Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Влад, ну что опять? — позевывая, поинтересовалась я, без спроса вторгаясь в его жилище.

— Да ничего! — рявкнул он. — У вас это что — семейное?! Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы решать, что делать, а чего нет! А что ты, что генерал нянькаетесь, будто я дитятя несмышленая!

— О, да! Ты не дитятя, — хмыкнула я, — с дитятей как раз таких проблем и не было бы. А теперь успокойся и объясни толком.

— А чего тут объяснять!? Ты с утра все уши прожужжала этим Мишелем, так еще и генерал к себе вызвал и мордой по столу возил! Сказал, чтоб я на глаза ему не попадался, пока к доктору этому не схожу. Это ты ему пожаловалась!?

— А в морду? — заискивающе поинтересовалась я, и Влад как по команде успокоился, а я продолжила, — Я не вижу причин, так нервничать. То, что тебе кажется посягательством на твою жизнь называется заботой. И я, и генерал переживаем за тебя и пытаемся помочь.

— Да не надо мне помогать! Жил я без этих докторов и еще проживу!

— Так, я иду заниматься ужином, а ты пожалуйста, посиди в комнате и постарайся успокоиться, а то мы с тобой очень сильно поссоримся.

Доктор пришел, когда я заканчивала готовить ужин, и сразу позвал Влада в кабинет. Мне пришлось остаться на кухне, сама не люблю, когда кто-то под руку смотрит. Осмотр, судя по всему, затягивался, заставляя немного нервничать. Что там можно осматривать, если оно уже пересмотрено ни одну сотню раз!? На мое счастье Наташка пришла мириться и не дала мне скончаться от беспокойства. Мы с подругой, конечно же, помирились, обсудили генерала, лезущего не в свои дела и решили, что она останется на ужин.

Мужчины появились в кухне полчаса спустя. Мишель прямо-таки лучился счастьем и с удовольствием принял приглашение остаться. Влад же наоборот, был взъерошен, молчалив и мрачен. Не удивлюсь, если на нем профессор пару-тройку статеек наклепает, основываясь на прошлых и нынешних травмах, а что? Владу полезно. Пусть сравнит и оценит, что такое, когда тобой занимается тот, кто рассматривает тебя, как подопытную мышу. А то не нравится парню, что носятся с ним излишне!

Но совсем скоро я пожалела, что пригласила Мишеля. Ужин был испорчен. Очень тяжело получать удовольствие от еды, когда у тебя под боком расположился высокомерный тип способный говорить только о своем исследовании, подопытных крысах и пациентах и любое твое слово рассматривающий, как лепет несмышленого младенца ровным счетом ничего не смыслящего не только в медицине, но и в жизни. Влад не выдержал первым и сославшись на незаконченные дела сбежал из каюты. Хорошо ему, завистливо думала я, провожая парня взглядом, туману напустил и ноги. Никаких дел у него нет. Поскакал небось к Эжену в шахматы резаться, а нам с Наташкой отдувайся! Наконец, Мишель посмотрел на часы и, прервав сам себя, сообщил, что ему пора бежать. Мы с Наташкой облегченно переглянулись. Подруга вызвалась проводить доктора.

— Ты его там не убила случаем? — поинтересовалась я, когда она вернулась.

— Нет, — задумчиво протянула подруга, извлекая из кармана сигареты и зажигалку, — только дверь заперла, чтоб не вернулся.

— А что с лицом? — удивилась я, прибирая со стола.

— Не нравится мне этот хлыщ, — Наташка подцепила пальцами сигарету и с удовольствием затянулась, я, глядя на нее, то же потянулась к пачке, — Ты же не куришь!

— Уже курю, — мрачно заявила я, раскуривая сигарету, и призналась, — Еще один такой ужин, так я еще и пить начну.

— Я тебе о том же, не нравится он мне, ты видела, как он смотрел на нас всех будто мы и не люди вовсе, а его лабораторные крысы.

— Ты просто устала после дежурства, вот и мерещатся белые кони. Он профи высокого класса, вот и все.

— Хорошо, — подруга подняла руки, защищаясь, — дай Бог, чтобы это были мои белые кони, но все-таки будь повнимательней, как бы беды не было, все же ты ему доверяешь свою собственность.

— Он не моя собственность, — возмутилась я, — он человек.

— Да, да, не кипятись, я все помню, но ты не забывай что этот, как ты выражаешься человек, два часа как поднялся с четверенек. Я бы на твоем месте побольше узнала об этом Гиппократе. Молчи, я старше тебя и кое-что соображаю.

— Уговорила, — кивнула я, — не будем же мы с тобой ссориться из-за плохо проведенного вечера, мы просто очень устали.

— Хорошо, я спать.

Наташка затушила сигарету в чашке, из которой пил Мишель, и легко поднявшись, будто не было полутора суток дежурства, упругой походкой направилась к выходу.

Приходилось признать, что мы с подругой негласно сошлись во мнениях, мне Мишель тоже показался гнилым, как труп двухнедельной давности, но в кругах медицины он слыл классным специалистом, а против этого не попрешь.

На первых порах я, памятуя обещанное Наташке, присматривалась к Мишелю. Но прогнозы подруги не оправдывались: у Влада наметился явный прогресс. А после неожиданно навалилось много работы, что совсем стало не до того, и я благополучно позабыла о сборе информации. Работа и только она, родимая. Рук в отделении отчаянно не хватало. Еще и Наташка уехала на конференцию, плюс курсы повышения квалификации, так что пришлось делить ее дежурства. В результате вышло, что, живя в одной каюте, мы с Владом могли не видеться по два-три дня, а то и неделю не встречаться.

…Влад вышел от доктора Карта, ощущая привычный подъем, какой чувствовал после каждого укола. Хотя сам процесс лечения вызывал беспокойство. Сдвигов в лучшую сторону, как он мог судить, не происходило, иначе зачем держать его на уколах столь долгое время? Точнее они происходили, но только сразу же после укола. Ему казалось, что он почти летит, а потом, через несколько часов, перед следующей инъекцией начиналось что-то непонятное. Его начинало знобить, и весь мир как-то сам собой окрашивался в мрачные неприветливые краски, сворачиваясь до острия одной иглы. В такие минуты Влада посещало странное ощущение, что со всем этим лечением не все гладко.

Если вдуматься его должны лечить не только уколами, не зря же он столько месяцев прожил рядом с доктором, тоже кое-что понимает! Помимо инъекций должны быть массаж, прогревания, ванны или что там еще полагается. Но все эти мысли улетучивались, стоило получить очередную дозу. Дозу!? Да, похоже на то. Черт! Во что это… Как это… Надо срочно Ане обо всем рассказать, может не поздно еще… Но двигаться становилось все труднее и спина начинала болеть нестерпимо, а ноги норовили подвернуться и Владу не оставалось ничего другого, как отправляться к доброму доктору с его иглами и шприцами.

А выходя из больничного кабинета, Влад уже забывал все свои мрачные мысли. Они вроде бы отодвигались далеко-далеко. До следующего раза. Да и Ане сказать что-то становилось страшновато. Как отреагирует? Нет, он ей, конечно, все расскажет, но только немножко попозже. Закончит дело и сразу же пойдет сдаваться. Она обязательно придумает, что с этим всем делать. А пока ему нужна легкая голова, какой она становиться только после посещения доктора.