Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром - Василий Звягинцев

Может, напрасно я все это сейчас пишу, касаюсь того, о чем порядочный человек вроде бы должен молчать? Ну а если мне необходимо запечатлеть все хотя бы для самого себя, чтобы когда-нибудь, через многие (надеюсь на это) годы, десятилетия перечитать и опять пережить то, что наверняка забудется, по крайней мере — в деталях. «Остановись, мгновенье», если не наяву, то хоть так, на бумаге. Да и она, возможно, тоже прочтет мои записки и вспомнит эту ночь, даже если уйдет все — чувства, желания, а там, глядишь, и я как таковой, как способ существования белковых тел…

В очередной раз придя в себя, она вдруг повернулась ко мне лицом, привстала, опираясь на локоть.

— Скажи, неужели ты совсем забыл?

— О чем? — не понял я.

— О том, что было на улице… Ты застрелил трех человек и сразу забыл?

— Ну-у, дорогая… Мало того, что вопрос бестактный, он еще и просто глупый. Это ТЫ спрашиваешь у МЕНЯ?! После всего, что уже было? С тобой, со мной, со всеми нами? В роли товарища Сталина я убивал, пусть и не своими руками убивал, посылал на смерть сотни тысяч человек. И на Валгалле… И твоих коллег-соотечественников мы тоже… А тут всего-то банальные уголовники, которым вообще, наверное, ни к чему было жить… Да, застрелил (слово «убил» в этом контексте произносить не хотелось), ну и что? Зато завтра они сами уже никого не ограбят и не зарежут. А представь, что сегодня на нашем месте оказались бы просто парень с девчонкой вроде нас десять лет назад… И оказывались, наверное: эти ребятки не впервые на мокрое дело вышли, чувствуется. Так тех, кого они могли бы, — не жаль?

— Война, Сталин — то совсем другое. И твои доводы — абстракция. Я о другом. Не страшно разве — сейчас, ты своими руками… Пусть бандитов, но все равно настоящих людей, а не инопланетных своих врагов и не фантомов сконструированного мира…

— Настоящих людей — это хорошо сказано. А если серьезно — кто это знает? Может, как раз эти — фантомы, а там была настоящая война и подлинно существовавшие люди… Но дело, повторяю, не в том.

Помнишь наши разговоры про поручика Карабанова и про мою «карабановщину»?

— Помню, конечно…

— Здесь и ответ. Я ощущал себя Карабановым и до того, как прочитал «Баязет». И, прочитав, поразился, насколько совпадают психотипы. Так что никуда не деться. Он, как и я, всегда исходил только из собственного понимания справедливости, чести, добра и зла. Стихийным экзистенциалистом он был, пусть ни он, ни Пикуль такого термина не употребляли… И тезки мы с ним, случайно ли? Я ответил на твой вопрос?

— Наверное… — Она погладила меня по щеке. — И все равно страшно. За тебя, за себя… Давай ты не будешь больше Карабановым, хотя бы со мной…

— Постараюсь, по единодушной просьбе трудящихся…

…Спать в эту ночь нам не пришлось, потому что около шести она сказала, что через два часа Левашов откроет канал для выхода.

— А нам же не нужно, чтоб по нашему виду все стало ясно?

— Мне так все равно, но если для тебя это существенно…

Видимо, она считала, что да. Ушла в ванную, долго там плескалась и шумела душем, а потом еще с полчаса занималась перед трельяжем своей внешностью, а я готовил завтрак из подручных средств, в смысле из того, что Бог послал прежнему хозяину квартиры.

В результате после макияжа, кофе, консервированных сосисок и мангового сока, легкой сигареты и нескольких завершающих штрихов губной помадой в облике Ирины ничто не намекало на бурно проведенную ночь.

А когда наконец проход открылся, мы, чувствуя себя пассажирами «Титаника», к которому вовремя подошли спасатели, без толкотни и паники пересекли межвременной порог и вновь оказались в пультовом зале, где нас встретил измученный и явно нервничающий Олег, сдержанно-напряженный Берестин, тщательно имитирующий безмятежное спокойствие Сашка. Удивительно, что не оказалось в числе почетных встречающих Воронцова с девушками.

Причем собрало их здесь отнюдь не нетерпеливое желание поскорее узнать, где мы были и что видели. Оказывается, в работе аппаратуры внезапно обнаружились такие возмущения и сбои, что Олег на полном серьезе испугался. Удержать настройку и выпустить нас обратно ему удалось едва ли не чудом.

