Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Охранники тут же повернулись и наставили на него мушкеты, но Мюррей не обратил на них внимания.

— Может, это не мое дело, сэр, — сказал он лейтенанту. — Но не хотелось бы видеть, как вы рушите свою карьеру из-за маленькой ошибки.

— Замол… Какой ошибки? — спросил лейтенант.

Из-за жары он снял парик, но сейчас опять надел его, думая, что это придаст ему солидности. Парик был большой и сполз набок.

— Посмотрите на этого джентльмена, — Йен указал на Грея, который сидел прямо и бесстрастно смотрел на лейтенанта. — Я не знаю, что привело его сюда или почему он был вынужден так одеться, однако он мне знаком. Это лорд Джон Грей. Брат полковника Грея, э-э… герцога Пардлоу, если не ошибаюсь?

Лейтенант побледнел. Он быстро глянул сначала на Мюррея, потом на Грея, нахмурился и рассеянно поправил парик. Грей медленно поднялся, глядя на охранников.

— Этого не может быть, — неуверенно сказал лейтенант. — С чего бы это лорд Джон Грей вдруг оказался здесь, одетый как… как я не знаю кто?

— Превратности войны, лейтенант, — ровным тоном ответил Грей. — Вижу, вы из сорок девятого полка, которым командует сэр Генри Колдер. Я знаю его. Если вы будете столь любезны и дадите мне бумагу и карандаш, я напишу ему и попрошу выслать для меня эскорт. Вы можете отправить записку с водоносами, — добавил Грей, увидев дикий взгляд лейтенанта и пытаясь воззвать к его разуму прежде, чем мальчишка запаникует и решит, что проще будет пристрелить Грея и тем самым избежать неприятностей.

Один из солдат — тот самый, что сломал Грею руку, — тихо кашлянул.

— Нам все равно нужны еще люди, сэр. Нас всего трое, а пленников больше десяти… и, наверное, еще прибавится? — У лейтенанта был отсутствующий вид, и солдат добавил: — То есть я хочу сказать, может, вы пошлете за пополнением? — Солдат поймал взгляд Грея и снова кашлянул.

— Это была случайность, — сказал Грей, пусть и без особой охоты, и охранники расслабились.

— Ладно, — наконец сказал лейтенант. Его голос сорвался, и он хрипло повторил: — Ладно! — И вызывающе огляделся. Но никто не оказался настолько глуп, чтобы засмеяться.

У Грея дрожали ноги, и он резко сел, чтобы не упасть. Мюррей и остальные пленники смотрели с нарочитым спокойствием.

— Tibi debeo, — тихо сказал Грей на латыни. «Я буду тебе должен».

— Deo gratias, — прошептал Мюррей. «Слава богу».

И лишь тогда Грей увидел кровь на руке и боку Мюррея — и обломок стрелы в его правом плече.

* * *

Очнувшись, Уильям обнаружил, что лежит на чем-то неподвижном. Слава богу. К его губам прижалась фляжка, и он принялся пить, захлебываясь и жадно пытаясь заглотить как можно больше.

— Не так быстро, иначе станет плохо, — сказал знакомый голос. — Отдышись и получишь еще воды.

Уильям вздохнул и прищурился против света. Над ним нависло знакомое лицо, и он протянул к нему дрожащую руку.

— Папа…

— Нет, но ты почти угадал, — крепко сжав его руку и сев рядом, ответил дядя Хэл. — Голова болит?

Уильям закрыл глаза и попытался сосредоточиться на чем-то еще помимо боли.

— Нет… не очень.

— Не ври, тебя по ней ударили, — пробормотал дядя, осторожно поворачивая голову Уильяма на другой бок. — Давай-ка посмотрим…

— Дай лучше пить, — ответил Уильям.

Дядя фыркнул и поднес к его рту фляжку.

— Петь сможешь? — вдруг спросил он, когда Уильям напился.

Перед глазами все плыло — Уильям видел то одного дядю, то двух. Он закрыл глаз, и дядя вновь стал один.

— Ты хочешь, чтобы я спел? — спросил Уильям.

— Разумеется, не прямо сейчас, — отозвался дядя. Он пересел на табурет и принялся насвистывать. — Узнаешь?

— «Лиллибуллеро», военный марш, — почти сердито произнес Уильям. — Зачем тебе это?

— Знавал я парня, которого ударили по голове топором и он разучился петь. Не мог отличить одной ноты от другой. — Хэл нагнулся, показал два пальца и спросил: — Сколько пальцев видишь?

— Два. Засунь их себе в нос. Не мог бы ты оставить меня одного? Меня тошнит.

— Говорил я тебе — не пей так быстро.

Дядя подал тазик и придержал Уильяму голову, пока тот, кашляя и задыхаясь, извергал изо рта и носа воду.

Когда его уложили обратно, Уильям уже достаточно пришел в себя и понял, что лежит на кровати в армейской палатке. Скорее всего, это палатка дяди — судя по потрепанному ящику и лежащему на нем мечу. Через отдернутый полог светили лучи заходящего солнца.

— Что случилось? — Уильям утер рот ладонью.

— А что ты помнишь? — вручив ему фляжку, спросил дядя.

Вспоминались лишь обрывки. Последнее, что он помнил хорошо, — Джейн и ее сестра смеются над ним, стоя на берегу ручья. Уильям отпил воды и осторожно тронул голову, на которой обнаружилась повязка. Прикосновение вызвало боль.

— Помню, как спустился к ручью напоить коня.

Дядя выгнул бровь.

— Тебя нашли в распадке у местечка под названием Спотсвуд или как-то так. Там охраняли мост войска фон Книпхаузена.

Уильям хотел покачать головой, но передумал и прикрыл глаза, чтобы в них не бил свет.

— Не помню.

— Ничего, память еще вернется. — Дядя помолчал и спросил: — Может, ты помнишь, где в последний раз видел отца?

На Уильяма снизошло невероятное спокойствие. Должно быть, ему уже на это наплевать. Рано или поздно об этом узнают все.

— Которого из двух? — равнодушно поинтересовался он и открыл глаза.

Дядя смотрел на него с интересом, но без удивления.

— Значит, ты встретил полковника Фрэзера?

— Да. Ты давно об этом знаешь?

— Полностью удостоверился примерно три секунды назад. — Дядя ослабил кожаный галстук и вздохнул с облегчением: — Боже, как жарко. — От галстука на шее осталась красная полоса, и он потер ее, прикрыв глаза. — Стоило задуматься, что ты не зря похож на полковника Фрэзера… когда я видел его недавно в Филадельфии. Я его не встречал с тех пор, как ты был ребенком, но и тогда не видел вас рядом.

— Вот как.

Они немного помолчали. Мошкара кружилась вокруг, словно снежинки. Уильям наконец-то расслышал шум окружавшего их большого лагеря и догадался, что они у генерала Клинтона.

— Я не знал, что ты был с сэром Генри, — произнес Уильям.

Хэл кивнул, вынул свою старую серебряную фляжку из кармана мундира и положил одежду на сундук.

— Да нет, я был с Корнуоллисом. Мы — то есть полк — прибыли в Нью-Йорк две недели назад. Я приехал в Филадельфию повидаться с Генри и Джоном и разузнать о Бенджамине. Я успел покинуть город вместе с армией.

— Бен? Что он сделал?

— Женился, родил сына и сдуру попал в плен к повстанцам. Хотя, быть может, здесь не обошлось без чьей-либо