Воин - Дональд Маккуин

Враждующие армии расположились на противоположных сторонах огромного ровного поля. Никто из них не осмелился начать бой на закате дня — все ждали следующего утра. Между воинами Оланов и Волками произошло несколько стычек, но все они не заходили дальше выкрикивания угроз и оскорблений в адрес противника. Страх перед будущей битвой и жажда крови владели душами бойцов. Случалось так, что один из них, увлекшись, вырывался вперед своих товарищей, стуча мечом о щит и громко выкрикивая проклятья в сторону врагов. Но командиры обеих армий зорко следили, чтобы этот спектакль не перерос в настоящее сражение. Осаживая назад таких храбрецов, они возвращали их в строй. Сотоварищи встречали своих героев одобрительными возгласами. Лошади громко ржали, рвались в бой, и всадникам стоило немалого труда удержаться в седле.

Под вечер все заняли свои исходные позиции. Вереницы костров вспыхнули в стане каждой из армий. Темные силуэты воинов мелькали в их ярком свете. Большинство людей сочли благоразумным укрыться где-нибудь, и только некоторые отчаянные головы продолжали рыскать во тьме. Это были те, которых называли охотниками за людьми.

Еще вчера предводители Волков осмотрели место будущего сражения. Их взору предстало безрадостное зрелище: поле битвы представляло собой равнину без единого холма или рощи деревьев, где мог бы укрыться отряд. Кроме того, командующий Оланов, зная о маневренности Волков, занял наиболее выгодную позицию. На левом фланге армии Алтанара находился лес, а справа — густой кустарник.

Однако разведчики Эмсо доложили, что весь лес превратился в дремучие заросли молодых деревьев, шиповника и бамбука, выросших на месте пожара. Гэн и Клас поздравили друг друга с первой удачей: непролазная чаща помешает действиям Оланов в бою, а для ночного похода в тыл неприятеля она являлась лучшим прикрытием.

Вечером к Оланам присоединился отряд Людей Собаки, заняв позиции у леса. И опять разведчики Эмсо совершили невероятное: им удалось узнать, что Собаки расставили по лесу ночных дозорных.

Теперь в тыл Оланам можно было зайти, только сделав огромный крюк на запад. А времени было в обрез.

Эта мысль не давала покоя Гэну, пока он осматривал лошадей, привязанных у пикетов. Лошади ели овес, часто поднимая свои морды, — Гэн видел отблески луны в их глазах. Казалось, они понимали, что происходит нечто необычное.

Отряд не мог ехать на конях, дабы его не обнаружили, и поэтому придется идти с лошадьми в поводу по пути, отмеченному лазутчиками Эмсо.

Темнота и скорость были их союзниками. Гэн надеялся, что в бою появится еще один помощник — страх.

Юноша направился к тому месту, где его ожидали погонщики воздушных змеев. Воины казались возбужденными до предела. Ветер был подходящим, а вера людей в победу непоколебимой. Гэн хотел быть хотя бы наполовину таким уверенным, как они.

Бойцы разбились на группы по пять человек: один запускающий и четверо погонщиков. По приказу Гэна они рассыпались по всей линии наступления. Сам он расположился за одним из погонщиков, глядя, как их запускающий удаляется в сторону позиций Оланов, пока тот совсем не исчез в темноте. После томительного ожидания погонщик внезапно отклонился назад, задрав голову, как будто увидев змея высоко в небе. Он обернулся к Гэну.

— Наверху, Мурдат. Присмотрись, и ты увидишь его.

Гэн пристально вгляделся в ночное небо. Не заметив ничего, кроме мерцающих звезд, он двинулся дальше. Юноша почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

Вернулся Клас со своими всадниками, построенными в две одинаковые колонны. Скоро змеи повернут на юг. Не говоря ни слова, Клас положил руку на плечо друга. Гэн сделал то же. Так они простояли некоторое время в молчании, а затем каждый направился к своей колонне.

Гэн приказал собакам идти рядом. Разведчики Эмсо пометили дорогу белыми полосками ткани, что позволяло продвигаться быстрее. Ровный легкий ветерок делал движение колонн практически беззвучным. Если ночные дозорные и услышат какой-нибудь шум, то, не привыкшие к лесной местности, они примут его за шелест листьев на ветру.

К тому времени, как они повернули на юг, Гэн почти перестал сомневаться в успехе операции.

Но внезапно сквозь шум ветра послышался лай собаки.

Внутри у юноши все похолодело. Он прислушался, держа мурдат наготове. Собака? Он вновь прислушался. На этот раз вдали прозвучал свисток ночного дозорного.

Медленно Гэн начал двигаться к источнику шума, пока ярдов через двести не разглядел впереди себя фигуру человека. Попытавшись приблизиться к ней, он почувствовал движение в темноте.