— Никогда не наблюдал ничего подобного, — говорил он, нервно затягиваясь сигаретой, когда уже убедился, что мы целы и невредимы, а также соответствуем всем предусмотренным тестам на подлинность. — Вот как на экране телевизора идет помеха, если самодельный генератор включить. Жуть прямо-таки. Не знаю, как себя чувствуют космонавты при ручной посадке, но думаю — не лучше…

— А чего же ты нас раньше не выдернул? — спросил я, бросив короткий взгляд на Ирину. Вот цирк был бы, застань они нас в самое интересное время. Эротический театр для эстетов. А с другой стороны, как раз Олег бы и не удивился, он про нас все с самого начала знает. Вот для Берестина было бы потрясение…

— Так нельзя же… Раз шаг процесса был в двенадцать часов установлен. Тут свои принципы, совсем не то, что на моей установке. Межвременной переход с дополнительной фиксацией… Я боюсь, как бы не полный к нам абзац подкрался. Без Антона я совсем дураком выхожу. Кнопки нажимать научился, как дрессированная обезьяна, а смысла не понимаю. Короче — завязываем с прогулками. Пусть хоть самые распрекрасные характеристики на контроле будут. Или пока я теории не пойму, или — навсегда… Кстати, могу намекнуть, в вашем случае не просто вы за бортом остались бы, а могло так рвануть, что и Замок, и окрестности — в щебенку…

— Да ладно, не горюй. Ирина ж вот есть, она мал-мало соображает, вдвоем помаракуете… Да и Антон… Появится, — сказал я как можно оптимистичнее. — Не в первый раз пропадает по-английски.

Но для себя, без всякой теории, чисто интуитивно я чувствовал, что скорее всего действительно — абзац! Если такого класса инопланетная техника, ранее успешно работавшая, вдруг отказывает, то не в настройке дело. Не молотилка, чай! Предчувствие, которым я всегда гордился, намекало — дома нам в ближайшее время не бывать. Но суеверное нежелание признать даже намек на возможное поражение заставило еще раз повторить с небрежной уверенностью:

— Появится наш Антон. Куда ему деться? Срочная командировка непредвиденная, по высочайшему повелению, раз даже попрощаться не успел. Или мамаша, наоборот, внезапно и тяжело заболела…

Дипломатическое интермеццо I

…Нет, не мамаша срочно заболела у шеф-атташе, и не в экстренную командировку по вверенному ему региону он отправился. Это все дела, как говорится, житейские, простые и понятные. У Антона же все получилось совсем иначе.

После успешного завершения операции, и не какой-нибудь рядовой, а стратегической высшего разряда, положившей конец многовековой галактической войне, он, как принято, ждал традиционного приглашения для личного доклада Председателю Совета Администраторов Департамента Активной Дипломатии, небезызвестному Бандар-Бегавану.

Доклада, следствием которого должна была стать награда с непременным повышением по службе. Ведь в анналах Департамента вряд ли найдется пример столь же изящно разработанного и блестяще осуществленного плана. Пост Брата-советника на высокоразвитой союзной планете шеф-атташе считал для себя вполне заслуженным.

Однако предусмотренные регламентом и обычаем сроки прошли, а Департамент словно позабыл о его существовании. Это было непонятно и вселяло тревогу.

Осознав, что происходит нечто экстраординарное, Антон направил на имя Бандар-Бегавана стандартный отчет, в котором как бы вообще не упоминалось о «победе» и содержался вполне рутинный перспективный план работы земной резидентуры на ближайший год. Но между строк профессор должен был прочесть все, что нужно. В конце концов он является соавтором акции и не может быть безразличен к происходящему.

Ответ пришел быстро и для любого профессионального дипломата означал едва ли не катастрофу. В традиционных торжественных периодах Председатель выражал сдержанную благодарность за отчет (но не за итоги операции) и настоятельно рекомендовал воспользоваться очередным регулярным отдыхом, местом для которого, с учетом мнения психоаналитиков и терапевтов, определен Даулгир-5.

Он знал этот курорт и в другое время принял бы рекомендацию с удовольствием. Лишенная материков, но покрытая десятками тысяч более-менее крупных островов планета, с климатом, почти идеально соответствующим климату его родного мира, где небо почти всегда затянуто облаками, а постоянные по силе и направлению ветры создают непревзойденные условия для парусного спорта и воздухоплавания, эта планета действительно была подходящим местом, чтобы привести в порядок утомленную психику и в уединении пройти полный курс самосозерцания.