2012. Танго для Кали - Олег Северный

Степень привязанности человека к материальному окружению может быть такой высокой, что это будет создавать ему проблемы и в посмертном существовании, когда его сущность лишится материального носителя. Человек может замкнуться сам на себя, и после смерти долгое время иметь дело лишь с порождениями своего собственного сознания, не реагируя на новое окружение. Он может быть излишне привязан к какой-либо из страстей, тогда ему придётся потратить время на освобождение от недосягаемого больше предмета зависимости. Он может попасть в сферу действия эгрегориальных структур и также не использовать свою обретаемую свободу.

Технологический и потребительский путь развития цивилизации ведёт в тупик, потому что чем за большим количеством вещей человек гоняется в материальном мире, тем меньшего развития он достигает. Наоборот, чем больше внимания человек уделяет собственному развитию, тем меньше ему оказываются нужны навязываемые товары потребительской культуры. Технологии, облегчая жизнь и давая людям возможности и время для самосовершенствования, тем самым готовят собственную смерть, как исчерпавшие свою необходимость. Только наличие и большое количество «пустышек» обеспечивает их востребованность на сегодняшний день. Это ведёт к проблемам уже в недалёком будущем.

Кали стимулирует сознание всех сущностей, заключённых в рамки этого мира, как человеческих, так и нечеловеческих. Пробуждающееся самосознание планеты вступает в противоречие с последствиями технологической деятельности людей. Крайне необходимо достижение гармонии в этом вопросе, или система взаимодействий Земля — человечество пойдёт вразнос, и люди станут ещё одной вымершей расой. Неоднократно в истории этой планеты целые цивилизации уничтожали себя сами, причём некоторые из них — благодаря следованию безумным выводам из неадекватных восприятий.

Климатические аномалии — не предупреждение, а следствие текущего положения вещей. Жара этого года побьёт все известные исторические рекорды. Вспыхнут — они уже горят — леса, огонь пожрёт селения и придёт в города. Жители столиц будут задыхаться от дыма, тогда они вспомнят о Кали и наденут маски, неведомо для себя воздавая ей почести. Изменится всё, даже стремительные потоки воздуха на высотах. Ураганы и смерчи придут туда, где доселе о них не знали. Кали — это огонь, будет море огня.

Среди людей становится всё больше тех, кто осознал проблему и ищет способы её решения. Недавно завершился 17-й Всемирный Трансперсональный конгресс, ведущий тему революции сознания. В этот раз он проходил на территории России — в Москве. Выступление петербуржцев наглядно продемонстрировало растущее понимание связи древних знаний и сакральных форм с современными процессами: над конгрессом витали образ треугольника и знак Кали — всевидящий глаз.

Треугольник — выражение любви, знак гармонии, понятный человеческому сознанию. Множество рас и цивилизаций потеряло понимание Любви. Возможно, нынешняя ситуация окажется полезной для многих иных рас. Возможно, те, кто должен найти решение, это сумеют.

Вторая порция информации пошла тяжелее. Теперь Чёрный сидел и поглаживал левую сторону груди, ожидая, когда его тело придёт в себя. Ему не хватало воздуха, хотя зал был просторен и он в нём одинок. Ну что ж, вводные он получил. Аватаре Кали полезно знать то, что знает его богиня. Аватаре Нечто полезно не только ощущать, но и формулировать понимание системы строения миров. Он всё сделал правильно, а сердце сейчас отпустит, это просто реакция на перегрузку, это ерунда.

Про пожары, ураганы — неужели это всё так и будет? Знак Кали. Антон вдруг вспомнил, что в год его рождения случилась небывалая засуха, в некоторых областях России за всё лето не выпало ни капли дождя, а в Москве температура всех трёх месяцев превышала норму. Тоже знак? Это была самая жестокая засуха двадцатого века. Неужели нынешняя будет ещё хуже?

Боль прошла, дыхание восстановилось, остался лишь туман в голове. «Интересно, а мате мне могут тут подогнать?» — подумал Антон, вставая. Порция напитка посодействовала бы его мозгам. Он закрыл дверь и снова посмотрел на себя в зеркало. Ему показалось, что в волосах перескакивают искорки. Чёрный страдальчески скривился, потёр виски и начал спускаться.

Первый холл был пуст, а во втором его ожидала вожделенная тыковка с волшебным эликсиром. Антон припал к сосуду и ощутил, как мало ему нужно для счастья. Всего лишь все знания мира и калебас мате. Да ещё, конечно, Матрёна. Пора бы ей возвратиться — он даже приблизительно не представлял, сколько могло пройти времени, но его это не волновало. Антон допил напиток, ещё раз легонько погладил виски, прогоняя последнюю тяжесть и боль, и вышел на улицу. Дверь отворилась перед ним сама.

Сколько бы ни прошло времени, на улице ничего не изменилось — всё тот же режущий глаза свет, огромная, покрытая травой площадь, две линии зданий, река и туман. Хотя сейчас Чёрному показалось, что сквозь туман просвечивают очертания чего-то очень и очень большого. Конкретно рассмотреть было нельзя — лишь смутная тень. Зато с другой стороны совершенно отчётливо было видно показавшуюся процессию.

Шествие выплеснулось на простор из незаметной дальней улочки. Впереди на белом коне восседала одетая во всё белое дева с сияющими как солнце глазами. Её сопровождал, держась чуть сзади, кавалер на сером в яблоках коне. Они выступали медленно и торжественно. Над головой дамы колыхался белый покров, сплетённый из цветков роз, который держали на шестах два затянутых в трико-домино человека. Следом катила запряжённая шестёркой вороных карета, отчего-то чёрная, тяжёлая, украшенная золотыми виньетками и с удивительно знакомым гербом — фигуркой феникса — на передней стенке. На козлах сидел престарелый лакей, его седина в странном свете Города отсвечивала зелёным. За каретой шла стройная колонна горожан, разряженных в праздничные костюмы всех эпох. Это выглядело грандиозным карнавалом.

Антон стоял у галереи, ожидая, пока странная процессия подойдёт к нему. Он уже узнал в Белой деве Матрёну, а в её сопровождающем — Седого. Матрёша обрела высокую замысловатую причёску, лёгкое летнее платьице удлинилось, получило торжественный шлейф, газовые оборки и газовый же шарфик. «Наверно, это совсем другое платье», — подумал Антон. Он представил, сколько времени девушка крутилась в магазинах, или в ателье, или в салонах красоты — что здесь имеется. Простые девчачьи радости — отчего ж нет — напоследок. Он задержался на этой мысли и сам удивился ей. Напоследок? Что ж так?

— Мы ведь, правда, быстренько, ты не скучал? — Матрёша склонилась в седле, решив поцеловать Антона, но в последний момент отказалась от намерения — могла и упасть. Она же не занималась конным спортом.