Гэн затаил дыхание. Несомненно, перед ним был ночной дозорный и его собаки.

Дотронувшись до руки Класа, он дал понять, что пойдет вперед. Тот попытался остановить его, но Гэн увернулся от руки товарища.

Шара и Чо непрерывно рычали; юноша скорее ощущал это, чем слышал. Он погладил собак, стараясь их успокоить.

Человек не двигался. Вдруг он пригнулся, и Гэн приготовился нанести удар.

Напряженный молодой голос спросил:

— Кто ты?

— Я — Гэн Мондэрк, — произнес Гэн низким, как звук барабана, голосом. — Я не знаю твоего имени.

— Я знаю тебя, Гэн. Я — Дарбен Вайар, сын Гонмала. Сабанд Гайд послал меня.

— Я знаю тебя, Дарбен.

Соблюдение формальностей при таких обстоятельствах встречи вызвало у Гэна нервный смешок. Он немедленно взял себя в руки. Мужчины приблизились. Подошедший Клас обменялся приветствиями с Дарбеном, и ночной дозорный произнес:

— Сабанд Гайд приказал мне выследить разведчиков, размечающих дорогу. Я видел, как они повернули на юг. Здесь я и остался ожидать встречи с тобой.

— Что решил Сабанд?

— Все ночные дозорные и почти все воины Собаки покинут лагерь ночью. Он благодарит за предупреждение о Дьяволах. Мы встретим их.

Только он успел закончить, как леденящий душу вопль разорвал ночную тишину.

— Что это? — Голос Дарбена дрожал от испуга.

— Сюрприз для армии Алтанара, — ответил Гэн. В это время к первому крику добавились другие. — Возвращайся к Сабанду и передай, что Дарбен Вайар — лучший воин из всех Собак. Это сказал я, Гэн Мондэрк. Передай ему также, что я скоро вернусь к своему народу.

Дарбен пробормотал, запинаясь:

— Я не могу сказать этого. Ты ставишь меня в неловкое положение.

— Так что, лучше, чтобы я оказался в неловком положении? Тебе не хочется мне повиноваться? Иди.

Псы ночного дозорного заворчали, встревоженные резкостью последних слов. Но хозяин прикрикнул на них, и они вместе растаяли в ночной тишине.

Клас промолвил:

— Удача сопутствует тебе, Гэн. Молись, чтобы она не покинула нас.

Ускорив шаг, колонны двинулись дальше.

На рассвете оланскому генералу сообщили сногсшибательное известие: его правый фланг охраняют всего лишь пятьдесят восемь воинов Собаки. Вчера вечером, когда он ложился спать, там их было несколько сотен. Хуже того, офицеры сообщали, что ночью множество бойцов разбежались, напуганные душераздирающими воплями с неба. Ехидно улыбающиеся блюстители поведали, как много дезертиров было возвращено ими обратно. Генералу хотелось осадить их, намекнув, что любой из них удрал бы, услышав ночью дикие крики с небес, однако предпочел промолчать. Седой вояка превосходно понимал, что не дожил бы до своих лет, если бы позволял себе препираться с блюстителями. Все же, несмотря на эти потери, Волков по-прежнему было гораздо меньше противника.

Генерал перешел в башню, сооруженную для него накануне. Увиденное сверху убедило в правильности выбранной стратегии.

Волки выстроились в оборонительном порядке, чего и следовало ожидать.

Первым делом генерал отдал приказ тяжелой коннице прорваться сквозь позиции Волков. Сделав это, они зайдут им с тыла, а потом пехота довершит начатое. В эту атаку были посланы и все оставшиеся Собаки — Алтанар дал предельно четкие указания о том, чтобы Люди Собаки понесли как можно больше потерь.

План был не ахти какой, но всегда действовал безотказно: до этого генерал не проиграл ни одного сражения.

И все же повышенная маневренность Волков вызывала тревогу. В то время, когда Оланы сосредоточили для прорыва всю свою кавалерию, Волки выстроились так, чтобы та беспрепятственно прошла сквозь их ряды. Генерал послал лучников разрушить ряды неприятеля — Волки атаковали их, заставляя вместо нападения обороняться.

И эти проклятые сигнальные флаги Волков! Ни на секунду не останавливаясь, они предупреждают своих о всех действиях противника. Генерала это раздражало. Но оправившаяся от потерь оланская кавалерия снова выстроилась в боевой порядок, и он снова отдал приказ наступать.

В этот момент началось что-то невероятное: из рядов Волков вышли вперед люди с большими пестрыми коробками в руках. Мало того, они развернулись к позициям Оланов спиной, продолжая держать эти глупые коробки. Когда же коробки неожиданно взмыли в воздух, генерал разразился проклятьями.