Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть основания предполагать, что в своем стремлении сделать хозяйство более надежным и производительным древнее охотничье-рыболовческое население предпринимало попытки ввести в него какие-либо производящие элементы. Об этом можно судить по этнографическим и отчасти археологическим свидетельствам. Так, запорные сооружения на озерах издревле были призваны повышать производительность рыболовческих угодий. Той же цели служили проруби для снижения зимних заморов, проделываемые костяными пешнями и другими орудиями, которые встречаются на древних озерных поселениях Восточного Зауралья. Салымские остяки делали на обрубках деревьев искусственные дупла и развешивали их затем около воды на ветвях; здесь устраивали гнезда некоторые породы уток, предпочитающие селиться на высоте. Иртышские остяки специально выжигали урманы, чтобы увеличить площади молодых осинников — излюбленные пастбища для лосей. Дореволюционные этнографы, касаясь производства крапивной ткани у остяков, сравнивали процесс собирания и обработки ими крапивы с некоторыми действиями, известными в льноводстве и коноплеводстве. Ежегодная «жатва» крапивы, обработка ее при помощи специальных орудий, стихийный посев около жилищ (в процессе осенней обработки) — все эти операции напоминают приемы примитивного земледелия.
Здесь мы, видимо, имеем дело с тем случаем, когда наличие потенциальной готовности к производящей экономике не может быть реализовано из-за слишком неблагоприятного природного окружения. Совершенно очевидно, что при изменении географической среды в сторону, благоприятствующую производящему хозяйству, и при достаточно благополучной исторической ситуации местное население могло бы сравнительно легко воспринять от южных соседей скотоводческие и земледельческие навыки.
Несмотря на традиционность и известную консервативность охотничье-рыболовческого хозяйства таежных обь-иртышских аборигенов, оно не стояло на месте, а шло по пути интенсификации старых и изобретения новых видов присваивающих промыслов. Эти изменения в большей мере затрагивали рыболовство, чем охоту. Дело в том, что усовершенствование промыслового охотничьего инвентаря не могло привести к сколько-нибудь долговременному повышению объема добычи. Скорей наоборот: изобретение более эффективных приемов охоты вызвало бы сокращение промысловых животных, а вслед за этим угрозу голода и вымирания. Рыбные же запасы, сосредоточенные в сотнях тысяч озер и речек, а также во многих десятках крупных рек, богатых не только местной, но и «проходной» рыбой, были почти неисчерпаемы. Это открывало возможность для совершенствования рыболовческих орудий и интенсификации рыболовных промыслов.
В развитии таежного западносибирского рыболовства отмечаются два наиболее значительных «скачка». Первый из них относится к концу неолита; он был ознаменован широким распространением стационарного запорного рыболовства. Это позволило более эффективно использовать на проточных озерах и некрупных речках сети и рыболовческие ловушки. Улучшились возможности запасать рыбу впрок, что повысило степень оседлости таежного обь-иртышского населения и его численность; сложились предпосылки перехода к энеолитической эпохе. Второй крупный «скачок» в развитии рыболовства имел место в конце бронзового века и был связан с изобретением усложненных сетных ловушек. Археологически это подтверждается появлением в это время особой разновидности грузил, которую В.И. Васильев склонен считать принадлежащими сетной снасти калданного типа (Васильев В.И., 1962, с. 151). Вслед за этим открылись широкие возможности для рыболовства на крупных западносибирских реках, повысилась численность населения, сложились предпосылки перехода к железному веку.
Выход на большие реки, т. е. по западносибирским понятиям на «большие дороги», способствовал усилению связей с югом, где в это время возрастает спрос на сибирскую пушнину. В обмен на «мягкое золото» в Западную Сибирь поступают высококачественные товары, изготовленные в торгово-ремесленных центрах Средней Азии и других южных стран: предметы роскоши в виде разнообразных серебряных изделий, художественно оформленные зеркала, металлическая посуда, дорогое оружие и т. д. В руках родовой верхушки и военных вождей скапливаются большие материальные ценности, усиливается их политическая власть, возрастает алчное внимание к богатствам соседей. На смену относительно мирной жизни приходит эпоха захватнических войн и грабительских походов. Уже в конце бронзового века на крупных западносибирских реках таежной зоны — Оби, Иртыше, Томи и др. — возникают мощные земляные укрепления со рвом, валом и деревянным частоколом — так называемые городища (Малый Атлым, Шайтанка и др.). Они были центрами зарождающихся социально-политических единств, убежищами в дни опасности, местами хранения накопленных богатств — во всяком случае, такие функции приписывают им дошедшие до нас древние остяцкие героические сказания. Видимо, возросшая военно-политическая и социально-экономическая сплоченность ранее разобщенных охотничье-рыболовческих групп на севере Западной Сибири способствовала освоению новых более южных территорий. В переходное время от бронзового века к железному наблюдается экспансивное продвижение на юг носителей северных таежных культур, фиксируемое по материалам гамаюнских, красноозерских и других памятников. Радикально перекраивается этнокультурная карта Западной Сибири. Не исключено, что одним из стимулов этого этнокультурного сдвига было отмеченное для этого периода палеоклиматологами существенное увлажнение климата на Западно-Сибирской равнине, которое повлекло за собою сокращение охотничьих угодий в тайге и ухудшение возможностей летних рыболовческих промыслов.
Оседло-рыболовческий тип хозяйства в Нижнем Притоболье. Этот регион расположен на юге таежной зоны. Здесь очень много боровых хорошо доступных проточных и полупроточных озер, идеальных для сетевого и запорного рыболовства. Основные левобережные притоки Тобола, обеспечивающие проточность этих озер (Исеть, Тавда, Тура), берут свое начало в пределах Уральских гор. Воды этих рек круглый год богаты кислородом, что ослабляет губительность зимних заморов. Все это с древнейших времен привлекало сюда массы людей и способствовало густому заселению Нижнего Притоболья, особенно в переходное время от неолита к бронзовому веку. В 1971–1973 гг. Западно-Сибирская экспедиция Института археологии АН СССР вела работы на трех небольших расположенных неподалеку друг от друга озерах бассейна р. Иски (Ипкуль, Байрык, Шапкуль) примерно в 50–60 км севернее Тюмени. Здесь было открыто и частично обследовано более полусотни поселений переходного времени от неолита к бронзовому веку — почти столько же, сколько известно сейчас на всей остальной территории таежного Обь-Иртышья, лежащей за пределами Нижнего Притоболья. А таких озер в Нижнем Притоболье сотни.
Поселения в большинстве своем имели достаточно мощный культурный слой — до 60-100 см и более, что свидетельствует об оседлом образе жизни. При раскопках этих озерных памятников найдено много разнотипных глиняных грузил для сетей, датируемых в основном энеолитической эпохой (рис. 92).
