Принца нет, я за него! - Кристина Юраш

Фей спал, обнимая подсунутую ему под руку подушку, а я сползла с кровати, осторожно снимая с себя его хвост. Я прекрасно понимала, почему кровать трехместная. На ней отлично помещались я, он и его хвостик. Хвост иногда спал отдельно на «необитаемой части кровати», вызывая у меня утренние приступы умиления. Иногда его кончик кокетливо выглядывал из-под одеяла. Бывало и то, что хвостик, по желанию обладателя, вдруг попадал в немилость и мерз за пределами нашего огромного одеяла, занимая всю допустимую собственной длиной оставшуюся площадь кровати. Но чаще всего он обматывал мои щиколотки или переплетался между моими коленями.

Я осторожно пошлепала в ванную, умылась, достала косметичку, а потом подняла глаза на свое отражение. Вода смыла остатки вчерашнего макияжа, поэтому придется накладывать новый. Я поняла, что такое кошачья любовь к человеку. Это когда ты совсем недавно зверски лечил котишку, а он снова подошел к тебе и стал об тебя тереться. А вот любовь человека к котику измеряется ...

На секунду я прикрыла левую щеку, а потом отвела руку. Два некрасивых шрама простирались вдоль щеки и уходили вниз, к подбородку. Один, что ближе к уху был короче, а второй, что ближе к носу - длиннее. Ладно, погнали. Через пять минут все стало выглядеть намного лучше. Я прищурилась, глядя на себя в зеркало. Так, еще немного... Фу! Переборщила. Ладно, смываем. Ничего, скоро я научусь. С руками - не проблема, там не так видно, а вот на лице....

Все началось с того, что отвалилась короста. Я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что красавицей мне уже не быть никогда. Конечно, если бы мне предложили вернуть котишку в обмен на то, что моя щека уже никогда не будет прежней, я бы согласилась, даже не раздумывая. Шрамы причиняли мне морально - эстетический дискомфорт, не более, зато их автор страдал страшно. И глядя на его мучения, я решилась на обман.

В памяти всплыл непотопляемый Конь «За что», который в порыве своего безудержного, как диарея, пессимизма, со свойственной всем нытикам обидой на весь мир, рассказал, что свою первую супругу увидел без макияжа только спустя год, случайно застукав ее в процессе умывания. Вид благоверной без тонны косметики, без ее жирных стрелок и идеального тона, привел слабонервного эстета в животный ужас. У нее мутный блинчик вместо лица и ... внимание! ... веснушки! Он женился на красавице, а тут ... фе!... веснушки, которые он терпеть не может! «Как мухами засижена!» - брезгливо заметил эстет, почесывая свое волосатое родимое пятно на подбородке. В этот момент мне стало чертовски обидно за его бывшую. Я почувствовала себя седовласым старцем, который просто обязан указать герою, куда ему нужно идти, чтобы осуществить древнее пророчество.

Каждую ночь я осторожно стала просыпаться, и потихоньку закрашивать свою щеку, чтобы со стороны казалось, что все благополучно «заживает», о чем каждый раз демонстративно сообщала котику. Фей стал понемногу успокаиваться, хотя все еще осторожно целовал по ночам свеженанесенный боевой макияж, в надежде, то я сплю, как сурок.

Пока я смывала предыдущий макияж и наносила свежий, художественно имитирующий «почти все зажило», я услышала голос позади себя:

- А тебе не говорили, что обманывать котиков нехорошо? - раздался негромкий голос Фея. Он обнял меня и посмотрел на наше отражение.

Я заслонила рукой щеку, чтобы он не видел, но крестный отвел мою руку. Даже при свете свечей было видно, что улучшений нет. Я промолчала. В раковину скатился тюбик тонального крема.

- Я еще раз повторяю, ты не виноват. Я на тебя не обижаюсь. Пинать бы я тебя не стала и так далее. Я не хочу снова возвращаться к этому разговору, - осторожно начала я, а потом радостно продолжила, поднимая тюбик и пытаясь попасть крышечкой на резьбу. - Видишь, я не зря смотрела уроки макияжа! Я научилась его маскировать так, что его не почти не видно! Только если сильно не вглядываться... Да ладно тебе! Другие всю жизнь что-то маскируют. Ничего, привыкну. Не смертельно.

- Мышка, как только я сниму с себя ограничения, наложенные голубятней, я первым делом исправлю это, - прошептал он, зарываясь лицом в мои волосы. - Прости меня... Я не хотел...

- И шрам на ноге от бритвы уберешь? - с надеждой спросила я, вспоминая злополучный день, когда я прыгала на одной ноге, матерясь на все буквы алфавита и останавливая кровь полотенцем, - И на спине от качели?

- На спине я убирать не буду. Мне нравится его гладить,- вздохнул Фей, осторожно поднимая меня на руки и неся в кровать. - Все, мышка, сворачивай, салон красоты и ложись спать...

Мы немного полежали молча, и я, чтобы отвлечь его от плохих мыслей, задала первый пришедший в голову вопрос.

- Как ты думаешь, а людям нравится наше правление? А вдруг мы кого-то не устраиваем? - прошептала я, делая себе норку из одеяла.

- Мышка, мы всегда будем кого-то не устраивать. Запомни это. В связи с этим, я предлагаю сменить часть географических названий. Какой-нибудь непроходимый лес мы назовем ...эм... З’Адниса. А какую-нибудь гору «Фуй». И со спокойной душой посылать туда всех, кому что-то не нравится, - заметил крестный, усмехнувшись и снова зарывшись лицом в мои волосы и нежно поглаживая шрам у меня спине.

***

Утро было пасмурным, а я проснулась от того, что лежу на боку, а по мне шагают чьи-то пальцы. После недели дурака валяния и отдыха, делать что-то категорически не хотелось. Я бы еще столько же лежала в кровати морской звездой.

- Бери с запасом, - сонно пробурчала я, чувствуя, что пальцы добрались до шеи.