа.

— Срезаем, — бросил Арадриан, выпрыгивая через подоконник в клумбу с кустами. Ками последовал за ним, и оба побежали через лужайку внутреннего дворика, напрямую к «Ирдирису».

Они были на полпути к звездолетам и догоняли наемников, несущихся по траве и каменным плитам, когда нечто вырвалось из дворца по левую руку от изгоя. Каменная кладка и стекло взлетели над лужайкой, и во двор шагнул гигантский демон.

Странник покачнулся, его путеводный камень вспыхнул белым сиянием, тело и разум словно закружились в вихре, лишенные опоры. Подобное происходило не с ним одним: наемники спотыкались и падали, некоторые кричали от боли, вызванной появлением чудовища. Те, кто устоял на ногах, сжимали в ладонях головы и вместилища душ, издавая стоны и сдавленное рычание. Незатронутыми оказались только арлекины, которые уже выстраивались кольцом вокруг ошеломленных воинов и изгоев.

Две из рук создания, возвышавшегося над эльдар, оканчивались увеличенными версиями клешней демониц, ещё две — ладонями с изящными пальцами, и в них тварь держала скимитары, длина которых равнялась росту Арадриана. Неестественную плоть существа усеивали кольца, а также золотые и серебряные цепочки, увешанные рунами и брелками, что излучали гипнотическое сияние. В имматериальной плоти демона утопали многие десятки гемм всевозможных цветов, и странник с ужасом узнал в них путеводные камни мертвых эльдар. Похищенные вместилища мерцали темным светом, превратившись в ловушки для эссенции погибших.

У гигантского существа были бритвенно-острые зубы и вытянутое лицо, странно напоминающее морду быка во всем, за исключением глаз — фасетчатых черных шаров, которые отражали лицо изгоя дюжинами различных вариантов. Изо лба твари загибались назад извилистые рога, по два над каждым глазом, и ещё два, огибая заостренные уши, выступали над затылком.

Создание окружал золотистый ореол, схожий со светом, что выпал дождем в Колдовской Час, но плотнее и насыщеннее. Сам воздух рядом с великим демоном дрожал от его мощи, а земля под ногами великана трескалась и искрила хаотической магией. Арадриан вновь и вновь слышал собственное имя, порой произносимое насмешливым голосом, порой соблазнительным.

— Невеста Разврата, — прошипел Эстратаин, хотя страннику не нужно было подсказывать прозвание чудовища, которое неслось к кораблям, сверкая клинками. Великие демоны, кошмарные воплощения силы Князя Наслаждений, получили много имен в легендах миров-кораблей: Тюремщики Душ, Короли Сердец, Порочные Владыки и прочая, и прочая. — Беги к звездолету!