Повести. Дневник - Александр Васильевич Дружинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понедельник, 24 ф<евраля>.
Спал хорошо и крепко, заснул между 12 и 1 часом, что для меня великая редкость. Проснулся в 8, и хорошо бы было встать, но все в доме спало, я проворочался с час и заснул опять. Кашлял более вчерашнего. Был у меня Обломьевский, и прописал metal albi в гомеопатических порошках. Вечером были Писемский и Анненков. Все хорошо.
Воскресенье, 9 марта.
Спал скверно, или, лучше, не спал вовсе — около часу, коли не менее. Но силы прибывают, кашлю не было, состояние духа хорошее. После обеда не спал, вечером не чувствовал ничего худого.
Среда, <26 февраля>.
Спал отлично, часов около 9. Был кашель, мокрота уменьшается. Аппетит хороший, спал после обеда и гулял, пока было светло. Вечером были Соляников, Анненков, Писемск<ий>, Гончаров, Салтыков, Безобразов, Панаев, брат и Олинька. Чувствовал себя хорошо и спокойно, без всяких дурных симптомов.
Четверг, 27 ф<евраля>.
Спал тревожно, но не менее 7 часов. Я ждал бессонницы, примирился с мыслью о хорошем сне через день — оттого был спокоен и заснул. Кашлю мало и мокроты мало. Состояние духа здоровое. Аппетит отличный. После обеда спал или не спал, сказать не могу. Вечер у брата, ужинал очень хорошо, лег спать в 3-м часу.
Пятница, 28 ф<евраля>.
Опять думал, что не засну, и, к счастию, ошибся. Спал часов 6, коли не более. Кашлю немного, но большого уменьшения в нем не вижу. Хандры нет и следов, хотя нет веселой бодрости, как у выздоравливающих. Аппетит хорош, после обеда спал, вечером сидел один, читал «Хронику» Аксакова[1163].
Суббота, 1 марта.
Спал хорошо, часов 8 или 9. Остальное так же, как вчера. Гулял долго, и погода была славная. Обедал хорошо, спал ли после, не знаю. Делал гимнастику вечером. От 7 1/2 у Гончарова, слушал его новый роман[1164]. Ужинал дома. Геморрой весьма силен, почти как было в декабре.
Воскресенье, 2 марта.
Заснул очень скоро после того, как лег, зато проснулся в 6 и около трех часов валялся. Потом заснул опять и проспал очень долго. Кашлю мало, но мокроты много. Все остальное, как прежде. Перемен нет.
Понед<ельник>, 3 марта.
Спал мало и заснул после 6 часов, так что проспал часа четыре, с перерывами. Гулял очень много и с удовольствием, день ясный, теплый, весенний. Вечером Гончаров был и читал «Обломова». Были еще В. Майков, Анненков и Печаткин. Перемен нет, все, как в прежние дни. Перед вечером 10 минут гимнастики.
Вторник, 4 м<арта>.
Спал отлично, часов 9, не просыпаясь почти. Мокрота как прежде, кашлю очень мало. Аппетит нехорош, некоторое расстройство желудка. После обеда спал более 2 часов, ужасно крепко. Вечером был А. Д. Гущин. Ничего особенного. Гимн<астика?>.
Среда, 5 марта.
Выспавшись так жестоко после обеда, — думал, что не буду спать ночью, однако спал часов 6, тревожно, видел во сне Севастополь и всякую дрянь. Погода ужасная, состояние духа не ипохондрическое, но печальное. Ездил в Опекунский совет. Узнал о смерти О. И. Сенковского[1165]. Часов в 8 утра кашлял. Вечером слушал «Обломова» у Печаткина. Воротясь домой, нашел наших и Н. А. Блока. Ужинал хорошо, но лег позже 1 часу.
Четверг, 6 м<арта>.
Пересидевши свой час, долго не мог заснуть, потом спал от 5 до 9, крепко и хорошо. Утро все сидел дома, читал «Blackwood<'s Magazine>». Обедал нехудо, после обеда спал или не спал, не знаю — признак возбужд<енного> состояния нервов. Вечером у брата, не хандрил, но скучал. За ужином бес меня дернул много говорить, оттого приехал домой, чувствуя, что буду спать худо, и лег в 3-м часу.
Пятница, 7 м<арта>.
И действительно, не спал до осьми, метался, злился. С 8 до 11 спал, просыпаясь раза три. Несмотря на такую подлую ночь, гулял много и с удовольствием, ел хорошо. После обеда не спал, вечером сидел один дома, лег рано.
Суббота, 8 м<арта>.
Спал очень хорошо и очень много. Утром были Ф<ома> О<сипович> и Д<митрий> Ф<едорович>, оба мои эскулапа. Беседа с ними. Опять гулял весьма хорошо и много. Вечером ездил к Михайлову. Ни хандры, ни ощущений озноба давно нет и следа.
Воскресенье, 9 марта.
Спал не чрезвычайно хорошо, но много. Желудок не совсем в порядке, вероятно, от сливок. Кашель и мокрота по-прежнему, ни лучше, ни хуже. Было много народа поутру. Погода нехороша, идет снег, оттого не гулял. После обеда не спал и в 7-м часу поехал к Некрасову, где был прощ<альный> обед Анненкову[1166]. Видел Гончарова, Новосильского, П<авла> В<асильевича> и Салтыкова. Часов в 9 домой. Было расстройство желудка.
Понедельник, 10 м<арта>.
Спал много, часов 8, хотя довольно часто просыпался. Встал с тяжелой головой и дурным расположением духа. Хандра опять montre le bout de Toreille[1167]. Остальное как прежде.
Вторник, 11 м<арта>.
Спал хорошо; нового ничего нет.
Среда, 12 м<арта>.
Спал скверно и мало, безо всякой причины, часа два, не более. Вечером было много народу, и Толстой между прочим. От разговора, вероятно, я чувствовал к ночи нервное состояние.
Четверг, 13 м<арта>.
Спал скверно, но немного лучше, чем вчера, т. е. часа 3 с небольшим. Ночь проведена в тоске и уныло-тревожном настроении. Утром ничего, все, как прежде. И весь день тоже. Вечер дома.
Пятница, 14 м<арта>.
Спал хорошо. Были оба доктора порознь. Мнение Обломьевского. Спал после обеда. Вечером был Гущин. А перед тем гулял.
Суббота, 15 м<арта>.
На ночь вымазал ноги салом и, к удивлению, не кашлял, а мокроты было мало. Ночь спал хорошо и много. Своев и Колбасин, бывшие поутру, нашли во мне перемену к лучшему. Послание от кн. Щербатова, приглашение к кн. Долгорукову[1168]. Можно представить, как оно на меня подействовало при расстроенных нервах и привычке во всем видеть худую сторону. Хорошо то, что не будет долгого мучительного ожидания, — сегодня вечером будет развязка истории с глупым фельетоном Толбина. За неимением других развлечений, буду наблюдать, как подействует эта неприятность на мое здоровье. Может быть, нервам моим нужен сильный толчок.
Воскрес<енье>, 16 м<арта>.
По благополучном окончании дела вернулся домой к ночи и, невзирая на великую усталость, долго не
