Удача – это женщина - Элизабет Адлер

По мере того как приближалось назначенное время, Лизандра и Филипп стали собираться. Ао Синг помогла девочке надеть лучшее платье из голубого хлопка, белоснежные носки и черные кожаные ботинки. Хотя погода стояла жаркая, Лизандра надела поверх легкого платья роскошный халат из тяжелого темно-синего шелка, вышитый золотыми и алыми шелковыми нитями. Поскольку японцы реквизировали для нужд армии все частные легковые автомобили в городе, она в сопровождении Филиппа и верной Ао Синг уселась в колясочку рикши и отправилась в здание корпорации.

Служащие компании, предупрежденные о визите японской военной администрации, собрались в огромном нижнем холле с колоннами и, тихо переговариваясь, нервно ожидали прибытия незваных гостей. Поэтому они были чрезвычайно удивлены и обрадованы, когда вместо чванливых японцев в холле появились управляющий корпорацией Филипп Чен и малютка Лизандра в роскошном одеянии Мандарина. Служащие мгновенно выстроились в стройную линию и почтительно склонились перед важными особами, когда те проходили мимо. Лизандра, не растерявшись, также вежливо поклонилась каждому из служащих и произнесла несколько слов приветствия.

Офис Мандарина, расположенный в дальнем конце холла на первом этаже, полностью сохранил свой прежний вид — все в нем осталось точно так же, как было при Лаи Цине. Никому не разрешалось пользоваться кабинетом, и его навещали лишь уборщики, которые поддерживали здесь идеальный прядок. Китайская чернильница Лаи Цина на серебряной подставке, кисточки для письма и старинные деревянные счеты были аккуратно расставлены на столешнице из черного дерева в таком порядке, что ими можно было в любой момент пользоваться. Лизандра с благоговением взирала на большой портрет Мандарина, висевший на стене, — она даже попыталась робко улыбнуться дедушке, одетому на портрете так же, как и она, в шитые золотом и шелком темно-синие одежды. Лицо Лаи Цина излучало доброту и мудрость, которые были ему присущи при жизни и о которых Лизандра знала не понаслышке. Чувствуя, как у нее от страха подгибаются ноги и потеют ладони, девочка тем не менее забралась на высокий троноподобный старинный стул из черного дерева, который стоял рядом с большим столом.

Умирая от ужаса в ожидании страшного японского генерала, Лизандра подумала, как было бы хорошо, если бы рядом с ней оказались мамочка и папа. Желая набраться мужества для предстоящего свидания, она снова и снова обращалась взглядом к портрету Мандарина, вспоминая те счастливые дни, когда он впервые взял ее с собой в Гонконг. Она знала, что в дни испытаний дедушка потребовал бы от нее выдержки и отваги, как требовал их всегда в первую очередь от самого себя.

Филипп Чен стоял за спинкой стула Лизандры, а с десяток служащих — директоров отделов — выстроились вдоль стены. Одна лишь Ао Синг затаилась на корточках в углу, ощупывая подушечкой большого пальца лезвие острого, как бритва, кухонного ножа, спрятанного под черным китайским одеянием. Ао Синг готова была убить всякого, кто только попытался бы причинить ее любимой воспитаннице малейший вред.

Ровно в одиннадцать часов послышались голоса, отдававшие команды на чужом языке, и по мраморным плитам в холле раздался топот многочисленных ног, обутых в подкованные металлом тяжелые военные ботинки. Дверь в кабинет Лаи Цина с грохотом распахнулась, и в ее проеме показался генерал, который внимательно осмотрел всех присутствующих пронзительными глазами-щелочками.

Лизандра сразу обратила внимание, что японец был чрезвычайно мал ростом — не выше ее самой, строен и носил под носом аккуратно подстриженные усы щеточкой. В отличие от бесформенных френчей солдат форма генерала отличалась великолепным покроем, золотые пуговицы и высокие черные сапоги ослепительно сверкали, а на хлипкие плечи была накинута длинная шинель, отороченная красным кантом. За его спиной виднелись силуэты пехотинцев, вооруженных винтовками, а рядом с генералом стоял молоденький лейтенант, по-видимому, переводчик.

Осмотревшись, генерал вошел в кабинет, небрежно похлопывая себя по ладони офицерским стеком, и начал сверлить глазами Филиппа Чена и высокопоставленных чиновников компании, которые, как один, стали низко кланяться. Потом генерал перевел взгляд на портрет Мандарина и несколько минут с любопытством его разглядывал. Затем японец заметил голубоглазого золотоволосого ребенка, сидевшего на месте тайпана одной из крупнейших торговых и судовладельческих корпораций мира. Глаза генерала налились яростью. Лизандра при виде генеральского гнева ужасно испугалась и зажмурилась, чтобы не видеть его искаженного гримасой лица.

Покраснев как рак, маленький японец пролаял что-то громким высоким голосом переводчику, который, явно нервничая, перевел его слова на безупречный английский, изученный лейтенантом, видимо, в бытность его студентом Стэнфордского университета в Калифорнии.

— Господин генерал спрашивает, по какому праву вы позволяете себе рискованные шутки в адрес эмиссара его императорского величества, выставляя какого-то ребенка в качестве тайпана корпорации Лаи Цина? Он требует представить ему настоящего тайпана, в противном случае репрессии последуют незамедлительно.

Лизандра встала и даже вытянулась на цыпочках, чтобы казаться выше ростом, подняла вверх подбородок, как это делала ее мать, когда сердилась, и звенящим голосом крикнула:

— Скажите генералу, что я и есть главный тайпан хонга Лаи Цина. Именно я буду читать документы, которые он принес мне на подпись, и решать, стоит ли их вообще подписывать.

Узкие глаза генерала буравили девочку, пока она говорила, а переводчик доводил смысл ее слов до сведения своего начальника, но на этот раз Лизандра не отвела взгляд и не закрыла глаза. Она с удовлетворением отметила, что генерал еще больше покраснел, поскольку никак не мог решить — пытаются ли хитрые китайцы одурачить его или говорят правду, утверждая, что эта маленькая девочка и есть главный тайпан хонга Лаи Цина.

Наконец японец с угрозой посмотрел на Филиппа Чена и, повернувшись к переводчику, пролаял очередной вопрос.

— Генерал спрашивает имя девочки и желает знать, почему во главе могущественного хонга стоит ребенок?

Лизандра важно кивнула:

— Скажите генералу, что я Лизандра Лаи Цин. В своем завещании мой достопочтенный дедушка Мандарин Лаи Цин назначил меня единственной наследницей своей империи. Вы уже знакомы с моим полномочным представителем в Гонконге господином Ченом, а теперь познакомились с директорами и менеджерами корпорации. Перелайте генералу, что я единственный человек на свете, который обладает правом подписать или не подписать те бумаги, которые он принес с собой. Кроме того, на мне лежит ответственность за все виды собственности, которая принадлежит корпорации, а также за судьбу ее сотрудников.