Жуков. Портрет на фоне эпохи - Лаша Отхмезури

Ответ на второй вопрос последовал вскоре после победы под Сталинградом. В прессе появились такие новые выражения, как «сталинская стратегия» или «сталинская школа военной мысли». Например, в армейской газете «Красная звезда» от 16 февраля: «Взятие Харькова – новая замечательная победа советского оружия, торжество сталинской стратегии, уже принесшей богатые плоды нынешней зимой». Должно быть, Ватутина, Жукова, Василевского и даже Голикова – который освободил Харьков – это покоробило. По мере приближения окончательной победы право на упоминание в прессе осталось лишь у «сталинского военного гения»; чем больше будут его прославлять, тем больше победы в сражениях будут становиться детищем не Жукова, Конева или Рокоссовского, а результатом «коллективного труда», вдохновляемого хозяином Кремля.

Сталин обязательно должен был возглавить эту новую военную элиту. До Сталинграда он носил титул Верховного главнокомандующего, не имея воинского звания. Проблема была решена: после «единогласного ходатайства Политбюро» Верховный Совет СССР 7 марта 1943 года присвоил Сталину воинское звание Маршала Советского Союза. Так он, не служивший в армии даже рядовым, стал вровень со своими маршалами. Такой паритет грозил Жукову большими опасностями. Его популярность среди солдат, его международная известность должны были в дальнейшем только расти, вызывая его конкуренцию с Верховным. Любой инцидент, любой частный разговор, в котором Жукова слишком возвеличивали, немедленно докладывался Сталину и занимал свое место в его бездонной памяти. Наступление нового, 1943 года командующий стратегической авиацией Голованов праздновал вместе с Рокоссовским, на его КП. Там присутствовали Новиков, главнокомандующий всей советской авиацией, и В.Д. Иванов, заместитель начальника Генштаба. «В самом начале Новиков, будучи уже немного навеселе, предложил поднять первый тост за Г.К. Жукова. Иванов встал и заявил, что за Жукова пить он не будет, тогда встал и Новиков. Дело начинало принимать нежелательный оборот, мне тоже пришлось встать, и, поскольку оба они были небольшого роста, не составило особого труда усадить их на свои места. Тем временем Константин Константинович [Рокоссовский] поднял свой бокал (граненый чайный стакан) и предложил первый тост за товарища Сталина, что в то время было обычно и с этого всегда все начиналось. Вечер прошел очень хорошо, все мы желали Константину Константиновичу успехов… Всем нам было хорошо известно об особом расположении А.А. Новикова к Жукову, но в то же самое время было и недоумение, почему Александр Александрович нарушил обычный ритуал и предложил выпить первый тост не за Сталина»[596]. Этот мелкий инцидент будет тщательно зафиксирован НКВД, доложен Сталину и в 1946 году использован госбезопасностью против Жукова и Новикова…

Видимо, не желая быть равным Жукову, Сталин в 1945 году присвоит себе звание генералиссимуса, ставящее его вровень с Суворовым. Гитлер не решился сделать себя фельдмаршалом, он соблюдал традиции германской армии, Сталину же нечего было соблюдать. Наконец, и мы приведем множество примеров тому, Сталин будет стараться разделить эту новую военную элиту, создавая и поддерживая зависть, соперничество, обиды и ненависть. Жуков станет излюбленной его мишенью, поскольку сам будет давать поводы своим безграничным тщеславием. Конев после освобождения в августе 1943 года Харькова послужит излюбленным орудием против Жукова.

Вхождение в советскую элиту

Вхождение в советскую элиту сопровождалось немалыми материальными выгодами, представлявшимися особенно значительными на фоне общей нищеты в стране: автомобиль, дача, телефон, просторная квартира, закрытые спецмагазины. В начале 1943 года Александра Диевна с дочерьми Эрой и Эллой вернулись из Куйбышева в Москву. Они поселились в доме № 3 на улице Грановского, в самом центре столицы. В этом большом и зажиточном доме, построенном в конце XIX века, до 1917 года проживали врачи, адвокаты, музыканты, артисты… В 1939 году в нем уже жили Молотов, занимавший целый этаж, Буденный, Тимошенко, Мерецков, Хрущев, Вышинский и старший сын Сталина Яков Джугашвили. В 1943 году туда переехала новая военная элита: Жуковы, Василевские, Рокоссовские, Коневы, Голиковы. Всех их обслуживала целая армия домработниц, кухарок, консьержек, слесарей, электриков, которая целиком состояла на службе в НКВД. При этом на пятом этаже сохранилась обычная московская коммуналка, населенная простыми советскими гражданами. На улице Грановского также находился закрытый ресторан, называемый кремлевской столовой, где жители дома № 3 могли пообедать и поужинать, заказать обед или ужин на дом или взять продукты «сухим пайком». В доме на улице Грановского имелась даже своя партячейка, возглавлявшаяся Ниной Петровной Хрущевой. В 1944–1945 годах в доме организовывались коллективные просмотры фильмов, «взятых в качестве трофея» Красной армией и недоступных обычным жителям СССР. В квартире Василевского в одной из комнат стоял телефонный аппарат, возле которого постоянно дежурил офицер-связист. «В его квартире была комната, которая называлась „телефонная“,  – вспоминает дочь Голикова Нина,  – там стоял телефон с прямой связью с фронтами и всегда сидел дежурный офицер. Когда Василевский знал, что в такое-то время он будет связываться с таким-то человеком на таком-то фронте, он посылал адъютанта сказать жене этого человека, чтобы она пришла. Я очень хорошо помню, как мы с мамой, взявшись за руки, бежали через двор из пятого подъезда в третий подъезд. Представьте: 43-й год, а я слышу голос папы с фронта. […] В нашем четвертом подъезде жили Мерецков, Тимошенко, Буденный, Малиновский, мой отец. Я уже была взрослая, но не припоминаю, чтобы они общались между собой. Знаю, что встречались маршалы в основном на дачах. Дом прослушивался, а при их занятости собираться за чашкой чая, чтобы говорить о погоде,  – это не стоило их драгоценного времени. А вот жены и дети общались. Многие из нашего дома учились в так называемой правительственной школе в районе площади Маяковского. Некоторых детей туда возили на машине. Вообще у большинства жильцов были автомобили. Если глава семьи ездил на ЗИСе, то, когда нужно было поехать куда-то по домашним делам, приезжала „эмка“. Для нас это было нормально»[597]. 18 марта 1944 года Сталин лично составит текст постановления «О развертывании в Москве сети магазинов и ресторанов для обслуживания деятелей науки, искусства, литературы и высших офицеров». Через месяц двадцать магазинов открыли свои двери, предлагая мясо, вино, чай, сигареты, одежду и обувь – неслыханную роскошь в стране, где рабочий получал в день 500–700 граммов хлеба, а пенсионер – 300 граммов. При домах Красной армии, архитекторов, писателей, кинематографистов открылось пятьдесят «коммерческих» ресторанов, некоторые из которых работали до пяти часов утра. Все представители привилегированных профессий имели в этих заведениях скидку 30 %, за исключением военных, которым Сталин подарил 50 %-ю скидку.