Экономический образ мышления - Хейне Пол

С другой стороны, денежную политику можно проводить независимо от фискальной. Для государственных расходов требуются деньги, но для того, чтобы банки создали, а люди потратили больше денег, не требуется никаких изменений государственного бюджета. Отсюда, конечно, не следует, что с помощью фискальной политики нельзя оказать поддержку денежной политике. Вспомним, что ФРС не контролирует размер денежной массы напрямую. Она может увеличить резервы банковской системы, но не может заставить кого-либо брать деньги в долг и таким образом превращать свободные резервы в деньги. Поэтому государственные займы и государственные расходы - это один из способов увеличения (и весьма быстрого) денежной массы. В период упадка доверия, когда потребители и инвесторы не хотят брать займы, фискальная политика может быть единственным способом обеспечить эффективность денежной политики. (На ум сразу же приходят 30-е годы.) Из всего этого следуют некоторые важные выводы. Один из них состоит в том, что яростные споры последних лет о строгом разделении ответственности за инфляцию между фискальной и денежной политикой были, видимо, в большой степени беспредметными. В последние годы федеральный бюджет сводился с очень большим дефицитом. Спрашивать о том, могло бы это вызвать инфляцию, если бы ФРС одновременно не допускала быстрого увеличения денежной массы, бессмысленно: когда дефицит федерального бюджета достигает 200 млрд. долл. в год, увеличение денежной массы практически неизбежно.

Второй важный вывод из нашего анализа состоит в том, что в 30-е годы кейнсианцы могли быть правы, а сегодня нет. Раздававшиеся в 30-е годы возражения против дефицита государственного бюджета, аргументируемые тем, что он вытеснит расходы частного сектора и таким образом замедлит выход из депрессии, задним числом кажутся совершенно абсурдными. Однако не менее абсурдно в 80-е годы строить экономическую политику, как будто с тех пор ничего не изменилось.

Необходимость правильно выбрать время

Для того чтобы регулирование совокупного спроса оказывало эффективное стабилизирующее воздействие, абсолютно необходимо правильно выбрать время. Но в случае с фискальной или денежной политикой добиться этого крайне трудно, и вот почему.

Во-первых, мы никогда не знаем, растет совокупный спрос в данный момент или падает. В экономике нет спидометра, который в любой момент показывал бы нам ее скорость. О том, что происходит с ВНП в текущем квартале, мы узнаем лишь в его конце. Но и тогда Бюро экономического анализа публикует еще довольно приблизительные цифры, подвергаемые значительному пересмотру через месяц и более после конца данного квартала.

Временные лаги:

1) период осознания проблемы.

Еще хуже то, что если бы даже в любой момент мы точно знали, где находимся, этого все равно было бы недостаточно. Те, кто проводит фискальную и денежную политику, должны знать, куда мы смещаемся, поскольку сегодняшние меры должны компенсировать недостаток или избыток завтрашнего совокупного спроса. Политика экономической стабилизации вынуждена полагаться на прогнозы, а краткосрочное экономическое прогнозирование не только точной наукой, но даже просто уважаемым ремеслом, и то пока еще трудно назвать.

Особенно огорчает наша неспособность предсказать, когда принимаемые меры фискальной и денежной политики возымеют действие. Временной лаг между тем или иным мероприятием и его воздействием составляет, по разным оценкам, от нескольких месяцев до нескольких лет. Усердные попытки исследователей уменьшить этот разброс в оценках не привели пока к результату. Кроме, того, эти лаги могут изменяться непредсказуемым для нас образом, и тогда получается, что экономисты стараются измерить нечто, не имеющее постоянной длины.

2) период принятия решения.

Есть достаточно оснований предполагать, что временные лаги между принятием мер фискальной и денежной политики и их воздействием не являются константами, которые можно измерить раз и навсегда. В конце концов, результат этих мер зависит от оценок производителями и потребителями своего будущего. Правительственные меры устраняют неопределенность в одних областях, но создают ее в других. Они наверняка не дают людям полной уверенности в своем будущем. Кроме того, распределение эффекта от мер по регулированию совокупных расходов во времени зависит от методов работы коммерческих банков, от принятой практики деловых расчетов, от распространенных оценок относительной выгодности тех или иных активов, от порядка заключения международных денежных сделок и даже от попыток населения предугадать и использовать в своих интересах последствия правительственной политики. Влияние всех этих факторов непрерывно меняется, причем нередко - в ответ на приобретаемую нами способность лучше его прогнозировать! В данном случае прогноз сам не дает себе сбыться, поскольку изменяет первоначальный объем информации, исходя из которого он был сделан. Простой пример: если бы мы точно знали, как будет вести себя курс акций какой-то компании в следующем году, он стал бы вести себя иначе. Таков парадокс, с которым приходится мириться всем наукам о человеческом поведении. Предсказывая будущее, мы изменяем его, потому что люди, действия которых создают будущее, читают наши прогнозы.

Федеральный бюджет как инструмент политики

Теперь мы более основательно займемся фискальной политикой. Здесь нас ожидают дополнительные трудности. Наивно полагать, будто федеральное правительство может использовать бюджет как инструмент стабилизационной политики. Ведь почти все наблюдатели сходятся в том, что Конгресс уже утратил эффективный контроль над бюджетом. Правительственные программы столь многочисленны и сложны, что никому и в голову не придет мысль проверить, все ли они заслуживают ассигнований. В результате бюджет следующего года составляется как продолжение бюджета текущего года с некоторыми добавлениями. Когда программа попала в бюджет, удалить ее оттуда почти невозможно. Сторонники ее продолжения образуют хорошо информированное и сплоченное лобби, и, как правило, ни у кого на Капитолийском холме не хватает времени, энергии и заинтересованности, чтобы представить достаточно доказательств ее ненужности.

3) период между принятием решения и его последствиями.

Фискальная политика не находится под контролем Совета экономических консультантов. Любое изменение правительственных расходов или федеральных налогов требует одобрения вначале Палаты представителей, а затем Сената, которое предваряется (а часто и заканчивается) обсуждениями в соответствующих комиссиях Конгресса. Наконец, закон подписывает президент. Эта процедура занимает много времени, а правильный выбор времени, как мы видели, - залог успеха. Даже если Конгресс быстро согласится с конкретной величиной изменения правительственных расходов или налогов, дебаты все равно будут длительными и запутанными, поскольку предстоит еще решить, какие именно расходы и налоги будут изменены. Здесь неизбежно как столкновение интересов, так и столкновение альтернативных теорий, по-разному оценивающих влияние данных бюджетных мер. Что лучше: сократить налоги низкооплачиваемых групп населения или предоставить налоговые льготы фирмам, осуществляющим инвестиции? Какая из этих мер больше повлияет на занятость? Далее, надо определиться, ставим ли мы перед собой долгосрочные или краткосрочные задачи. Кроме того, некоторые конгрессмены обязательно решат, что обсуждение важного законопроекта о налогах или правительственных расходах - самый подходящий случай поставить вопрос об отмене налоговой скидки на истощение недр, которой пользуются нефтяные компании, об улучшении социального страхования пенсионеров, о субсидировании жилищного строительства или о необходимости дать отпор межнациональным корпорациям. И это лишь некоторые из тех пунктов, которые нашли отражение в налоговом законопроекте, принятом в марте 1975 г., в целях "борьбы со спадом".