Записки опального директора - Натан Гимельфарб

Виктор Павлович был безразличен к проводимым на комбинате общественным мероприятиям, не принимал никакого участия в работе партийной организации и не отличался активностью в техническом творчестве. Он иногда подавал рацпредложения, но они по своему уровню и значимости ничем не отличались от предложений рабочих, за которые выдавались стандартные вознаграждения в сумме десять рублей. Было у него хобби - автомобили. Своей машины он не имел (тогда редко у кого были легковые машины), но экзамен на право вождения сдал и был рад любой возможности подержать руль. Может быть эта страсть к автомобилям и стала причиной его охотного согласия с ходу, без всяких предварительных условий, принять предложенную ему должность директора.

Чередниченко был удивлён и польщён неожиданно быстрым продвижением по службе. Он не скрывал своего удовлетворения назначением на столь высокий пост и гордился этим. Директорские функции ни на кого не перекладывал и старался все вопросы решать сам. Даже участие в не очень важных совещаниях, которые проводились городскими и областными организациями, он не доверял своим заместителям и почти всегда участвовал в них сам. Только в исключительных случаях, когда одновременно проводилось несколько заседаний, он направлял на них заместителей по экономическим вопросам, сбыту, капитальному строительству или главного бухгалтера.

По уровню образования Виктор Павлович был более грамотен, нежели Барановский, Жудрак, Жулего или даже Синицын и, когда решались вопросы технические или капитального строительства он проявлял высокую компетентность и эрудицию. Когда же рассматривались экономические, хозяйственные, коммерческие проблемы или вопросы снабжения и сбыта продукции, без труда можно было заметить отсутствие знаний и опыта для их решения. Признаться же в этом Чередниченко не решался, проявлял гордость и упрямство, часто допускал серьёзные ошибки и попадал впросак. От этого страдали интересы предприятия и его авторитет, как руководителя.

В дела главного инженера он старался не вмешиваться, мне работать не мешал и относился ко мне с большим уважением. Как мне рассказывали работники Управления и Совнархоза, на совещаниях и коллегиях он отмечал мои заслуги в достигнутых производственных успехах и с похвалой отзывался о моих деловых качествах, как главного инженера и специалиста мясной промышленности.

Не было между нами существенных разногласий при решении производственных вопросов. Собственно, решал их по-прежнему я, а он никогда не отменял и не критиковал принятые мною решения. Производственные планы систематически выполнялись, а технико-экономические показатели оставались лучшими в отрасли. В коллективе не было сплетен и склок, и ничто не указывало на наличие разногласий в руководстве предприятием.

Жили мы с директором по соседству в нашем ведомственном доме и поддерживали добрые отношения семьями. Его жена, Мария Ивановна, украинка из Одессы, была учительницей русского языка и литературы и преподавала в школе, где училась Верочка, а дочь была ровесницей наших мальчиков и отличалась скромностью и красотой. В семье Чередниченко любили книги и много читали. В день тридцатилетия Виктора Павловича мы подарили ему полное собрание сочинений Некрасова, чему он был очень рад.

Из немногих нововведений молодого директора запомнился отказ от персонального шофёра легкового автомобиля. Виктор Павлович заявил, что в его услугах не нуждается, так как он сам механик, имеет водительские права и в состоянии без помощи шофёра водить и ремонтировать автомобиль. Это его начинание нашло поддержку у руководства Совнархоза и его даже пытались распространить, однако последователей почина Чередниченко не нашлось, а когда во время какого-то совещания, на стоянке у Горисполкома с машины Виктора Павловича сняли и унесли два колеса, об этой инициативе все вовсе забыли.

Слабым местом нового директора было отсутствие ораторских способностей. Он не только не умел чётко излагать свои мысли, но также не мог подготовить хорошие тезисы предстоящего выступления на активе, пленуме, коллегии или общем собрании рабочих и служащих. Попросить же у кого-нибудь помощи в этом, как это делали Барановский или Жулего, Виктор Павлович не хотел. Гордость не позволяла. Поэтому его выступления часто были нечёткими, расплывчатыми, не в полной мере освещали положение дел или насущные задачи коллектива. Не мог он толковое письмо написать в вышестоящие органы или коротко и ясно ответить на какой-то запрос. В этом ему обязаны были помочь его подчинённые, которые такими способностями обладали, но Чередниченко не замечал за собой таких недостатков, полагал, что справиться с этим может не хуже других, и тем самым причинял вред и себе и делу.

Полагая, что причиной этого является отсутствие опыта, его послали на месячные курсы повышения квалификации директоров, однако заметной пользы от учёбы не было.

Часто для решения важных вопросов в Совнархозе или обкоме партии нас стали вызывать вместе. Вначале Виктор Павлович против этого не возражал, полагая, наверное, что так и нужно, а когда понял причину, стал обижаться на меня и больше с собой не брал, ссылаясь на разные причины.

Положительными особенностями Чередниченко была его честность и порядочность. Это был второй, после Уткина, директор за пятнадцать лет моей работы главным инженером, который не имел и не искал особых выгод от своей директорской должности. Он был абсолютно неподкупным. В этом ни у кого не было никаких сомнений, а потому его и не пытались подкупить. Он не отказывался от дополнительных денег к своей небольшой зарплате. Более того, не обладая излишней скромностью, он даже настоятельно добивался выплаты премиальных или авторского вознаграждения за внедрённые рацпредложения, но эти деньги он считал честно заработанными, а нечестных денег он не искал и от них отказывался.

Ещё одной редкой особенностью Виктора Павловича было то, что, в отличие от многих директоров, он не решал деловые вопросы за рюмкой, на рыбалке или охоте. Он не отказывался выпить или порыбачить со своими друзьями и знакомыми, но никогда не связывал это с работой.

Самое большое удовольствие Чередниченко получал от вождения автомобиля и здесь его можно было упрекнуть в использовании своего служебного положения в корыстных целях. Он не только разъезжал на служебной “Победе” по городу и в Минск на разного рода совещания, но и нередко пользовался ею по выходным дням или после работы для поездок по грибы, на рыбалку или в другие места, чтобы отдохнуть с семьёй или покупаться.

Когда, из-за отсутствия ухода и профилактического ремонта, легковая машина стала неработоспособной, он стал пользоваться грузовыми машинами комбината не только для служебных разъездов, но и для личных нужд. Это стало основанием для анонимной жалобы в городской комитет народного контроля и при первой же проверке Виктора Павловича обнаружили в нерабочее время на тягаче в лесу, в пригородной зоне отдыха, возле Днепра. За использование грузового автомобиля для личных нужд и злоупотребление служебным положением ему объявили выговор и произвели начёт в размере месячного должностного оклада.